Грешница - Герритсен Тесс - Страница 45

Она вздохнула и выпрямилась, как будто вдруг нашла в себе источник силы. Зарядилась энергией. И твердостью.

– Поехали, – сказала она и встала из-за стола. Взглянув на Дина, произнесла: – Я так понимаю, мы снова одна команда.

15

"Я справлюсь с этим. Я справлюсь с ним".

Риццоли вела машину в направлении Ямайка-Плейн; она не отрывала взгляда от дороги, но мысли ее были сосредоточены на Габриэле Дине. Без всякого предупреждения он вновь вторгся в ее жизнь, и она была настолько ошеломлена этой внезапностью, что даже не могла разобраться в своих чувствах. В горле стоял ком, руки стали вялыми. Еще вчера она решила для себя, что самое худшее позади и со временем она сможет забыть об их романе. С глаз долой – из сердца вон.

И вот теперь он снова и на глазах, и в сердце.

Джейн первой приехала в аббатство Грейстоунз. Припарковав машину, она сидела, ожидая Дина, и чувствовала, что нервы на пределе, а волнение грозит обернуться приступом тошноты.

"Черт возьми, соберись же! Сосредоточься на работе".

Она видела, как Габриэль подъехал на арендованном автомобиле. Риццоли сразу же вышла из машины и с наслаждением ощутила на лице грубое дыхание ветра. Чем крепче был мороз, тем лучше, он как будто отрезвлял ее. Джейн увидела, как Дин выходит из машины, и сдержанно кивнула ему головой.

Потом торопливо отвернулась и позвонила в колокол у ворот. Никаких разговоров и смущенного молчания в поисках подходящих слов. Риццоли перешла сразу к делу, потому что не знала другого способа выйти из неловкого положения. Она с облегчением вздохнула, увидев монахиню, которая вышла из монастыря и направилась им навстречу.

– Это сестра Изабель, – пояснила Риццоли. – Веришь или нет, но она самая молодая из сестер.

Изабель, прищурившись, поглядела на них сквозь решетку ворот, уделив особое внимание компаньону Риццоли.

– Это агент Габриэль Дин из ФБР, – представила своего спутника Риццоли. – Я хочу показать ему часовню. Мы вас не побеспокоим.

Изабель открыла ворота, пропуская гостей во двор. Решетка с грохотом захлопнулась за ними. Этот холодный металлический звук символизировал обреченность. Как перед заточением. Сестра Изабель вернулась в здание, оставив посетителей во дворе. Наедине друг с другом.

Риццоли сразу же взяла ситуацию под контроль и начала пересказывать суть дела.

– Мы до сих пор не знаем, откуда он зашел, – начала она. – Снегопад уничтожил все следы; нам не удалось найти сломанные ветки плюща, поэтому мы не уверены и в том, что он перелез через забор. Ворота все время закрыты, так что если предположить, что преступник проник этим путем, значит, кто-то из обитателей впустил его. Это было бы грубым нарушением монастырского устава. Такое можно сделать только ночью, когда никто не видит.

– Свидетелей нет?

– Ни одного. Поначалу мы думали, что это молоденькая монахиня, Камилла, открыла ворота.

– Почему Камилла?

– Потому что вскрытие кое-что показало. – Риццоли отвела взгляд в сторону, избегая смотреть на Дина. – Она недавно родила. Мы нашли мертвого ребенка в пруду за аббатством.

– А отец?

– Разумеется, первый подозреваемый, кто бы он ни был. Но мы еще не установили его личность. Анализ ДНК пока не готов. Но теперь, после того что ты нам рассказал, мне кажется, мы вообще роем не в том направлении.

Джейн оглядела стены, окружавшие их, ворота, отгораживающие монастырь от внешнего мира, и перед ней начала выстраиваться совершенно иная последовательность событий. Она не совпадала с той картиной, которую она создала в своем воображении, когда впервые оказалась на месте преступления.

"Если ворота открыла не Камилла..."

– Так кто же впустил убийцу в монастырь? – произнес Дин, словно читая ее мысли.

Она хмуро уставилась на ворота, вспоминая снегопад, разыгравшийся в тот день.

– Урсула была в пальто и сапогах...

Риццоли развернулась и посмотрела на здание. Представила его в темные предрассветные часы, когда окна еще черны, а монахини спят в своих кельях. Во дворе было тихо, только ветер свистел.

– Шел снег, когда она вышла на улицу, – продолжала Джейн. – Сестра Урсула была одета по погоде. Она прошла через двор, к воротам, где ее уже кто-то ждал.

– Кто-то, кого она знала, – подхватил Дин. – С кем она договорилась о встрече.

Риццоли кивнула. И двинулась к часовне, протаптывая дорожку в снегу. Дин шел сзади, но Джейн думала не о нем; сейчас она шла по следам обреченной женщины.

"Ночь первого снегопада. Камни под ногами скользкие. Ты ступаешь тихо, потому что не хочешь, чтобы сестры знали, что ты идешь встретить кого-то. Человека, ради которого ты готова нарушить монастырский устав.

Во дворе темно, а ворота не освещаются. Поэтому ты не видишь его лица. Ты не уверена, что это именно тот, кого ты ждешь..."

У фонтана Риццоли вдруг резко остановилась и посмотрела вверх, на ряд окон, выходящих во двор.

– Что такое? – спросил Дин.

– Келья Камиллы, – сказала она, указывая наверх. – Она прямо над нами.

Дин устремил взгляд на окно. На ветру его лицо раскраснелось, волосы разметались. С ее стороны было ошибкой смотреть на него, потому что ей вдруг так страстно захотелось его прикосновения, что пришлось отвернуться и прижать к животу кулак, чтобы хоть как-то заполнить пустоту, образовавшуюся внутри.

– Она могла что-то увидеть оттуда, из своей комнаты, – сказал Дин.

– Свет в часовне. Он горел, когда нашли тела.

Риццоли посмотрела на окно Камиллы и вспомнила окровавленные простыни.

"Она проснулась оттого, что промокла гигиеническая прокладка. Она вскочила с постели, чтобы пойти в туалет и поменять ее. И, когда вернулась, заметила свет, пробивавшийся сквозь тусклые окна часовни. Свет, которого быть не должно".

Риццоли повернулась к часовне, словно наблюдая за призраком юной Камиллы. Она представила себе, как та вышла из здания монастыря, дрожа от холода и, возможно, сожалея о том, что не надела пальто для этой короткой прогулки.

Риццоли последовала за призраком и вошла в часовню.

Там, в полумраке, она остановилась. Свет не горел, и скамьи казались горизонтальными тенями. Дин молча остановился рядом, сам как призрак, пока она досматривала финальный акт драмы.

Камилла, переступающая порог часовни, легкая и худенькая, с бледным личиком.

"Она в ужасе смотрит вниз. Сестра Урсула лежит на полу, а камни забрызганы кровью".

Возможно, Камилла не сразу поняла, что случилось, и сперва подумала, что Урсула просто поскользнулась и разбила голову. А может, она догадалась по виду крови, что зло проникло в эти стены. Что оно уже стояло сзади, возле двери. И следило за ней.

А потом двинулось на нее.

"От первого удара она пошатнулась. Парализованная ужасом, она все-таки пыталась убежать. И бросилась вперед, в единственный проход между рядами скамей. К алтарю. Там она споткнулась и упала на колени в ожидании финального удара.

И вот удар нанесен, юная Камилла мертва, а убийца возвращается к своей первой жертве. К Урсуле.

Но не доводит дело до конца, оставляет ее в живых. Почему?"

Риццоли посмотрела вниз, на камни, где лежала Урсула. Она мысленно представила убийцу, наклонившегося, чтобы добить жертву.

И вдруг замерла, вспоминая, что сказала доктор Айлз.

– Убийца не нащупал пульс, – сказала она.

– Что?

– У сестры Урсулы отсутствует пульс правой каротидной артерии. – Она посмотрела на Дина. – Он подумал, что она мертва.

Они двинулись по проходу между рядами, повторяя последний путь Камиллы. Подошли к алтарю, возле которого она упала. Постояли молча, глядя на пол. Хотя в полумраке этого было не видно, следы крови еще оставались в трещинах между камнями.

Чувствуя, что ее знобит, Риццоли подняла голову и увидела, что, Дин наблюдает за ней.

– Все, больше здесь нечего смотреть, – сказала она. – Если, конечно, ты не хочешь поговорить с сестрами.