Дюна - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 31

— Леди Джессика, — сказал Лето и почувствовал, как быстро разгорается гнев. — А вы что, не сумели выбить факты из этого Парди?

— К сожалению, когда мы перехватили курьера, Парди уже не было в живых. А курьер, я уверен, просто не знал, что несет.

— Понятно.

Лето покачал головой: «Какая гнусность. Конечно, тут все подстроено — я-то знаю свою женщину».

— Милорд, если…

— Нет! — рявкнул герцог. — Здесь ошибка.

— Мы не можем этого игнорировать, милорд.

— Она со мной шестнадцать лет! Бессчетные возможности были для… Ты сам проверял и школу, и ее самое!

Хават горько проговорил:

— Кое-что ведь от меня уже ускользнуло…

— Это невозможно, я тебе говорю! Харконнены хотят уничтожить род Атрейдесов — имея в виду и Пауля. Один раз они уже попытались. Может ли женщина строить заговоры против собственного сына?

— Возможно, против сына она заговоров не строит. И вчерашняя попытка могла быть ловким обманом.

— Нет, не могла!

— Сир, предполагается, что она не знает, кто ее родители, но что, если знает? Что, если, допустим, она сирота и виновны в этом Атрейдесы?

— Она бы ударила давным-давно. Яд, подсыпанный в мой бокал… удар стилета ночью. У кого было больше возможностей?

— Харконнены хотят уничтожить вас, милорд. Им недостаточно просто убить. В канли имеется ряд тонких различий. Представьте, что это не просто вендетта, а вендетта-шедевр, своего рода произведение искусства?..

Плечи герцога тяжело опустились. Он закрыл глаза, разом почувствовав себя постаревшим и безмерно усталым. «Этого просто не может быть. Она открыла мне свое сердце».

— Есть ли лучший способ уничтожить меня, чем посеять во мне подозрения к женщине, которую я люблю?

— Такую вероятность я рассматривал, — сказал Хават. — Но…

Герцог открыл глаза и посмотрел на Хавата.

«Пусть подозревает. Подозрение — его профессия. Может быть, притворившись, что верю в это, я сделаю врага менее осторожным…»

— Что ты предлагаешь? — прошептал герцог.

— Сейчас — непрерывное наблюдение, милорд. За ней нужно следить постоянно. Я постараюсь, чтобы это было сделано ненавязчиво. Для такой работы лучше всего подошел бы Айдахо. Мы могли бы, наверное, в течение недели вернуть его. Мы готовили одного молодого человека из отряда Айдахо — он идеально подходит, чтобы направить его к фрименам на замену Айдахо. Прирожденный дипломат.

— Только чтобы это не вредило нашим отношениям с фрименами.

— Разумеется, сир.

— А что насчет Пауля?

— Можно предупредить доктора Юйэ — пусть присмотрит…

Лето уже повернулся к Хавату спиной.

— Оставляю это на твое усмотрение.

— Я буду осторожен, милорд.

«Хоть на это можно рассчитывать», — подумал Лето и сказал:

— Пойду прогуляюсь. Если я тебе понадоблюсь — я не собираюсь выходить за территорию дворца. Охрану можешь…

— Милорд, прежде чем вы уйдете, — у меня есть ролик, который мог бы вас заинтересовать. Это анализ фрименской религии в первом приближении. Помните, вы просили меня доложить об этом.

Герцог остановился и, не оборачиваясь, досадливо спросил:

— А подождать это не может?

— Разумеется, милорд. Вы спрашивали, что они выкрикивали. Это было слово «Махди!» И обращено оно было к молодому господину. Когда они…

— К Паулю?

— Да, милорд. У них тут есть легенда, пророчество, что к ним придет вождь, сын женщины из Бене Гессерит, который поведет их к подлинной свободе. Легенда следует обычному мессианскому образцу.

— Они думают, что Пауль и есть этот… этот…

— Они только надеются, милорд. — Хават протянул ему капсулу.

Герцог взял ее и засунул в карман:

— Я просмотрю это позже.

— Разумеется, милорд.

— А сейчас мне нужно… подумать.

— Да, милорд.

Герцог глубоко вздохнул и быстро вышел. Ой повернул направо по коридору, замедлил шаг и, заложив руки за спину, двинулся вперед, почти не обращая внимания на окружающее. Сменялись коридоры, лестницы, балконы, залы… Встречные салютовали ему и уступали дорогу.

Он вернулся в комнату совещаний: там было темно, и Пауль спал на столе, укрывшись плащом охранника и положив под голову ранец. Герцог тихо пересек комнату и вышел на балкон, с которого открывался вид на посадочное поле. Охранник, дежуривший на балконе, узнал герцога в тусклом отсвете посадочных огней и встал «смирно».

— Все в порядке, — сказал ему герцог и оперся о холодный металл балюстрады.

На пустыню сошла предрассветная тишина. Он взглянул вверх. Прямо над головой звезды сверкали, точно золотые монеты на иссиня-черном бархате. С юга, зависнув над горизонтом, сквозь легкую пыльную дымку на него глядела Вторая луна — глядела недоверчиво и цинично.

Пока герцог смотрел, луна медленно опустилась за край Барьерной Стены, облив гребни скал стеклистым блеском, и во внезапно спустившейся темноте герцогу стало немного зябко. Он вздрогнул.

И почти в то же мгновение его пронзила вспышка гнева.

«Все последнее время Харконнены вредят мне, травят, охотятся за мной. Эти кучи дерьма с палаческими мозгами! Но я отсюда не уйду! — И заключил с оттенком печали: — Я должен править, пуская в ход глаза и когти — как ястреб среди малых птиц».

Он бессознательно провел рукой по эмблеме ястреба на своем мундире.

На востоке в ночном небе проступил призрачный жемчужно-серый веер, расцвел опаловой морской раковиной, затмившей звезды. Началось долгое, звонкое движение зари, поджегшей небо над изломанным горизонтом.

Это была картина такой красоты, которая поглотила его целиком.

Поистине есть вещи, ни с чем не сравнимые.

Он никогда не мог представить себе, что здесь может существовать нечто столь прекрасное, как этот алый горизонт, пурпурные и охряные скалы. За посадочным полем, там, где слабая ночная роса коснулась жизни в торопливых семенах Арракиса, загорелись огромные пятна красных цветов. Через них бежала цепочка фиолетового… точно следы неведомого великана.

— Прекрасное утро, сир, — тихо произнес охранник.

Герцог кивнул.

«Возможно, эту планету можно полюбить. Может быть, она даже станет хорошим домом моему сыну…»

Затем он увидел людей, движущихся среди цветов и словно обметающих их странными инструментами, напоминающими серпы. Это были сборщики росы. Вода здесь столь драгоценна, что необходимо собирать даже росу.

«…Но она может оказаться и ужасным местом», — подумал герцог.

~ ~ ~

— Пауль, то, что я делаю сейчас, — тяжело и отвратительно, но я должен сделать это…

Он стоял рядом с портативным ядоискателем, который доставили в комнату совещаний, чтобы они могли позавтракать там. Сенсорные щупы искателя безвольно повисли над столом, напомнив Паулю какое-то только что издохшее огромное насекомое.

Герцог смотрел в окно на посадочное поле и клубы пыли на фоне утреннего неба.

Перед Паулем был фильмоскоп с роликом о религии фрименов. Ролик составлял один из экспертов Хавата, и Пауль почувствовать что смущен ссылками на себя.

«Махди!»

«Лисан аль-Гаиб!»

Он закрыл глаза и снова услышал эти крики взволнованных толп. «Так вот на что они надеются», — подумал он. И, вспомнил, что говорила Преподобная Мать, — «Квисатц Хадерах». Воспоминания вновь разбудили в нем чувство ужасного предназначения, вызвали Ощущение, что ему знаком этот странный мир, ощущение, которого он не мог объяснить.

— Да, отвратительно, — повторил герцог.

— Что ты имеешь в виду?

Лето повернулся, взглянул на сына:

— Дело в том, что Харконнены решили обмануть меня — чтобы я заподозрил твою мать. Они не знают, что я скорее усомнился бы в самом себе.