История императорской власти после Марка - Геродиан - Страница 42

Довольно многочисленные речи, само собой разумеется, составлены самим историком; впрочем, Геродиан достаточно ясно предупреждает читателя об этом, когда по поводу той или иной речи говорит, что было сказано «примерно такое». О речах Геродиана некоторые отзываются как о бесцветных, не дающих ничего сравнительно с окружающим их контекстом и лишь в большей степени, чем основной текст, снабженных сентенциями. Имеется, однако, и другой взгляд: в речах отражаются мысли современников Геродиана, именно то, что он дает в окружающем речи контексте. Оба эти взгляда по-своему справедливы: действительно, перечисленные качества в той или иной степени присущи всем речам Геродиана. Следует только заметить, что речи считались необходимой частью исторического повествования, так что Геродиан, сочиняя их, только следовал установившейся до него традиции. Не обладая ни глубиной понимания эпохи или даже отдельных событий, ни способностью проникать в психологические особенности исторических персонажей, он довольствовался тем, что вкладывал в уста исторических деятелей лежавшие на поверхности мысли и чувства, доступные пониманию читателей, тем самым закрепляя свои авторские высказывания и как бы {147} придавая им документальную достоверность. Несмотря на это, в некоторых его речах мы все же встречаем отражение личных качеств того, кто произносит речь: прозорливость Марка Аврелия (I, 4,3—6), похвальба Коммода (I, 5,5—6), душевное благородство и серьезность Пертинакса (II, 3,5—10), решительность и сознание своей силы Септимия Севера (II, 13,5—9) [9].

По разным поводам Геродиан дает в своей истории разного рода экскурсы, главным образом излагая в них незнакомый греческому читателю материал для ознакомления с римскими порядками, обычаями и праздниками (I, 9,2; 10,5; 11,1—5; 15,1—3; III, 8,10; IV, 2; V, 4,8; 6,3; VI, 1,4; VII, 5,8; 6,1—2; VIII, 5,8), отчасти при этом щеголяя своей осведомленностью. Не все в объяснениях Геродиана безукоризненно правильно, как показало исследование его экскурсов[10].

Когда говорят об общем характере истории Геродиана, то в первую очередь отмечают непонимание им основных черт описываемой им эпохи. Нигде нет более или менее глубокого анализа исторических событий, нет и общей картины состояния империи в политическом, социальном или экономическом отношении. Не следует, однако, забыть, что всего этого мы не найдем и у других современных Геродиану исторических писателей, и в более поздних литературных источниках. Характеристика состояния империи, взаимоотношения между носителями верховной власти, сенатом и армией, роль населения Рима и провинций — все это выяснено в работах историков нового времени, причем материал, извлекаемый из книги Геродиана, оказался в высшей степени полезным даже для тех исследователей, которые не склонны высоко расценивать Геродиана как историка.

Многочисленны у Геродиана те места, где чрезвычайно наглядно показано первенствующее значение армии во внутренней жизни государства, роль ее в устранении императоров и замещении вакантного престола, так что временами сама императорская власть становилась игрушкой в руках воинов. Ясно видно падение престижа сената, который поднимал голову только при императорах, считавших нужным не только оказывать внешние знаки уважения сенату, но и править в согласии с ним (к таким государям наш историк относится с особой симпатией); в то же время перед лицом императоров, попиравших достоинство сената, нарушавших данные ими же обещания и жестоко расправлявшихся с неугодными сенаторами, и сенат в целом, и отдельные члены сенаторского сословия оказывались бессильными и неспособными к сопротивлению.

Временами на сцену выступает у Геродиана римский народ, либо приветствуя прибытие императора в Рим, либо поднимая мятеж против императорского любимца, либо вступая в борьбу с войском. Эти вспышки бывают кратковременными и приводят к успеху в тех случаях, когда требования народа поддерживаются каким-нибудь близким к верховному правителю лицом. Очень удачно один из исследователей говорит, что на страницах истории Геродиана временами появляется «фантом римского народа» [11].

Рассказы Геродиана, кроме того, показывают нам слабость Италии и падение ее значения и престижа. Из многих других явлений выделим еще широкие размеры дезертирства и образование больших отрядов дезертиров, представлявших серьезную угрозу для спокойствия Империи. Исследователи находят у Геродиана материал для истории юношеских коллегий — collegia iuvenum[12].

С другой стороны, есть события, о которых Геродиан умалчивает; так, например, он не упоминает об эдикте Каракаллы 212 г. (дарование прав римского гражданства подавляющему большинству свободного населения Римской империи)[13]. {149}

Географические познания Геродиана не отличаются обширностью и точностью. Исследователи уличают его в отсутствии ясности там, где историк должен был проявить хорошую осведомленность. Так, при описании битв римлян под предводительством Макрина и Севера Александра, так и в сообщениях о германских походах Каракаллы, Александра и Максимина, отсутствуют какие бы то ни было географические показания. Войско Септимия Севера на своем пути к Атре проходит у Геродиана по Счастливой Аравии, хотя речь может идти только об Аравии Скенитской (III, 9,3). Слияние рек Тигра и Евфрата происходит, по мнению Геродиана, в восточной части страны парфян (VI, 5,2). Город Гема, обычно относимый у географов к Паннонии, оказывается в представлении Геродиана первым городом Италии на пути шедшего с севера Максимина (VIII, 1,4). Отмечают и ряд других географических погрешностей у Геродиана[14].

Хронологические указания Геродиана часто ненадежны. Нередко они имеют неопределенный характер: «спустя немного времени», «спустя несколько лет», «в определенный день», «с тех пор», и т. п. (см., например, I, 6,1; 8,1; 9, 7,8; 10,1; 12, 1,3; 14,1; II, 1,5; 2,2; 5,2; 6,3,6; 9,5; 12,4; 14,3, 4; III, 9,1; 10,2; 12,7; IV, 1,5; 3,1; 4,1; V, 3,2,10; 6,1, 2; VII, 4,3; 5,3; 12,3). Количество лет или месяцев правления императоров Геродиан любит закруглять, вступая при этом в противоречие с нашими другими источниками. Он отводит Коммоду 13 лет самостоятельного (после смерти отца) правления (I, 17,12). Сообщение Кассия Диона отличается большей точностью — 12 лет, 9 месяцев, 14 дней (LXXII, 22,6)[15]. У Геродиана Пертинакс правит неполные два месяца (II, 4,5). В действительности (мы и здесь должны верить точным показаниям Диона — LXXIII, 10,3) он правил 87 дней — с 1 января по 28 марта 193 г.[16]. В противоречии с Дионом, легендами монет и надписями Геродиан говорит о шестом годе правления Гелиогабала (V, 8,10) [17]. О неудовлстворитель-{150}ности хронологических знаний Геродиана говорят многие исследователи — как по отдельным конкретным поводам, так и в самой общей форме[18].

Сообщения Геродиана не раз подвергались критике со стороны своего содержания: историка упрекали в неточностях, несогласованностях, пристрастии к типичному, следовании определенным схемам[19]. Отнюдь не легкий по отношению ко всякому античному историку вопрос об источниках представляет особые трудности в применении к Геродиану. Прежде всего, вопреки обыкновению других историков древности сам Геродиан в общей форме прямо указывает на источники своей осведомленности. Позиция доверия или недоверия к этому указанию Геродиана, занятая исследователем, ведет последнего к одному из двух диаметрально противоположных направлений и, следовательно, к разным, несводимым один к другому результатам.