Фамильная реликвия - Сапцина Ульяна Валерьевна - Страница 6

Герцогиня протянула руку.

– Вы позволите?

Кейт подала ей бумаги. Пожилая дама внимательно просмотрела их, затем передала Уильяму. Кейт терпеливо ждала.

– Как вам мой план? Может, я что-нибудь упустила?

Уильям с озадаченным лицом вернул ей бумаги.

– По-моему, – с расстановкой произнес он, – вы чрезвычайно энергичная женщина.

– Просто мне хотелось повидать все, что только можно. – Кейт бережно уложила бумаги в сумочку и взяла чашку. Ее слегка мутило; пожалуй, пора прощаться, пока она не опозорилась на глазах у новых знакомых. Однако ей представился первый и, возможно, единственный случай выпить чаю в английском особняке, и спешить никуда не хотелось. Роскошная гостиная дышала уютом.

– Не беспокойтесь, вы не потеряете зря ни минуты, – произнесла Питти, бросая на Кейт еще один оценивающий взгляд. – Не хотите ли сандвич с кресс-салатом?

– Благодарю, – Кейт взяла протянутую ей хрупкую фарфоровую тарелку. – Вы очень любезны. Днем, впервые придя сюда, я не ожидала ничего подобного.

Уильям приподнял бровь, искоса взглянул на бабушку и широко улыбнулся Кейт.

– Я тоже.

– Это идеальное решение. – Питти стояла у окна, выходящего на Эссекс-Корт, наблюдая, как американка садится в черную машину. Брошь блеснула на свету, когда Кэтрин опустилась на сиденье. – Я убеждена: то же самое украшение было на третьей герцогине во время коронации – помнишь, оно изображено на картине, висящей в длинной галерее.

– Сомневаюсь, что это та самая брошь. – Уильям отошел от окна, налил себе еще порцию бренди и выпил ее одним глотком. Должно быть, Питти все же впадает в старческий маразм. Досадно. Прежде герцогиня обладала недюжинным умом, а теперь, очевидно, он постепенно угасает.

Старушка с решительным видом опустилась на диван.

– Но алмаз…

Уильям повернулся к ней.

– Мы не знаем, алмаз ли этот камень, а тем более – действительно ли эта брошь – наследие нашей семьи. Вполне возможно, всего лишь удачная подделка. Сейчас только ювелиры способны отличить настоящие драгоценности от поддельных.

– Вот именно, – подхватила Питти. – Мы должны выяснить подлинность камня, и я не вижу другого способа сделать это, кроме как сводить Кэтрин к Лонгмайру и показать брошь ювелирам… разумеется, не ставя в известность саму Кэтрин. Я поговорю с ювелирами заранее.

– А чем прикажешь объяснить ей визит в дорогой ювелирный магазин, Питти?

– Она поверит любому объяснению, – отмахнулась Питти. – Ты же герцог, а она – американка.

Американка с обольстительной улыбкой и фигурой, способной остановить движение на любой из улиц Лондона. Когда она сняла пальто, Уильям от неожиданности чуть не уронил его на ковер.

– Я разыскал ее, привел домой, показал особняк, напоил чаем, а теперь ты требуешь, чтобы я разыгрывал перед ней гида?

– Да. До тех пор, пока мы не выясним, настоящий это камень или нет.

Этот камень просто не мог быть настоящим. Бесценное украшение не могло где-то пропадать сто пятьдесят лет, а затем объявиться как из-под земли.

– Надеюсь, ты не забыла, что завтра я собирался уехать? Реставрация почти закончена, я решил все вопросы, связанные с мебелью и обоями. Гейлорд выбрал несколько антикварных вещей, которые тебе наверняка понравятся. Если возникнут какие-то проблемы, он тебе поможет.

Питти не дрогнула.

– Мне нужна эта брошь. Я хочу, чтобы алмаз Торн вернулся в семью раз и навсегда.

Уильям понял, что ему придется распроститься с прежними планами.

– А если эта американская брошь – подделка? Что тогда?

– Если это не алмаз Торн, я поклянусь до конца моих дней не вмешиваться в твои дела. Ждать уже недолго, – напомнила Питти. – Я… – она осеклась, а Уильям усмехнулся.

– Ты уже дышишь на ладан. Когда-нибудь я все-таки узнаю, сколько лет тебе на самом деле.

Питти ответила ему ледяным взглядом.

– Не раньше, чем получишь свидетельство о моей смерти.

Уильям пропустил ее замечание мимо ушей, понимая, что Питти стремится вызвать у него чувство вины – за то, что он сопротивляется ее плану.

– Пойду переоденусь. Я и так уже пропустил ленч с Джессикой. Мне следовало бы позвонить…

– Я сделала это за тебя, – известила его Питти, наливая себе еще одну чашку чая. – И пообещала Джессике, что ты позвонишь ей позднее и извинишься. Она ничуть не рассердилась.

– Еще бы!

Желая во что бы то ни стало женить Уильяма, Питти прилагала все старания, лишь бы не отпугнуть достойную кандидатку на пост его жены.

– Джессика – прелестная девушка. В роли герцогини она была бы великолепна, – Питти вздохнула. – Но прежде ты должен заполучить эту брошь. Она станет залогом твоего счастья в браке – большего мне нечего желать.

Уильяму до тошноты надоели разговоры о злополучной броши.

– Я иду переодеваться.

– Смитфилды придут к ужину в восемь, – напомнила ему Питти. – Надеюсь, ты не забыл про них?

– Нет. Должно быть, они приведут с собой племянницу.

– Она очень милая девушка.

– Милыми девушками я не интересуюсь, – отрезал Уильям, выходя из гостиной. Это какой-то анахронизм, размышлял Уильям, направляясь по коридору к своим комнатам в восточном крыле особняка. Его бабушке следовало бы жить в прошлом столетии, когда мужчины только и знали, что покупали лошадей и играли в карты, а единственной задачей женщин было производить на свет наследников. Но сейчас на дворе двадцатый век. В нем нет места ни для дворецких, ни для карточных игр, ни для камердинеров, приводящих в порядок роскошный гардероб, необходимый Уильяму только в Лондоне. Войдя в свою огромную спальню, он сел и стал обдумывать свое положение.

Джессика подождет, как и Торн-Холл. Ему не хотелось задерживаться в Лондоне, но, как видно, придется. Следовало подумать и о чувствах Питти. Если обладание этой безобразной брошью сделает ее счастливой, значит, надо приобрести ее любой ценой. Выяснив ее подлинность и цену, он без труда сумеет убедить зеленоглазую американку продать оригинальную безделушку.

Кэтрин Стюарт больше подошли бы украшения с изумрудами, решил Уильям, мысленно раздевая ее. Или с турмалинами – под цвет глаз, размышлял он, вспоминая ее свитер и брюки, облегающие стройные ноги. Пожалуй, пара часов в обществе этой женщины вовсе не станут пыткой. В некотором смысле план Питти устраивал Уильяма. Он был готов исполнить его, лишь бы порадовать старушку.

В конце концов, каковы шансы, что именно алмаз Торн появился на крыльце его дома спустя почти двести лет? Надо только доказать, что этот камень – всего-навсего кусок стекла, а затем вернуться в поместье в блаженном одиночестве и уверенности, что ради бабушки он сделал все возможное.

А на всякий случай следует утром позвонить врачу Питти.

Неуклюжая черная машина остановилась перед отелем «Сент-Джайлз». Водитель терпеливо дожидался, пока Кейт рылась в британских купюрах и монетах. Их обилие и разнообразие привели ее в замешательство. Смутившись, она протянула таксисту пригоршню монет, и тот взял столько, сколько ему причиталось.

– Не забудьте про чаевые, – напомнила Кейт.

– Благодарю, – ответил он, кивнув головой. Кейт выбралась из машины и направилась к двери отеля. Собрав багаж, она зарегистрировалась и неровным шагом вошла в лифт, который доставил ее на шестой этаж. Распаковывать вещи она не стала. В голове, затуманенной от бессонницы, то и дело всплывали виды Лондона. За двадцать четыре часа она успела совершить перелет из Бостона в Англию, побродить по Сент-Джеймс-стрит и Пиккадилли, осмотреть лондонский Тауэр и познакомиться с герцогом и герцогиней. Торн-Хаус оказался в точности таким, каким ей представлялся – элегантным и величественным.

Чай в обществе герцогини. Прогулка с герцогом. Кто бы мог подумать! Порывшись в чемодане, Кейт вытащила фланелевую ночную рубашку и косметичку. Наскоро почистив зубы в крохотной ванной, она торопливо разделась и забралась на односпальную кровать под одеяло. Номер оказался тесным – настолько тесным, что, отодвинув стул от стола, нельзя было пробраться к кровати. Телевизор висел под потолком, возле узкого окна стоял простой шкаф.