Полуночный Ангел - Берд Джулия - Страница 5

– Очень сожалею, – произнесла Лидия, в немалой степени озадаченная странным напряжением, которое воцарилось после этих слов в комнате. Она опустилась на оттоманку, стоящую рядом с креслом графа Боумонта. – Как это произошло?

Луиза сказала, что похищение произошло сегодня вечером, видимо, когда Софи ненадолго вышла из мюзик-холла. Рассказ Луизы серьезно обеспокоил Лидию. Она, как никто другой, была осведомлена о том, какие опасности могут подстерегать юную девушку на темных улицах Лондона. Лидия готова была немедленно броситься на поиски несчастной девушки. Не за этим ли и явилась к ней в дом Луиза Кэнфилд? Но неужели ей было известно, что именно в этом доме скрывается Полуночный Ангел? Что именно отсюда он совершает свои рискованные вылазки по злачным местам Лондона?

– Чем мы можем помочь вам, мисс Кэнфилд? Лорд Боумонт и я понимаем, в каком ужасном положении вы оказались. Мы искренне разделяем ваше горе и готовы оказать вам любую возможную помощь.

На лице актрисы появилась странная улыбка. Длинные пушистые ресницы на мгновение прикрыли ее прекрасные кошачьи глаза, а потом вдруг она взглянула на лорда Боумонта с таким свойским выражением, что это заставило Лидию застыть в изумлении.

– Дорогая, – сказал лорд Боумонт, сжимая руку жены, – не стану томить тебя. Мы с тобой всегда были честны по отношению друг к другу. Ты должна кое-что узнать. Дело в том, что дочь Луизы также и моя дочь.

С минуту Лидия пребывала в замешательстве. Она ошарашенно переводила взгляд с мужа на актрису и обратно, пока наконец до нее не дошел смысл сказанных слов.

– Вот как… Понимаю, – протянула она.

– Луиза и я… мы были друзьями… много лет назад. Я и не догадывался о том, что наше знакомство привело к рождению ребенка.

– А я никогда не рассказывала его сиятельству о Софи, – добавила Луиза. – Я вполне справлялась с заботами о ней сама.

Лидия смутно припоминала, что об этой истории писали когда-то давно в газетах. Будто у одной известной актрисы долгое время был весьма богатый покровитель, который к тому же смотрел сквозь пальцы на ее многочисленные любовные похождения. Эта женщина могла позволить себе быть независимой.

– Мне очень жаль, – сказал Боумонт, обращаясь к Лидии.

– Не стоит, дорогой. Я даже рада за тебя. – Это и в самом деле было так. Лидии хотелось, чтобы ее муж смог испытать удовлетворение от того, что оставил на этой земле потомков. Однако ей требовалось время осмыслить услышанное. Невероятные истории о похождениях мужа неизменно вызывали у нее изумление, если не потрясение. И происходило это потому, что ее собственные отношения с мужем за те пять лет, что они были женаты, так и оставались исключительно и только платоническими. – Ты всегда переживал, что у тебя нет наследников. Почему бы тебе не признать Софи своей дочерью официально?

– Это очень великодушно с вашей стороны, леди Боумонт, – с явным облегчением произнесла Луиза.

– Он может признать Софи лишь в том случае, если нам удастся ее отыскать, – резонно заметил Тодд. Он стоял возле горящего очага и задумчиво барабанил пальцами по каминной полке. – А сделать это будет крайне нелегко. К тому же мисс Кэнфилд заявила всем, будто бы Софи – сирота.

Лидия бросила на актрису полный нескрываемого осуждения взгляд.

– Я не хотела, чтобы жизнь моей Софи отравляло клеймо незаконнорожденности. И еще… – Мисс Кэнфилд вздохнула и, словно бы защищаясь, с некоторым вызовом взглянула на леди Боумонт. – Мне надо было думать о своей карьере. Вы даже не представляете, насколько тяжело актрисе удерживать интерес поклонников к собственной персоне. Софи знала, что она моя дочь, но я велела ей говорить всем, что она осиротела еще в детстве, Я обращалась с ней как с любимой племянницей. Она всегда во всем мне помогала. В театре все без нее как без рук. Я откладываю деньги с тем, чтобы в один прекрасный день мы открыли с ней собственный мюзик-холл. Я мечтаю, что она будет там всем заправлять. Вы даже не представляете, насколько она способная девушка. – В драматические нотки хорошо поставленного голоса Луизы вкралась неприкрытая материнская гордость.

– Она знала, что Бо ее отец? – спросила Лидия. Луиза отрицательно покачала головой. И опустила глаза.

– Софи очень тонкая и чувствительная девушка. Она считает, что ее отец – кто-то из моих многочисленных поклонников-аристократов. Однако ничего конкретного говорить ей я не стала. Юные девушки вроде нее любят фантазировать на сей счет, а я совсем не хотела разочаровывать ее. – Луиза взглянула на Бо, который во время ее рассказа хранил молчание. – Я очень боялась, что Бо, хотя мне более бы пристало говорить «его сиятельство», либо не пожелает признать мою малышку, либо заберет ее у меня. – Луиза снова обратила взгляд на Лидию. – Софи знала, что я не хочу с ней расставаться. И всегда знала, что я очень люблю ее.

– Слава Богу, что это так, – с легким вздохом произнесла Лидия. – Что ж, в таком случае поиски следует начать немедленно. Но только с чего мы начнем?

Тодд одарил ее ободряющей улыбкой.

– Мне кажется, я знаю. Доводилось ли вам слышать о великом лорде Загадке?

Глаза Клары вспыхнули.

– Ты полагаешь, он согласится помочь нам?

– Думаю, это вполне возможно.

– Лорд Загадка? – В голосе Лидии прозвучала тревога. – Уж не тот ли это…

– Да, это лорд Монтгомери, – кивнул Тодд, когда Лидия повернулась к нему, побледневшая от внезапно подступившей дурноты. Он же, не замечая этого, спросил: – Вы знакомы с ним?

Лидия с трудом сглотнула вставший в горле комок и, собрав силы, произнесла:

– Нет. Такого удовольствия я еще не имела.

Слова Тодда потревожили в душе Лидии старую рану, которая, как оказалось, так и не зажила.

Сэр Тодд Лич недовольно взглянул в окно кареты, когда кучер свернул на одну из мрачных улочек в Ист-Энде и остановился. Район этот имел название Лаймхаус.

– Жди меня здесь, – сказал Тодд кучеру. – Я там не задержусь.

Весь день он провел в поисках Монтгомери. Сначала посетил все достойные джентльмена места – его холостяцкие апартаменты, фешенебельные клубы, заглянул даже в Скотленд-Ярд. Слуга Монтгомери, Пирпонт, как всегда, был нем как рыба, и добиться от него какой бы то ни было информации о его хозяине не представлялось возможным. Оставалось предположить самое худшее. Тодду пришлось дождаться сумерек, чтобы можно было без опаски заявиться в притон.

– Как же это похоже на спуск в преисподнюю, – пробормотал он, спускаясь по крутым ступеням в подвальные помещения и едва успев схватиться за поручни, когда его ноги в дорогих кожаных ботинках соскользнули со ступеней.

Едкий запах опиумного дыма мгновенно ударил ему в ноздри. Тодд невольно задержал дыхание и нахмурился. Каким же идиотом надо быть, чтобы посещать подобные места. Тем более обидно, что речь шла об умном, тонком человеке, обладавшем блестящим, цепким умом. Да, совершенно очевидно, что Хью Монтгомери потерял вкус к жизни. Иначе разве стал бы он искать утешение в этих стенах?

Хью Монтгомери было двадцать девять лет. Это был высокий, темноволосый, поразительно красивый и утонченный, как отмечали многие знающие женщины, человек. Он обладал какой-то сверхъестественной способностью выявлять причинно-следственные связи событий, пользуясь дедуктивным методом, что неизменно направляло стопы комиссаров полиции Скотленд-Ярда к нему, когда требовалось разгадать особо сложное и запутанное дело. Хью был великолепным писателем, серия его книг «Заметки по криминологии» глоталась читателями столь же жадно, как и модные романы. Единственной областью, в которой он не способен был применить свои блестящие мыслительные способности, была его личная жизнь.

Хью Монтгомери уже успел порядком устать от своей славы. К женщинам, которые бросали себя к его ногам и готовы были ради него на все, он испытывал лишь глухое равнодушие. Трагедия, когда-то очень давно произошедшая в его жизни и поселившая в душе боль, уничтожила в нем стремление и способность любить. И в то же время этот человек обладал необычайным, тончайшим чутьем особого рода, которое как раз и позволяло ему вычленять детали, которых обычные люди ни разглядеть, ни ухватить не могли.