Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003) - Линк Келли - Страница 44

Кроме того, в Блечли раскрыли сигналы специальным бомбардировочным подразделениям, каждый из которых начинался кодовым словом «Корн». Декодировали и информацию о том, что в час дня 14 ноября начнут подаваться специальные эталонные сигналы «Люфтваффе».

Среди блестящих математиков, лингвистов, логиков, шахматистов и специалистов по кроссвордам был видный философ и филолог из Оксфорда по имени Перегрин Фик. Правда, не он несет ответственность за грубейшую из ошибок, совершенных Воздушной разведкой, рассчитавшей, что полнолуние придется на ночь с 15 на 16 ноября, а не на предыдущую, в три часа двадцать три минуты. В своем донесении властям Воздушная разведка также сообщала, что возможны налеты и на Лондон.

В час дня 14 ноября был обнаружен эталонный сигнал немцев. Два часа спустя британское командование истребительной авиации уже точно знало, что лучи «Икс-Герэта» нацелены на Ковентри. Министерство военно-воздушных сил предупредило командование ВВС на местах, что особой целью стал Ковентри.

Власти могли бы предупредить и сам город. Эта информация была бы ценной для зенитной артиллерии города и аэростатов заграждения, не говоря уж о пожарных, полиции и местной ПВО. Могли бы дать знак мэру, шепнуть начальству больницы города Ковентри и графства Уорикшира.

Наверху решили этого не делать. Единственным человеком в Ковентри, получившим предупреждение, была Касси.

В час дня Марта и Касси садились обедать. Марта включила радио — послушать новости. Услышав первые же звуки, Касси почувствовала, как что-то щелкнуло у нее в голове, словно перевели железнодорожную стрелку.

— Началось, — сказала она.

— Да-да. — Марта несла к столу чайник и думала, что Касси говорит о последних известиях по радио.

— Я не про новости. Может, нам всем уехать на ферму, как ты думаешь? Это будет лучше всего. Нам надо уехать в Вулви, к Тому с Юной. Там безопасней, мам.

— Мне не до этих игрушек, — сказала Марта. — Если Адольфу охота, пускай приходит — вот она я.

Во время первых налетов в июне они, как и многие другие жители Ковентри, всей семьей уезжали за город. Но оказалось, что из-за небольшого аэродрома, расположенного в Брэмкоте, рядом с фермой, там бомбили кучнее и направленнее, чем в городе, когда они, дрожа, оставались под лестницей еще до постройки убежища Андерсона.

— Ну и хорошо. Не хочу я на ферму ехать. Лучше остаться. Тут остаться. И помогать. Вот. Помогать хочу.

Касси протараторила все это. Такое уже бывало. Марта знала эту бодрую скороговорку с повторениями.

— Но ты и Бити, мам, — вам с Бити лучше пойти в убежище. А я останусь наверху. Помогать буду.

— Что, опять у тебя начинается? — вздохнула Марта.

Этим же вечером, в начале седьмого, Касси сменила платье на брюки, влезла в рабочие ботинки Бити, надела пальто, шарф и вышла из дому, ничего не сказав матери. У парка она остановилась закурить, глядя на ночное небо. До войны такую луну звали «урожайной». Луна и впрямь налилась — в затемнении одно было здорово, подумала Касси: на небо вернулись звезды. Дым сигареты поднимался в бодрящем холодном вечернем воздухе, как очертания белых лошадиных голов, на миг набросанных художником. А стоило ей чуть повернуть голову, как в черноте ночи начинали мчаться цветные бисеринки; она знала, что это радиосигналы — ей было не только слышно их, но и видно, как они прокладывают курс по небу; и никак было не остановить взгляд на этих микроскопических, переливающихся параболах — в мгновение ока они исчезали, и схватить их человеческим взором можно было, лишь осознав огромную скорость, с которой они влетали в видимый спектр и покидали его; и странно было, что столь немногие способны это понять.

Касси очнулась — почувствовала, как что-то жжет ей руку. Так и не тронутая сигарета, зажатая между указательным и средним пальцами, истлела и превратилась в палочку пепла. Окурок, искрясь, упал на каменные плиты, она затушила его ботинком. Она достала из сумки косметичку и вслепую подкрасила губы. Причесалась, положила расческу в сумочку. Сама не зная к чему, сказала: «Да, ночь», — мысли перескакивали с одной на другую. Спрятавшись от вечернего холода за поднятым воротником, она медленно пошла дальше, к центру Ковентри.

Около семи часов у нее возникло странное ощущение где-то в желудке или, может быть, в кишках. Какая-то вибрация. Она расползлась по телу, дошла до ушей, и Касси стало ясно, что это не внутри у нее дрожит — это завыли привычные сирены, предупреждая о воздушном налете. Каким-то образом она почувствовала их несколькими секундами раньше. Этот угрюмый, почти жалобный вой с трудом подымался, как из бездонной пропасти, густея и переходя в стон отчаяния, карабкался выше, наконец превращаясь в вопль, старался удержаться на самой высокой ноте — и, бессильный, низвергался, потерпев поражение, а потом снова вздымался, желая во всех вселить панику. До Касси донеслись свистки патрулей ПВО. Она знала: скоро все будет по-настоящему. Не прошло и десяти минут, как ее предчувствия подтвердились. Пульсирующее гудение приближающихся самолетов походило на громкий гомон где-то вдалеке, за стоном сирены. Патрульные засвистели бойче, на улицах стали слышны их крики, иные с шуточкой:

— Бегите, кролики, бегите, трусишки!

Зажглись прожектора, их лучи, исходящие из центра города, заметались по небу вдоль и поперек.

Касси не останавливалась. И тут что-то красивое осветило небо. Это была сигнальная ракета — она зависла на парашюте, стронциево-белая, ослепительно яркая. Потом над восточной частью города повисло еще несколько ракет, расположившихся строем; легкий ветерок нес их к западу. Со своих позиций в близлежащих деревнях отозвались зенитки, глухо выпускавшие в небо бесполезные залпы; откуда-то поближе к ним присоединились пушки «Бофорс», они стреляли громче.

В переулке Свон-Лейн из темноты раздался голос:

— А ну-ка, девчушка, давай живее с улицы!

— Привет, Дерек, — сказала Касси. — Что-то тебя не видать в последнее время.

Дерек был старым дружком Бити. Его не взяли на действительную службу из-за того, что у него правая нога была на три дюйма длиннее левой.

— Касси! Ты чего здесь делаешь? Почему не дома? На этот раз будет дело.

— Знаю. Я иду помогать. То есть официально. Дерек искоса посмотрел на нее:

— Официально?

— Иди, тебе еще дежурить. Отдохни. Ночь будет длинная. Дерек фыркнул: шестнадцатилетняя девчонка командует им!

Но она уже убежала. Дерек поднес к губам свисток, да так и застыл, глядя ей вслед.

Касси пошла по Тэколл-стрит вдоль стадиона. За футбольной площадкой проходила узкая сквозная улочка, по которой она надеялась проскользнуть в город, минуя большинство патрульных ПВО. Ступив на эту улочку, по пути в Хиллфилдс Касси видела, как люди семьями прячутся в убежища Андерсона. Ей показалось, что кто-то хихикнул. Потом еще раз и еще, и она поняла, что хихиканье раздается над головой. Это были зажигательные бомбы, с жутким звуком закручивавшиеся в воздухе. Они, не взрываясь, глухо падали на землю и сеяли вокруг себя огонь. Вскоре они посыпались градом. Кто-то увидел ее из сада в свете одного из таких огней и закричал, подзывая кивками. С яркой, фосфоресцирующей вспышкой упала «зажигалка» другого типа, но и после этого Касси упорно держалась выбранного маршрута.

«Почему мне не страшно? — спрашивала она себя. — Это же неестественно. Это потому, что мне предназначено быть здесь».

Она шла по Кинг-Уильям-стрит, не теряя надежды дойти до центра города, а вокруг островками вспыхивали пожары. Миновав Хиллфилдс, она оставила позади себя град хихикающих зажигалок. Но тут раздался еще один звук: будто кожаные крылья захлопали. У нее мурашки пошли по коже, но думать, в чем тут дело, было некогда: вслед за зажигательными на город посыпались фугасные бомбы, взрываясь с характерным звуком.

По Примроуз-Хилл мимо нее со звоном промчалась пожарная машина. Касси свернула на Кокс-стрит, направляясь к собору. Вокруг нее, посередине дороги, горело несколько зажигательных бомб, которым не удалось ничего зажечь; от других занимался пожар. Языки пламени принялись за столб ворот одного из домов на Кокс-стрит, и она попыталась сбить огонь ботинком. Из дома выскочил мужчина и потушил не успевшее разгореться пламя одеялом. Он схватил ее за руку и хотел втащить в дом, но она вырвалась.