Звезда под бичем - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 29

– Но здесь так жарко. Пот заливает мне глаза.

– Я думал, врайверы любят жару.

– Вы шутите, Мак-Кей.

– Послушайте, – сказал Мак-Кей. – Я спрашиваю себя: то, что мы видим как звезду – это весь калебан или часть его? Я склонен верить последнему.

– Он снова отхлебнул ледяной воды и увидел, что в ней больше нет льда. Тулук был прав. Здесь была адская жара.

– Странная теория, – сказал Тулук. – Так.

– Вы готовы?

– Я сейчас буду готов. Почему молчит калебан?

– Потому что я попросил его об этом. Ему надо беречь силы.

– Что он сказал о вашей теории?

– Он полагает, что я на «пути к истине».

Тулук установил спектроскоп, вытащил из приборного ящика маленькую спираль и вставил ее в держатель на подставке одного из обручей.

– Хотите воды? – спросил Мак-Кей.

– Я пил воду два дня назад, – сказал Тулук.

– Не буду настаивать. Сколько еще продлятся ваши приготовления?

– Терпение, – пробормотал Тулук, не отрываясь от работы. – Всему свое время.

– Знаете, – сказал Мак-Кей, – после того, как вы спасли меня от паленки с топором, вы сказали что-то очень странное в связи с калебаном.

– Что же это было?

– Вы сказали что-то вроде того, что не можете понять, где вы жили. Или что-то подобное. Вспомните.

– Нужно ли вспоминать? Я не забывал, – Тулук согнул свое цилиндрическое тело над панелью управления спектроскопа и проверил несколько соединений.

– Где это было? – спросил Мак-Кей.

– Где было что?

– Где вы жили?

– Нет слов, чтобы описать это место.

– А вы попытайтесь.

Тулук выпрямился и посмотрел на Мак-Кея.

– У меня было такое чувство, что я был чем-то крошечным в огромном шаре и ощущал тепло, дружественность и благосклонность какого-то великана.

– А великаном был калебан?

– Конечно.

– Я так и думал.

– Я не смогу настроить аппаратуру еще точнее, – сказал Тулук. – Я не отвечаю за погрешности. В стене позади вас есть источник излучения, от которого я должен заэкранироваться, но на это уйдет пара дней.

– Но вы сможете снять спектрограммы?

– Это – да.

– Тогда мы, может быть, еще успеем справиться с задачей.

– Какой? – спросил Тулук.

– Наиболее важной в настоящее время.

– Вы имеете в виду бичевание и рой зеленых искр?

– Да.

– Не можете же вы бичевать калебана.

– Он сказал, что это несущественно. Нужно произвести насилие с намерением создать «интенсивность негативных импульсов».

– Ах так. Очень странно. Знаете, Мак-Кей, стоит попросить у вас воды. Здесь такая жара.

Послышался хлопок, словно вылетела пробка из бутылки с шампанским. Давление воздуха в шаре калебана упало так стремительно, что в ушах Мак-Кея щелкнуло, и он во внезапно охватившей его панике подумал, что Эбнис удалось как-то соединить вакуум пространства с этим намерением, чтобы отсосать воздух и задушить его. Но это была только в первый момент. Мак-Кей напряженно огляделся, готовый к новому нападению, и когда его взгляд упал на «половник» калебана, он увидел, что прыжковая дверь уже тут. Положение туманной трубы было горизонтальным, она находилась прямо над «ложкой» калебана.

Рука паленки с зажатой в ней пастью высунулась из отверстия и нанесла по цели звонкий удар. Зеленые искры взлетели и посыпались вниз.

Тулук склонился над приборами и издал приглушенный возглас.

Рука паленки, втягивающаяся в отверстие, остановилась.

– Вперед! Еще раз!

Голос, несомненно, принадлежал Чео. Бич щелкнул снова, потом еще раз.

Мак-Кей поднял излучатель, одновременно следя за Тулуком и бичом. Сделал ли Тулук свои спектрограммы? Неизвестно, сколько ударов бичом мог еще вынести калебан.

Бич ударил снова. Зеленые искры посыпались фонтаном. Мак-Кей сжал зубы.

– Тулук, у вас достаточно данных? – пробормотал он.

Рука и бич исчезли в отверстии прыжковой двери.

– Тулук! – прошипел Мак-Кей.

– Думаю, достаточно, – ответил Тулук. – Это великолепные снимки, но за сравнение и идентификацию я не ручаюсь.

Когда Тулук замолк, Мак-Кей понял, что в помещении не так уж и тихо. Гудение приборов Тулука служило фоном для шепота голосов за прыжковой дверью.

– Эбнис! – крикнул Мак-Кей.

Отверстие перевернулось и в нем показалось лицо Эбнис. Левая часть лица была в темных пятнах, а на шею была накинута серебристая петля, конец которой был зажат в руке пан спехи.

Мак-Кей заметил, что Эбнис в ярости. Ее губы сжались в тонкую линию, глаза дико блестели.

Она увидела Мак-Кея и прокричала:

– Видите, что вы со мной сделали?

Мак-Кей оттолкнулся от стены и приблизился к прыжковой двери.

– Что я сделал? Это выглядит делом рук Чео.

– По вашей вине!

– О! Это от меня не зависело.

– Я хотела помочь вам спастись, но нет! Вы обращались со мной как с преступницей. И вот благодарность, которую я от вас получила.

Она указала на петлю.

– Чем я это заслужила? – крикнула она.

– Чео! – крикнул Мак-Кей. – Что вы с ней сделали?

Голос Чео донесся из-за того места, где находилась рука, сжимающая петлю.

– Скажи ему, Млисс.

Тулук, который игнорировал спор и занимался своими приборами, повернулся к Мак-Кею.

– Замечательно, – сказал он. – Действительно, замечательно!

– Скажи ему! – проревел Чео, так как Эбнис упрямо молчала.

Эбнис и Тулук начали говорить одновременно, и Мак-Кей услышал только дикую мешанину слов.

– Тише! – крикнул Мак-Кей.

Эбнис испуганно замолчала и отпрянула, а Тулук продолжал говорить, словно ничего не слышал.

– …я уже уверен, что мы, несомненно, имеем дело со спектральными линиями. Это, несомненно, звезда. Ничто другое не даст такую картину.

– Но какая звезда? – спросил Мак-Кей.

– Да… Это вопрос, – ответил Тулук.

Чео оттолкнул Эбнис и занял ее место в прыжковой двери. Он взглянул на Тулука, на приборы, потом сказал:

– Что значит все это колдовство, Мак-Кей? Новая попытка помешать нашим паленкам? Или вы вернулись, чтобы еще раз ощутить петлю на шее?

– Мы обнаружили кое-что, о чем вы, может быть, очень захотите узнать, – сказал Мак-Кей.

– Что вы могли узнать такого, что стало бы интересным для меня?

– Скажите ему, Тулук.

– Калебан существует в тесной связи с одной из звезд, – сказал Тулук.

– Он, может быть, даже является этой звездой. По крайней мере, она в известной мере относится к нашему измерению.

– Не измерению, – сказал калебан. – Волнам.

Голос едва достиг сознания Мак-Кея, но слова сопровождались все усиливающейся волной эмоций и печали, которая потрясла и совершенно запутала Тулука.

– Что это было?

– Тише, Тулук! – сказал Мак-Кей.

Но Чео эта эмоция не коснулась; по крайней мере, по поведению пан спехи этого не было заметно.

– Мы должны скорее идентифицировать калебана, – сказал Мак-Кей.

– Идентификация, – сказал калебан, и его голос чуть заметно усилился, но уже без эмоций. – Идентификация относится к самостоятельному качеству обнаружения. Вы еще не понимаете меня, Мак-Кей? Вы поняли мои слова?

– О чем он говорит? – спросил Чео.

Тулук воспринял этот вопрос, словно он был обращен к нему.

– Таким образом, – сказал он, – нужно обнаружить калебана в нашей Вселенной как звезду. Каждая звезда имеет свой пульс, определенный ритм, никогда не повторяющуюся индивидуальность, которая проявляется в спектральных линиях. Теперь у нас есть образец спектральных линий калебана, мы попытаемся идентифицировать его как звезду.

– И вы думаете, что эта сумасшедшая теория может меня заинтересовать?

– спросил Чео.

– Она должна вас заинтересовать, – сказал Мак-Кей. – Это теперь больше, чем теория. Вы думаете, что находитесь в безопасном убежище, и делаете все, чтобы устранить калебана, опустошить Вселенную и остаться единственными пережившими катастрофу – в качестве наследников Вселенной. Так? Ну, вы допустили серьезную ошибку.