Король орков - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 47

Дзирт кивком выразил свое согласие отправиться на охоту, даже не обернувшись к Кэтти-бри. Он знал, что она не сможет ему возразить.

Немного позже они остались вдвоем в своей комнате, и Дзирт начал собирать рюкзак.

— Ты уходишь на поиски Тос'уна, — произнесла Кэтти-бри, и в ее словах не было вопроса, а лишь спокойное утверждение.

— Разве у меня есть выбор?

— Нет. Только я бы хотела наконец выздороветь и отправиться с тобой.

Дзирт прекратил сборы и обернулся к ней:

— В Мензоберранзане есть такая поговорка: «Аспис ту дроу бед н'тус дроу». Дроу может выследить только дроу.

— Тогда удачной тебе охоты, — сказала Кэтти-бри и подошла к шкафу, чтобы помочь Дзирту приготовить вещи.

Она казалась не слишком расстроенной, но следующий негромко заданный вопрос застал Дзирта врасплох:

— Ты бы женился на Инновиндиль после моей смерти?

Дзирт замер и, набравшись смелости, медленно повернулся и взглянул на Кэтти-бри. Она слегка улыбалась и казалась спокойной, почти беззаботной. Кэтти-бри присела на край кровати и жестом пригласила Дзирта сесть рядом.

— Ты бы сделал это? — снова спросила она, как только он приблизился. — Инновиндиль была прекрасна душой и телом.

— Я как-то не думал об этом, — ответил Дзирт. Улыбка Кэтти-бри стала заметнее.

— Я знаю, — заверила она Дзирта. — Но я прошу подумать сейчас. Смог бы ты ее полюбить?

Дзирт немного подумал.

— Не знаю, — признался он.

— И тебе никогда не приходила в голову эта мысль? Дзирт мысленно вернулся к тем дням, когда он и Инновиндиль остались вдвоем в тылу армии орков. Тогда Инновиндиль чуть не соблазнила его и тем самым помогла разобраться в чувствах к Кэтти-бри, которую на тот момент Дзирт считал погибшей.

— Я думаю, ты бы смог ее полюбить, — сказала Кэтти-бри.

— Возможно, ты и права, — ответил он.

— Как ты думаешь, она вспоминала о тебе в последние минуты своей жизни?

Откровенный вопрос шокировал Дзирта, но Кэтти-бри не отступала.

— Скорее, она думала о Тарафиэле и о том, что было между ними.

— Или о Дзирте и о том, что могло бы быть. Дзирт тряхнул головой:

— Вряд ли ее последние мысли относились ко мне. Скорее, к Закату. Быть эльфом значит жить настоящим. Наслаждаться тем, что есть здесь и сейчас, и принимать то, что будет, независимо от планов и надежд.

— Все равно, мне кажется, Инновиндиль испытала мимолетное сожаление о Дзирте и возможной утраченной любви.

Дзирт не стал спорить, да и не хотел, учитывая доброжелательный тон Кэтти-бри и ее откровенность. Она не осуждала его и не искала причин сомневаться в его любви. Кэтти-бри доказала это уже в следующую минуту, когда рассмеялась и погладила его по щеке.

— По всей вероятности, ты переживешь меня на несколько столетий, — объяснила она. — Я понимаю все последствия такой разницы, мой любимый, и была бы эгоистичной дурой, если бы надеялась, что ты останешься верен воспоминаниям. Я не могу хотеть — и не хочу — для тебя такой жизни.

— Но это не значит, что мы должны это обсуждать,— упрекнул ее Дзирт. — Нам не известно ни куда приведут нас дороги, ни кто проживет дольше. Мы живем в опасном мире и в опасное время.

— Я знаю.

— Тогда к чему беспокоиться и заводить этот разговор?

Кэтти-бри пожала плечами, но ее улыбка постепенно исчезла, и красивое лицо затуманилось печалью.

— Что случилось? — спросил Дзирт и, протянув руку, повернул к себе.

— Если опасности нас не разлучат, интересно, что почувствует Дзирт через двадцать лет?

Вопрос откровенно озадачил дроу.

— Ты будешь все так же молод и привлекателен, полон жизни и любви, — пояснила Кэтти-бри. — А я стану старой, уродливой и скрюченной. Я уверена, ты останешься со мной, но что это будет за жизнь?

Теперь настала очередь Дзирта рассмеяться.

— Можешь ты смотреть на женщину, которой перевалило за семьдесят, и находить ее привлекательной?

— Разве мало людей продолжают любить друг друга после долгих лет, проведенных вместе? — спросил Дзирт. — Разве мало мужчин все так же любят своих жен после семидесятого дня рождения?

— Но эти мужчины, как правило, не остаются в расцвете сил и красоты..

— Твое заблуждение состоит в том, что ты считаешь, будто старость подкрадется внезапно, за одну ночь, но это далеко не так, даже с точки зрения эльфа, наблюдающего за жизнью человека. Каждая морщинка имеет свое значение, моя дорогая. День за днем мы проводим вместе, и каждая перемена что-то означает. Ты в своем сердце знаешь, что я тебя люблю, и я не сомневаюсь, что моя любовь к тебе будет расти с каждым годом. Кэтти-бри, я знаю твое сердце. Ты, к счастью, предсказуема в одних вопросах и совершенно непредсказуема в других. Я снова и снова убеждаюсь, что знаю твой выбор, он всегда обусловлен твоей прямотой и честностью.

Кэтти-бри снова улыбнулась и поцеловала его, но Дзирт быстро отстранился:

— Если огненное дыхание дракона застигнет меня врасплох, опалит кожу, ослепит меня и навеки оставит запах сгоревшей плоти, разве Кэтти-бри перестанет меня любить?

— Прекрасная мысль, — сухо ответила она.

— Ответь. Ты останешься со мной?

— Конечно.

— А если бы я думал иначе, я бы никогда не стал твоим мужем. Разве ты не так же твердо во мне уверена?

Кэтти-бри усмехнулась и снова его поцеловала, а потом толкнула на кровать. Сборы могут подождать.

На рассвете следующего дня Дзирт склонился над спящей Кэтти-бри и легонько притронулся губами к ее лицу. Потом он долго смотрел на нее, даже когда шел от кровати к двери. Наконец он отвернулся и едва не подпрыгнул от неожиданности — у самой двери стоял Тулмарил, Искатель Сердец, лук Кэтти-бри, а рядом лежал волшебный колчан, в котором никогда не иссякали стрелы. Дзирт на мгновение нерешительно замер, а потом увидел на полу маленькую записку. По проколу в бумаге он догадался, что листок был насажен на кончик лука, но не удержался на месте.

Даже не поднимая записки, он уже знал, о чем там говорится.

Он снова посмотрел на Кэтти-бри. Возможно, она и не могла быть с ним рядом, но с Тулмарилом в руке он везде будет чувствовать ее присутствие.

Дзирт повесил лук на плечо, поднял колчан и забросил за спину. Еще раз оглянувшись на свою любовь, он беззвучно покинул комнату.

Глава 16

Марш Туугвика Тука

Ранним дождливым утром воины клана Карук парадным шагом вышли на грязную площадь в центре маленькой деревушки орков, и ни ненастное небо, ни непрекращающийся дождь не могли помешать их торжественному маршу.

— Держись и топай! — скандировали они гулкими голосами во всю мощь грудных клеток полуогров. — Круши и бей! Во славу Груумша Одноглазого!

Ветер хлопал желтыми знаменами, дружные шаги выплескивали фонтаны грязи, но клан двигался почти безукоризненным строем, и шесть флагов попарно взлетали вверх в такт оглушительным шагам. Любопытствующие зрители не могли не отметить резкого контраста между огромными полуограми и десятками воинов других племен, присоединившихся к клану в предыдущих Деревнях, через которые проходил марш вождя Гргуча.

Рядом с самим Гргучем маршировал только один чистокровный орк — молодой и пылкий шаман. Туугвик Тук не терял времени и не стал дожидаться, пока соберется вся деревня. Как только Гргуч скомандовал остановку, он выскочил вперед.

— Мы только что вернулись с победой из Лунного Леса, — объявил он.

Это ненавистное место было хорошо известно каждому орку восточной части недавно учрежденного королевства Обальда, и новость вызвала у зрителей бурю радостных возгласов.

— Восславим великого вождя Гргуча из клана Карук! — снова закричал Туугвик Тук, но на этот раз ответом стало смущенное молчание, пока он не добавил: — Восславим короля Обальда!

Туугвик Тук оглянулся на Гргуча и, дождавшись одобрительного кивка, начал скандировать:

— Гргуч! Обальд! Гргуч! Обальд! Гргуч! Гргуч! Гргуч!