Корона или тьма - Нортон Андрэ - Страница 35

— Не оставляй меня!

— Я уйду ненадолго. Мне нужно найти моего помощника, Фарода, и других всадников. И Чагги, предводителя наших союзников, фридийцев. Нам тоже нужно будет собрать наши силы, знаешь ли. Ведь хотя ни одна сторона не одержала убедительной победы, были и потери. Я возьму одного из оставшихся драконов. Не ожидала, что мне придется катиться кубарем и чуть не оказаться похороненной под толстым слоем снега. — Ее улыбка получилась невеселой. — Не могла предположить, что твои воины окажутся настолько сообразительными.

— Это дело рук Горина. Он — нордорнец и понял, что снег готов обрушиться.

— Горин. Я запомню это имя.

Флавьель поцеловала его, а потом жестом притушила свечу так, что она не давала света, хотя и продолжала гореть. В полумраке Харуз почувствовал, что чародейка исчезла. А потом свет снова вспыхнул.

Когда ему удалось немного успокоиться, он встал с кровати и начал надевать чистую — и не такую теплую — одежду, которую приготовила для него Флавьель. Потом вызвал часового и распорядился, чтобы грязные вещи отнесли прачке.

Утром он проведет совещание со своими помощниками, а до этого прочтет все рапорты, которые ему скоро принесут. Будет интересно посмотреть, какой план сражения они теперь изобретут, и еще интереснее придумывать, как обратить его против них.

11

— ЛОРД РОЙАНС, — сказал Горин, — Харуз не ожидает вас увидеть. Может быть, сообщить ему, что вы здесь?

— Всему свое время. Пока я предпочитаю, чтобы мой приезд был для него неожиданностью.

Немного отдохнув и поев горячего, старый аристократ почти восстановил силы и вновь обрел свою привычную властность. Он сидел на походной койке в палатке Гиннела, а рядом с ним дремал боевой кот, пристроив голову ему на колени. Этот кот не был из знакомых Горину пар, но эти независимые животные часто укладывались подремать там, где им хочется.

Горин, Гиннел и Латром уже собрались в палатке, дожидаясь прихода Рохана. Только Горин и Ройанс знали, что именно им предстоит обсуждать, но остальные чувствовали, что будут решаться серьезные вопросы. На их лицах читались любопытство и тревога. Уже через несколько минут в низенький вход поднырнул Морской Бродяга с забинтованной головой.

— Извините за опоздание. Я хотел узнать, как дела у Битты, которую нам пришлось нести в лагерь.

— Она серьезно ранена? — спросил Гиннел.

— Лапа у нее опухла и разбита, — отозвался Рохан. — Врач решил, что сломана одна из маленьких косточек. Наверное, кому-то удалось ударить ее палицей или дубинкой.

Юноша замолчал и стал растирать себе затылок, хмуро сдвинув брови.

— Она еще очень молода и получила важный урок, отделавшись сравнительно легко, — проговорил Горин. — А теперь давайте перейдем к тому, из-за чего мы здесь собрались. Лорд Ройанс, пожалуйста, расскажите нашим доверенным друзьям все то, что вы узнали. Нам нельзя тратить время попусту: необходимо срочно принимать решение.

Быстро и сжато старый аристократ пересказал обвинения, выдвинутые в адрес Харуза, не преминув упомянуть и все смягчающие обстоятельства, которые были ему известны. На несколько мгновений в палатке установилась полная тишина. Сонный боевой кот пошевелился, удобнее устраиваясь около Ройанса.

Латром заговорил первым.

— Я здесь единственный уроженец Рендела, — сказал он, обращаясь к Ройансу, — за исключением вашей милости. Если в нашей стране прежде и случалась подобная измена, то я, во всяком случае, о такой не слышал.

— В северных землях такого не бывало, — подхватил Гиннел.

— И у Морских Бродяг тоже, — отозвался Рохан. Он снова начал растирать себе шею. — Это немыслимо… если это правда.

— В этом и заключается проблема, — проговорил Ройанс. — Как нам это выяснить?

— Ясенка придает большое значение ожерелью, — заметил Горин. — И то, что она видела своими глазами, очень убедительно.

— Однако там присутствовала магия, — напомнил Ройанс. — С обеих сторон.

— Я слышал описание подобного предмета, если не этого же самого, — медленно произнес Гиннел. — Его называют Диадемой сокрытия. Это обруч, — пояснил он в ответ на вопросительные взгляды остальных, — который надевается на голову. В него вставлен драгоценный камень, с помощью которого создается туман. И естественно, самый густой туман образуется вокруг головы того, кто надел диадему.

— Но разве ее обладатель не будет слепым? — спросил Латром.

— Нет, потому что он окажется внутри магии, — ответил Гиннел. — На него ее действие не распространится.

— Печально, что никому не пришло в голову поискать эту диадему в Крагдене, — заметил Ройанс.

Горин выгнул брови:

— Вероятно, Харуз взял ее с собой.

— Да, наверное. Такой предмет может оказаться весьма полезным, особенно для того, кто хотел бы скрыть свое лицо. — Латром рассмеялся. — Превосходный инструмент для шпиона.

— Предполагается, что во время бурана мы отправили своих разведчиков, которые чуть не погибли от холода. Судя по тому, как прошло сражение, они не смогли получить нужных сведений. Я что-то не заметил, чтобы наш лорд-маршал предложил кому-то из них свою магическую защиту, — сухо бросил Гиннел. — Если, конечно, они вообще были отправлены. Однако были разведчики или нет, мне трудно представить себе графа Харуза в роли предателя.

— Нам всем трудно представить, что он предатель, — отрезал Латром. — Однако фактов против него собралось немало.

Рохан помолчал, задумавшись, а потом вдруг сказал;

— Стержень.

Остальные вопросительно повернулись к нему. Он нахмурился и снова потер себе затылок, словно что-то не давало ему покоя.

— Вы же помните. Ну, лорд Ройанс, конечно, не может об этом помнить, но остальные должны. Тот стержень с рукояткой, который я привез, после того как Морские Бродяги убили первого дракона.

— Да, и?.. — нетерпеливо спросил Горин.

— Ну, когда мы дали его Харузу, чтобы он его хранил у себя, он положил его в сундук в штабной палатке. Я еще заметил, что сундук запирается, но тогда не задумался над этим. А еще я помню, что, когда он положил стержень внутрь, тот звякнул, словно ударился обо что-то металлическое.

— Возможно, это была диадема, — заметил Латром.

— А возможно, и нет, — отозвался Горин. — Нельзя строить теории на том, чего точно не знаем.

— Тогда я пойду и попрошу нашего лорда-маршала показать мне сундук и его содержимое, — решительно заявил лорд Ройанс. — Я имею право, поскольку это — смертоносное оружие наших врагов.

— И тогда, когда сундук будет открыт…

— Я увижу, что еще в нем лежит.

Ройанс бережно снял голову боевого кота со своих колен и встал с походной койки. Проснувшийся кот встряхнул головой, а потом вскочил и выбежал из палатки.

— Давайте пока надеяться, что содержимое сундука Харуза нас не заинтересует, — продолжил Ройанс. — Несмотря ни на что, мне совсем не хочется обнаружить, что он переметнулся на сторону наших врагов. Если это так, то, боюсь, все потеряно.

— Пойди и расскажи моей супруге о нашем решении, — попросил Горин Латрома. — А потом присоединяйся к нам в штабной палатке.

Латром вскинул руку в салюте и отправился выполнять приказ командира. Остальные пошли с Горином в ту сторону, куда умчался боевой кот.

После легкого ужина Харуз сидел за небольшим столом в своем личном помещении, просматривая первый рапорт о состоянии его отряда после сражения. Он ощутил чье-то присутствие и, хмурясь, поднял голову, поскольку строго приказал, чтобы его не беспокоили…

— Флавьель! — радостно воскликнул он, вскакивая из-за стола. — Ах, как я рад, что ты вернулась так быстро. Иди сюда, моя дорогая.

Однако она позволила ему только мимолетные объятия. И снова аромат ее духов обволок его.

— У нас нет времени прохлаждаться, мой Харуз, — сказала она. — Боюсь, что нас разоблачили.

Она не улыбалась, и Харуз моментально насторожился, осознав, что положение действительно должно быть серьезным. До сей поры Флавьель являлась к нему только под покровом ночи.