Сестра мертвых (ЛП) - Хенди Барб - Страница 41

Елена покачала головой, отвечая прежде своего лорда:

– Нет, они просто иссохли, жизнь как будто вытекла из них.

– Как сумел Вордана перенести два удара в сердце? – спросил Лисил. – И как он смог заключить этого лорда в доме? С кем или, вернее, с чем мы имеем дело?

Наступила долгая тишина.

– Мы надеялись, что вы нам это скажете, – пробормотал Стефан.

– Что ж, судя по твоему описанию, этот Вордана безусловно нежить, – объявил Лисил. – Быть может, даже некая разновидность Детей Ночи, о которой мы и не слышали.

– Что такое… Дети Ночи? – спросил Стефан.

– Высшая, наиболее могущественная нежить, – ответила Винн. – В отличие от простого призрака или ходячего мертвеца, Дитя Ночи сохраняет большую часть своей прежней, смертной личности. Его существование более покорно его собственной воле, однако, чтобы существовать и дальше, он должен кормиться жизненной силой живых. Дети Ночи способны обучаться, познавать, даже меняться – практически так же, как живые люди. Магьер при последних словах Винн что-то проворчала, но Хранительница сделала вид, что ничего не расслышала. Они никогда не заговаривали о том, как в сточных катакомбах Белы Винн не позволила Магьер убить Чейна, но девушка хорошо знала, что права была именно она, а Магьер ошибалась. Вполне разумно было допустить, что если все люди разные, то и вампиры тоже неодинаковы. Вот таинственный преемник лорда Стефана – другое дело.

– Так, стало быть, Вордана – Сын Ночи, – пробормотал Стефан, вновь закутываясь в плед. – Что ж, по крайней мере теперь нам известно его происхождение.

– Судя по твоему рассказу, он – колдун, – сказал Лисил. – Нам уже доводилось сталкиваться с вампирами-колдунами.

Сказав это, он покосился на Винн. Очевидно, не только Магьер припомнилось то происшествие в катакомбах Белы.

– Смог бы он проделать такое с собой? – спросил полуэльф у Винн, имея в виду Чейна. – Поднять самого себя из мертвых?

Винн покачала головой:

– Не знаю. У нас в Гильдии надо многое изучить, чтобы стать полноправным Хранителем. Домин иль'Самауд наставлял меня в магических таинствах, однако о подобных чарах я никогда не слышала. Помню только, что у нас были долгие разговоры о том, что собой представляют жизнь и живое, а также о том, что некоторые чародеи работают в основном с духами мертвых. Немногие, очень немногие достигают в этой области таких успехов, что обретают способность оживлять мертвецов.

Винн припомнилась вдруг одна незначительная подробность из рассказа лорда Стефана.

– Ты говорил, что Вордана что-то носил на шее.

Стефан кивнул:

– Да, крохотный бронзовый сосуд на цепочке. Я решил, что это какой-нибудь амулет или просто безделушка на память.

– Некоторые чародеи, – сказала Винн, – используют бронзовые вместилища для того, чтобы заточить в них сотворенную или призванную частицу стихии, в том числе и дух – даже человеческий. Однако подготовиться таким образом к собственной смерти или же чарами вызвать свой дух из посмертия… нет, это невозможно.

И тут Винн почувствовала, как Малец коснулся лапой ее ноги. Затем пес ухватил зубами кусок кожи с эльфийскими письменами, который так и лежал, свернутый, на скамье, и стащил его на пол. Наклонившись, Винн помогла ему развернуть кожу, и Малец принялся тыкать лапой в нужные знаки.

– Что это он делает? – удивилась Елена.

– Слишком долго объяснять, – ответил Лисил.

Винн внимательно следила за движениями собачьей лапы. Наконец пес остановился и выжидательно взглянул на Хранительницу.

– Толеалхан… Повелитель воли? – недоуменно переспросила она.

Вначале Винн показалось, что такое сочетание слов лишено всякого смысла… но вдруг ее осенило – и она содрогнулась от ужаса.

– Чародейство… черная магия, – прошептала она, и Малец утвердительно гавкнул. Винн продолжала: – Теперь я знаю, что здесь произошло. Вордана наложил на лорда Стефана хае.

– Черная магия объявлена вне закона, – заметил Лисил. – И что такое этот… как ты сказала? Хае?

– Это слово из моего родного языка, нуманского, – пояснила Винн. – Как это сказать по-белашкийски, я не знаю. Толеалхан – слово эльфийское и относится обычно к магам, которые управляют разумом и волей. Это и есть чародейство, подобно тому как магическое воздействие на плоть и вещество зовется тавматургией, а управление духами и стихиями – колдовством. На языке эльфов, которые живут на нашем континенте, хае произносится как гиз. Это приказ, который так глубоко внедрен в сознание жертвы, что та скорее добровольно умрет, чем не исполнит приказанное.

Она взглянула на Стефана, и, хотя то, что с ним произошло, было неким извращенным возмездием за убийство, которое он совершил, стремясь сохранить свое положение, от души пожалела его.

– Гиз удерживается на месте отнюдь не магией, – продолжала она, обращаясь к Стефану. – Он становится частью тебя, твоих мыслей, точно глубоко запрятанное воспоминание, от которого ты не хочешь и не можешь избавиться. В глубине души ты свято веришь в то, что произойдет с тобой, если ты не подчинишься гизу. Сломать эту зависимость может только встречный, противодействующий гиз.

– А наложить его может только чародей, такой как Вордана, – пробормотал Стефан.

Взгляд его был устремлен в пустоту.

Больше Винн ничего не могла ему предложить, и молчание, которое последовало за этими словами Стефана, показалось ей на редкость тягостным. Наконец Лисил нарушил тишину, заговорив уже о другом.

– Твоего преемника прислал в здешние края наместник князя, – сказал он Стефану. – Отчего же никто так и не явился сюда выяснить, почему ты не приступил к своим новым обязанностям?

– Быть может, Вордана попросту солгал и барон Бускан понятия не имеет обо всей этой истории… – Стефан поплотнее запахнул плед и уныло покачал головой. – Тогда выходит, все, что я натворил, я натворил из одного лишь ничем не обоснованного страха.

– Это вряд ли, – отозвалась Магьер. – Как бы то ни было, сейчас самое главное для нас – понять, что мы можем сделать.

– Чародейство используется не только для того, чтобы наказать или уничтожить жертву, – предостерегла Винн. – Его частенько применяют для того, чтобы приумножить мощь ментальных сил чародея. Из всех трех видов магии чародейство наиболее коварное и вероломное, однако не оно вернуло Вордану из мира мертвых. Чтобы совершить с собой такое, он должен был бы оказаться не только чародеем, но и колдуном, да притом необыкновенной силы – а мне вот, к примеру, никогда не доводилось читать о настолько сильных колдунах. Даже домин иль'Самауд в своих лекциях утверждал, что крайне редко встречаются предания об исключительных личностях, которые смогли овладеть всеми тремя разновидностями магии и стать таким образом истинными магами.

– Какая прелесть, – безрадостно пробормотал Лисил. – Это значит, что Вордану воскресил из мертвых кто-то другой.

Лицо Магьер окаменело. Пройдясь широкими шагами вдоль очага, она остановилась и хмуро качнула головой в сторону Стефана:

– Итак, нам предстоит решить, станем ли мы помогать убийце.

Винн вздрогнула, потрясенная столь жестокими словами, но еще большее потрясение испытала она, услышав, как в ответ гневно зазвенел голос Елены:

– Да как ты смеешь?! Ты же понятия не имеешь, что он перенес!… Берешься ты помочь нашим людям или нет?

Ее тонкая полудетская ладошка все так же лежала на плече Стефана. Лорд поднял здоровую руку, бережно накрыл дрожащие пальцы Елены своей ладонью.

– Ну, перестань, – сказал он мягко. – Она права.

Винн в упор поглядела на Магьер:

– Здесь живут люди, которые нуждаются в нашей помощи.

– Это мы обсудим наедине, – напрямик, почти грубо бросила Магьер. – Без посторонних.

Стефан коротко кивнул и, встав, направился к арочному проему. Елена пошла за ним, а Геза двинулся следом.

Всю свою жизнь, до того как отправиться в это путешествие с Лисилом и Магьер, Винн прожила среди Хранителей Знания и носила неброские, серые одеяния. Сейчас, глядя на Елену и Стефана, она на мгновение попыталась представить себе, каково это, когда носишь красивые платья, и волосы у тебя не заплетены туго в косу, а привольно ниспадают на плечи золотистой волной, и ладонь твою бережно и нежно сжимает сильная мужская рука… Винн поспешно отогнала прочь эти неуместные мысли.