Грешница - Герритсен Тесс - Страница 33

– За всю свою идиотскую жизнь я никогда и ни в чем не был так уверен. Я съезжаю на следующей неделе. Подыскал себе холостяцкую квартирку здесь, на Ямайка-Плейн. Собираюсь обставить ее по своему вкусу. Знаешь, телевизор с большим экраном и самые мощные стереоколонки, чтобы барабанные перепонки лопались.

Ему пятьдесят четыре, он перенес инфаркт и собирается рвать перепонки, подумала Риццоли. Он ведет себя как тинэйджер, который ждет не дождется, когда переедет в отдельную квартиру.

– Она даже не заметит, что я ушел. До тех пор, пока я буду оплачивать ее аптечные счета, Диана будет счастлива. Боже, даже не знаю, почему я так долго тянул с этим. Полжизни потратил впустую, но с меня довольно. Отныне мне каждая минута дорога.

– А как твоя дочь? Что она говорит?

Корсак фыркнул.

– Можно подумать, ей не все равно. Ее всегда волновали только деньги. "Папочка, мне нужна новая машина. Папочка, я хочу поехать в Канкун". Думаешь, я когда-нибудь был в Канкуне?

Она откинулась на спинку скамьи и взглянула на Корсака.

– Ты уверен в том, что делаешь?

– Да. Я становлюсь хозяином своей жизни. – Он немного помолчал. И добавил с ноткой обиды: – Я думал, ты порадуешься за меня.

– Я рада. Наверное.

– Тогда почему так смотришь?

– Как?

– Как будто у меня отросли крылья.

– Да нет, просто мне теперь нужно привыкать к новому Корсаку. Я тебя как будто не узнаю.

– Это разве плохо?

– Нет. По крайней мере ты больше не дымишь мне в лицо.

Они оба рассмеялись. Новый Корсак, в отличие от прежнего, не будет приносить в ее машину табачную вонь.

Он свернул салатный лист и молча жевал его, хмурясь, как будто процесс еды требовал от него полной сосредоточенности. А может, морально готовился к следующему вопросу.

– Ну, а как у вас с Дином? По-прежнему встречаетесь?

Его вопрос, заданный довольно непринужденно, застал Риццоли врасплох. Меньше всего ей хотелось обсуждать эту тему, и уж совсем не ожидала, что Корсак заведет этот разговор. Он не скрывал, что недолюбливает Габриэля Дина. У нее Дин поначалу тоже не вызывал симпатии, когда прошлым августом вторгся в их расследование и, козыряя своим удостоверением агента ФБР, пытался контролировать следствие.

Но прошло несколько недель, и между Риццоли и Дином все изменилось.

Джейн опустила взгляд на свой недоеденный ужин; аппетит пропал. Она чувствовала, что Корсак наблюдает за ней. Чем дольше была пауза, тем неправдоподобней прозвучит ответ.

– Все нормально, – наконец сказала она. – Хочешь еще пива? Я, пожалуй, возьму еще колы.

– Он приезжает к тебе?

– Где же эта официантка?

– Когда он был в последний раз? Неделю назад? Месяц?

– Не знаю... – Она махнула официантке, но та не заметила ее сигнала и вернулась на кухню.

– Что, ты даже не помнишь, когда он приезжал?

– У меня других дел полно, – огрызнулась она и этим выдала себя.

Корсак посмотрел на нее внимательным взглядом полицейского. Взглядом, который видел больше, чем нужно.

– Этот красавчик, наверное, думает, что все бабы по нему сохнут, – заявил он.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не так глуп, как кажется. Я же вижу, что-то не так. Это чувствуется по твоему голосу. И это меня беспокоит, потому что ты заслуживаешь лучшего.

– Мне действительно совсем не хочется говорить об этом.

– Я никогда не верил ему. Я тебе говорил тогда, еще в августе. Кажется, и ты поначалу не слишком-то ему доверяла.

Она опять помахала официантке. И опять неудачно.

– Эти ребята из ФБР какие-то скользкие. Все, с кем мне довелось общаться. Вроде приятные, но никогда не откроют своих карт. Все головоломки строят. Считают, что они умнее полицейских. И заняты государственными делами.

– Габриэль не такой.

– Правда?

– Да.

– Ты так говоришь, потому что запала на него.

– К чему весь этот разговор?

– Я беспокоюсь за тебя. Ты как будто падаешь со скалы и даже не хочешь позвать на помощь. Думаю, тебе больше не с кем поговорить об этом.

– Я говорю с тобой.

– Да, но не рассказываешь всего.

– Что ты хочешь от меня услышать?

– Он давно не навещал тебя, так ведь?

Риццоли не ответила, даже не посмотрела на него. Вместо этого она уставилась на расписную стенку напротив.

– Мы оба заняты.

Корсак вздохнул и покачал головой, всем своим видом выражая сочувствие.

– Не скажу, что я влюблена и все такое. – Взяв себя в руки, она наконец встретилась с ним взглядом. – Думаешь, я рассыплюсь на куски только из-за того, что меня бросит какой-то парень?

– Ну, я не знаю.

Она рассмеялась, но смех был вымученным, Джейн и сама это поняла.

– Это всего лишь секс, Корсак. Встретились, разбежались, и жизнь продолжается. Мужчины постоянно этим занимаются.

– Ты хочешь сказать, что в этом смысле ты ничем не отличаешься от мужчин?

– Хватит пудрить мне мозги двойными стандартами.

– Нет уж, давай выясним. Ты хочешь сказать, что если мужчина уйдет, ты спокойно отнесешься к этому? А как насчет разбитого сердца?

Она в упор посмотрела на него.

– Я переживу.

– Ну и хорошо. Потому что он не стоит твоих страданий, Риццоли. Нечего по нему горевать. Я ему так и скажу в следующий раз, когда увижу.

– Зачем тебе это?

– Что?

– Вмешиваться в чужие дела. Пытаешься давить. Мне это не нужно. У меня и без того достаточно неприятностей.

– Я знаю.

– Своим вмешательством ты только усугубишь проблему.

Корсак внимательно посмотрел на нее. Потом опустил взгляд.

– Извини, – тихо произнес он. – Знаешь, я ведь просто так, по-дружески.

Почему-то именно эти слова растрогали ее до глубины души. Винс сидел, понуро опустив голову, и, глядя на его лысину, она почувствовала подступающие слезы. Бывало, что он вызывал у нее отвращение, раздражал, приводил в ярость.

А бывало, что Риццоли смотрела на него другими глазами и видела в нем порядочного человека с добрым сердцем; в такие минуты ей становилось стыдно за себя.

Они молча надели пальто и, вынырнув из прокуренного бара Дойла, окунулись в морозную ночь с ее искрящимся снегом. С подстанции Ямайка-Плейн вырулила патрульная машина, и ее голубые огни прорезали пушистый снежный занавес. Они проводили патруль молчаливыми взглядами, и Риццоли подумала о том, что сегодня ожидает этих ребят. Кризисных ситуаций всегда хватало для любого дежурства. Семейные ссоры, бытовые драки. Потерявшиеся дети. Растерянные водители возле своих побитых машин. Множество жизней переплеталось невидимыми нитями. И в то время как каждый копошился в своем мирке, полицейский был обязан видеть всю вселенную разом.

– Ну, а какие планы на Рождество? – нарушил молчание Корсак.

– Поеду к родителям. Мой брат Фрэнки приезжает на праздники.

– Это тот, который морской пехотинец?

– Да. Когда он появляется, вся семья должна падать перед ним ниц.

– Ух ты! У вас с ним соперничество?

– Нет, я уже давно проиграла. Фрэнки недосягаем. Ну, а ты что делаешь на Рождество?

Он пожал плечами.

– Не знаю.

В этом ответе явно содержался намек на приглашение. "Спаси меня от одинокого Рождества. Спаси меня от моей проклятой жизни". Но она не могла спасти его. Она даже себя не могла спасти.

– Есть кое-какие планы, – поспешил добавить он. Гордость не позволила ему вымучивать приглашение. – Может, съезжу во Флориду к сестре.

– Здорово. – Она вздохнула, и изо рта вырвалось облачко пара. – Что ж, мне пора домой, надо хоть немного поспать.

– Если захочешь встретиться, у тебя есть номер моего сотового. Да?

– Да, есть. Желаю тебе счастливого Рождества. – Она направилась к своей машине.

– Эй, Риццоли!

– Да?

– Я знаю, ты все еще сохнешь по Дину. Извини, что я так сказал про него. Я просто подумал, что ты могла бы сделать выбор получше.

Она рассмеялась.

– Как будто у меня очередь стоит из поклонников.