Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Герберт Фрэнк Патрик - Дюна Дюна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Дюна - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

Облако прошло над световыми люками — комнату, пересекла тень. Хават кашлянул еще раз.

Пауль выпрямился и, не оборачиваясь, сказал:

— Я знаю. Я сел спиной к двери.

Хават подавил улыбку, подошел к воспитаннику.

Пауль поднял глаза на немолодого седого человека, остановившегося у стола, взглянул в умные внимательные глаза на изрезанном морщинами лице.

— Я слышал твои шаги в коридоре, — сказал Пауль. — И слышал, как ты открыл дверь. Я тебя узнал.

— Эти звуки можно и скопировать.

— Я бы заметил разницу.

«Очень даже может быть, — подумал Хават. — Эта его колдунья-мать кое-чему научила мальчика. Интересно, что думает ее драгоценная Школа Бене Гессерит по этому поводу. Может, они затем и засылали сюда старуху прокторшу — призвать леди Джессику к порядку…»

Хават подвинул кресло, сел напротив Пауля — подчеркнуто лицом к двери, — откинулся на спинку. Внезапно зал показался ему чужим и незнакомым — почти все оборудование уже было отправлено на Арракис. Тренировочный стенд остался, осталось фехтовальное зеркало с неподвижно замершими призмами, рядом с ним — латаный-перелатаный спарринг-манекен, похожий на израненного и покалеченного в боях древнего пехотинца.

«Совсем как я», — подумал Хават.

— Суфир, о чем ты думаешь? — спросил Пауль. Хават посмотрел на подростка.

— Я думал о том, что скоро мы все уедем отсюда и вряд ли снова увидим это место.

— Это тебя печалит?

— Печалит? Чепуха! Грустно расставаться с друзьями, а место — это всего лишь место. — Он тронул разложенные на столе карты. — И Арракис — это просто другое место, и только.

— Отец прислал тебя проэкзаменовать меня?

Хават покосился на мальчика — даже чересчур наблюдателен! Он кивнул:

— Конечно, ты предпочел бы, чтобы он пришел сам, но ты же знаешь, как он занят. Он придет позже.

— Я сейчас читал о бурях на Арракисе.

— Бури. Да…

— Похоже, эти бури — довольно-таки скверная штука.

— Скверная — не то слово. Мягко сказано! Фронт этих ураганов не менее шести-семи тысяч километров, они питаются всем, что может добавить им мощи: кориолисовыми силами, другими бурями — всем, в чем есть хоть капля энергии. Они набирают скорость до семисот километров в час, прихватывая с собой все, что подвернется, — пыль, песок и прочее. Они срывают мясо с костей и расщепляют сами кости…

— Почему там нет службы погодного контроля?

— Тут у Арракиса свои специфические проблемы: стоимость контроля выше, а к ней добавляются высокие эксплуатационные расходы и прочее. Гильдия заломила безумную цену за систему контрольных спутников, ну а Дом твоего отца — не из самых богатых, ты и сам знаешь.

— Суфир, а тебе приходилось видеть фрименов? «Мальчику есть о чем подумать сегодня», — решил Хават.

— Очень может быть, что я их и видел, но дело в том, что на вид их трудно отличить от населения впадин и грабенов. Они все носят эти их длинные хламиды, и все невыносимо воняют, особенно если находятся в закрытом помещении. Это из-за дистикомбов, которые они носят не снимая. Дистикомб — «дистилляторный комбинезон», костюм-перегонный куб, который собирает и утилизует выделяемую телом влагу.

Пауль сглотнул, внезапно ощутил влагу во рту и вспомнил сон о жажде. Мысль, что люди могут так страдать от нехватки воды, что им приходится собирать влагу собственных выделений, поразила его. — Пауль вдруг ощутил горькое чувство одиночества и пустоты.

— Вода там — драгоценность, — вслух подумал он.

Хават кивнул: «Возможно, мне понемногу удается внушить ему, что Арракис — его враг. Там необходимо все время быть настороже, и нельзя отправляться туда, не будучи к этому готовым».

Пауль взглянул вверх, на световые люки, и увидел, что начался дождь. По сероватому метастеклу струилась вода.

— Вода… — сказал он.

— Ты еще научишься ценить воду, — пообещал Хават. — Конечно, у тебя недостатка в ней не будет, ты — сын герцога, но повсюду тебя будет окружать жажда…

Пауль провел языком по пересохшим вдруг губам, вспомнив, как неделю назад, в день испытания, Преподобная Мать тоже говорила что-то о водяном голоде…

— Ты узнаешь о Мертвых равнинах, — сказала тогда она, — дикой пустыне, где нет ничего живого — лишь Пряность и песчаные черви. Тебе придется окрасить глаза, чтобы смягчить беспощадный свет солнца. Слово «убежище» будет означать для тебя просто любое место, укрытое от ветра и чужого взгляда. Ты научишься ходить на своих двоих — без орнитоптера, без мобиля и даже не в седле.

И ее тон — она говорила нараспев особым вибрирующим голосом — сказал ему больше, чем слова.

— На Арракисе, — говорила она, — кхала! — земля пустынна, луны — твои друзья, а солнце — враг.

В тот момент Пауль почувствовал за спиной мать — она подошла, оставив свой пост у дверей.

— Так ты не видишь никакой надежды, Преподобная? — спросила она.

— Для его отца — нет. — Старая женщина жестом приказала Джессике молчать. Взглянула на Пауля. — Запомни, мальчик: мир держится на четырех столпах… — Она подняла четыре узловатых пальца. — Это — познания мудрых, справедливость сильных, молитвы праведных и доблесть храбрых. Но все четыре — ничто… — она сжала пальцы в кулак, — …без правителя, владеющего искусством управления. И пусть это будет навечно высечено в твоей памяти!..

С того дня прошла уже неделя. И только сейчас он начал полностью сознавать значение ее слов. Сейчас, сидя в тренировочном зале рядом с Суфиром Хаватом, Пауль ощутил внезапный и едкий укол страха. Он взглянул на озадаченно-хмурое лицо ментата.

— Где ты сейчас витал? — спросил Хават.

— Ты видел Преподобную Мать?

— Императорскую ведьму-Правдовидицу? — В глазах Хавата зажегся интерес. — Видел.

— Она… — Пауль запнулся, обнаружив, что не может рассказать Хавату об испытании. Запрет проник глубоко.

— Что она?

Пауль сделал два глубоких вдоха.

— Она сказала одну вещь… — Он закрыл глаза, вызывая в памяти точные ее слова, и когда заговорил, его голос невольно приобрел что-то от голоса Преподобной Матери. — «Ты, Пауль Атрейдес, — потомок королей, сын герцога, ты должен научиться править. Это то, чему, увы, не научился ни один из твоих предков». — Пауль открыл глаза. — Это меня возмутило. Я сказал, что мой отец правит целой планетой. А она сказала: «Он ее теряет». А я сказал, что отец получает гораздо более богатую планету. А она сказала: «Он потеряет и ее». И я хотел бежать, предупредить отца, но она сказала, что его уже предупреждали, и не раз — ты, мать и многие другие…

— В общем, все верно, — пробормотал Хават.

— Тогда зачем мы летим туда? — сердито спросил Пауль.

— Потому что так приказал Император. И потому, что надежда все-таки есть, что бы ни говорила эта ведьма-шпионка. Ну а что еще изверг сей фонтан мудрости?

Пауль опустил взгляд на свою руку, сжатую в кулак под столом. С трудом, но все же он заставил мускулы расслабиться. Она наложила на меня некий запрет. Но как?

— Она спросила меня, что, по-моему, значит править, — ответил он. — И я сказал, что это значит командовать. А она на это сказала, что мне надо кое-чему разучиться.

«А старуха-то, в общем, дело сказала», — подумал Хават и кивком сделал Паулю знак продолжать.

— Она сказала, что правитель должен научиться убеждать, а не принуждать. И что тот, кто хочет собрать лучших людей, должен сложить лучший очаг и готовить лучший кофе.

— Интересно, а как, она думала, сумел твой отец привлечь к себе таких людей, как Дункан и Гурни? — спросил Хават.

Пауль пожал плечами.

— Еще она говорила, что хороший правитель должен овладеть языком своего мира, ведь на каждой планете — свой язык. Я решил, что она имеет в виду то, что на Арракисе не говорят на галакте, но она сказала, что речь совсем не об этом. Она сказала, что говорит о языке скал, растений и животных, языке, который невозможно услышать одними только ушами. И я сказал: это, наверное, то, что доктор Юйэ называет Таинством Жизни.