Вечный поход - Вольнов Сергей - Страница 20

Самым тщательным образом были осмотрены зубы скакуна, удила, а также крепящиеся к ним ремни повода и оголовья. Сотник подёргал рукой подпругу, стременные ремни. Особое внимание уделил эмээлу.* Седло, имевшее деревянный остов, было покрыто войлоком и обтянуто чёрной кожей, как и полагалось всаднику Чёрного тумена, и не имело никаких внешних повреждений. Он заставил нукера снять эмээл, потом находившиеся под ним кожаный черпак и войлочный потник – и убедился, что на спине лошади отсутствуют потёртости. Дотошный Минагха не ограничился внешним осмотром и, дождавшись, пока Джельтэ переседлает коня, пожелал лично убедиться в правильной подгонке конского доспеха и упряжи. Вскочив в седло, он пустил коня рысью, потом галопом. Вернувшись, спешился и сделал небольшое замечание – налобная пластина затянута немного туже разумного. На защитные функции это не влияло никак, а вот лошадь вела себя более напряжённо и могла устать раньше, чем должно. В целом же доспех был закреплён умело и надёжно – не болтался и не угнетал скакуна сверх меры.

Отдав поводья Джельтэ, сотник перешёл к осмотру личного оружия. В этом он был особенно въедлив. Хасанбек, продолжая думать о своём, рассеянно следил за его движениями. Тот поочерёдно брал с цува предмет за предметом, цепко выискивая взглядом изъяны.

Номо. Сотник вытащил его из кожаного саадака, осмотрел кибить, роговую накладку. Не обнаружив отслоений и трещин, перешёл к тетиве. Несколько раз резко растянул лук, остался доволен состоянием. Не забыл достать из саадака три сменных тетивы. Одобрительно качнул головой, обнаружив, что изготовлены они из разных материалов: из волокон конопли, из сплетённых воедино сухожилий, а также из женских волос – подобного добра было полным-полно в покорённых тангутских городах. Это говорило в пользу Джельтэ – каждая тетива предназначалась для своих погодных условий… Далее наступил черёд берестяного колчана со стрелами. Минагха не поленился и осмотрел каждый наконечник, причём тут же отметил отсутствие достаточного количества «срезней». Хозяин явно отдавал предпочтение трёхлопастным наконечникам, предпочитая стрелять наверняка, а не обвально, однако достижение общих целей обязывало воина иметь полный обязательный комплект боезапаса. Состояние стрел было отличным, наконечники изощрены, при колчане находился и массивный хурэ,* а также запасные костяные свистунки и маленький мешочек с ядом «могайн хорон» для смазывания наконечников перед боем.

Халха* ненадолго привлёк внимание дотошного сотника. Деревянный каркас, толстая кожа, наклеенная с внешней стороны щита, металлические сегменты, наклёпанные поверх неё, и войлочное покрытие с внутренней стороны – всё было в полнейшем порядке.

Черёд дошёл до хэлмэ,* лезвие которой было остро отточено, а клинок не имел трещин и ржавчины. В отличном состоянии были и ножны. Никаких нареканий на вызвало и состояние прочего оружия – «гулда»,* круглая булава из хорошего железа с втульчатым насадом, боевой топор «алма хунэ»,* и копьё «жада»* – всё так и просилось в бой!

Осмотрев оружие, Минагха добрался до вспомогательного снаряжения. Засапожный нож «хутуг»* в ножнах. Шило «шубгэ»,* скребница «зулгуур»,* кресало «хэтэ»,* волосяная верёвка «зээли»,* кнут «ташуур»,* иголка с нитями, три вида пут для лошади, палатка «майхам»* и многое другое – придраться было практически не к чему. Каждый предмет был на своём месте и в отличном состоянии.

Хасанбек усмехнулся, у него закралось подозрение, что Минагха нарочно так долго проверяет одного из своих лучших воинов. Наверняка выжидает, когда нойону надоест наблюдать и он проследует дальше. Видя, что нукер внимательно следит за проверяющим его командиром, темник протянул руку к ближайшему гвардейцу, жестом попросил его булаву. Неслышным кошачьим шагом подошёл сзади к Джельтэ. Выждал пару минут… и внезапно нанёс несильный точный удар, целясь прямо в ленточку на затылочной части дуулги.*

Булава рассекла воздух. В том месте, где только что была голова гвардейца.

Джельтэ, успевший подсесть и крутнуться вполоборота, встретился глазами с Хасанбеком. Расслабился, узнав темника. Нойон одобрительно покачал головой, оставшись доволен поистине звериной сноровкой воина. Похлопал его по плечу. Уже хотел сказать ему, что тот вполне достоин перевода в первую тысячу, и даже начал произносить имя:

– Джель…

Посторонний громкий шум оборвал его.

Успокоившаяся было ящерка вновь ожила. Царапнула по сердцу. Прикосновения её лапок были неприятными и пугающими, отозвались мелкими частыми уколами внутри.

«Что?! Что такое?!!»

Поднимая клубы пыли, в расположение выстроенного тумена ворвался всадник. Заметался по широким коридорам между выстроенными отрядами. Наконец определил местонахождение нойона и направил коня к нукерам третьей тысячи. От этой обречённой фигуры исходила незримая волна, заставлявшая увидевшего замереть и умолкнуть.

Весть, которую он нёс, не щадя себя и лошади, не могла быть радостной…

Хасанбек, стиснув зубы, наблюдал.

Как всадник вырвался из-за рядов соседней второй тысячи… Как принялся осаживать полуживого ошалевшего скакуна… Как спрыгнул с него… Повалился в ноги.

Судя по серебряному шлему с белым конским хвостом, это был нукер из личной тысячи самого царевича Тулуй-тайдзи.

– Говори! – Хасанбеку было не до церемоний.

– О достопочтенный!.. – голос гонца задрожал и прервался. – Выслушай мужественно…

– Говори!!! – зарычал темник, изнывая от когтистых лапок, истоптавших сердце. – Иначе бу…

– Великий Хан оставил нас…

Солнечный шар взорвался над головой темника! Лицо обожгло струями кипятка. И омертвевшая кожа до боли обтянула череп.

Жизнь остановилась.

– Что?! Повтори, что ты сказал! – это говорил не он. Шевелящиеся сами по себе губы. Онемевший чужой язык. – Повтори!!!

Это говорил кто-то из-под застывшей неподвижной маски, в которую превратилось лицо Хасанбека.

– Вечное Небо забрало его в Облачную Орду… – чёрные от пыли губы гонца шевелились как червяки. И Хасанбек едва удержался, чтобы не раздавить их одним ударом, вместе со страшными, невозможными словами.

Удержался. Гонцы не вольны толковать волю Неба. Не вольны воскрешать ушедших… Воскрешать даже на словах.

– Как?! Как это случилось?!!

– Меня послал Тулуй-тайдзи… Царевич требует, чтобы ты срочно прибыл в Ставку, о великий нойон! Один… Без тумена… Он всё скажет… Объявит последнюю волю Великого Хана.

Гонец говорил что-то ещё. Но темник уже его не слышал. Только удары пульса в висках. И неразборчивый, никак не стихающий шум.

«Ветер? Голос Неба?»

Один взгляд на оруженосца – и тот передал темнику поводья его коня. Миг! – и Хасанбек уже сидел в седле. Всё тот же «кто-то», чужим сдавленным голосом, уже на ходу выкрикнул сквозь маску:

– Закончить смотр… Ждать меня в полной готовности!

Тысячи раскосых глаз провожали стремительно удалявшуюся фигуру нойона. Постепенно превращавшуюся в крохотного чёрного всадника…

Он мчал вспять по незримым следам гонца, принесшего страшную весть. Плеть билась разъярённой змеёй, обжигая укусами бок застоявшегося скакуна. Даль подрагивала в сузившихся прорезях глаз, в такт эху, что билось внутри.

«Один… Без тумена… Он скажет… Один… Без тумена… Он… Один… Объявит… Последнюю волю хана…»

Плеть кусала, кусала, кусала коня. И копыта его почти не касались земли.

Глава седьмая

Облачные врата

…Они уходили.

Они уходили лёгкой рысью. Сотня за сотней. Тысяча за тысячей. Сначала, как на параде, торжественно пройдя перед плотной стеной выстроившихся туменов. И вдруг, повинуясь гортанному выкрику царевича Тулуй-тайдзи, резко повернули прочь от строя. Туда, где за окоёмом падало в степь еще не угасшее солнце.

Орда наблюдала молча. Угрюмо взирала, провожая своих лучших нукеров. Те, вздымая клубы пыли, уходили вдаль стройными колоннами. Не прикрываясь с боков подвижными дозорными чамбулами. Впервые шли они боевым порядком, не намереваясь ни на кого нападать. И всё больше каменели лица воинов. А руки, непроизвольно, ещё крепче сжимали поводья.