Дракон в море - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 19

Спарроу размышлял: «У нас на борту есть шпион. Ясно, что именно он и включил этот „маяк“. Я хотел, чтобы Джо проследил за Рэмси, когда тот станет вскрывать эту радиолампу. Он говорит, что там нет встроенной системы включения, но он ведь мог и что-то утаить от меня». Из укромного места он вынул свой личный дневник, открыл на чистой странице и разгладил бумагу. Взял ручку, четким почерком проставил дату, а потом написал: «Сегодня энсин Джон Рэмси сделал замечания относительно распоряжений Безопасности по…» Спарроу перестал писать, вспомнив, что приказал Гарсии прибыть в мастерскую. Он включил свой ларингофон:

– Джо, ты в мастерской?

В настенном динамике раздался голос Гарсии:

– Так точно.

– Смотри там. Когда будешь осматривать этот шпионский передатчик, подумай, а вдруг мы что-то упустили.

– Есть, капитан. Как раз этим и занимаюсь.

– Это все, – сказал Спарроу и вернулся к своему дневнику.

А в мастерской Гарсия поднял взгляд от вакуумной камеры.

– Ты прав на все сто, Джонни. Никаких признаков выключателя.

– Эта штука тебе ничего не напоминает? – спросил Рэмси.

– Только одно – ретранслятор.

Рэмси кивнул, соглашаясь с ним.

– Совершенно верно. Сам сигнал приходит из какого-то иного места. – Но это место должно находиться не очень далеко. Самое большее, футах в десяти.

Рэмси почесал шею.

– Что у тебя подключено на фонии? – спросил Гарсия. Он показал на наушник в левом ухе Рэмси.

– Сейсмомонитор. Если сработает еще один шпионский «маячок»… – Хорошая идея.

Рэмси заложил руки за шею, прикрыв небольшой шрам, оставшийся после вживления дробины динамика.

– Что ты нашел на складе запчастей?

– Ничего, – покачал головой Гарсия.

– Когда я возился с лампой, капитан тоже здесь все проверил. И тоже ничего не нашел.

– Может лучше начнем? – предложил Гарсия.

– Что?

– Собирать твою схему.

– Точно.

Рэмси вернулся к своему рабочему месту. Но тут загудел динамик над сейсмоскопом. Рэмси уставился на экранчик. Пульсирующая зеленая линия взметнулась раз, другой.

В динамике контрольного пульта раздался голос Боннета:

– Капитан?

– Что случилось, Лес? – загудел бас Спарроу.

– Сейсмический удар откуда-то справа.

– Он у меня на сейсмоскопе, – доложил Рэмси. – Торпедный удар. Соответствует «восточным» 24-К. – Он выписал несколько цифр, взял логарифмическую линейку, подсчитал. – Приблизительно в сотне миль по правому борту. Явно в направлении того маленького ящичка, который мы выслали по течению.

– Неужели они станут тратить торпеды на такую мелочевку? – спросил Спарроу, и сам же ответил:

– Что это я? Конечно, станут. На экранах своих приборов они отслеживают только сигнал. Они считали, что это мы! – Я так и думал, – сообщил Рэмси. Он поглядел на Гарсию. – Ты что-то сказал, Джо?

Гарсия весь дрожал, лицо побледнело. Он отрицательно покачал головой.

Рэмси вопросительно глядел на него. Он тоже был взволнован.

В динамике гудел голос Спарроу:

– Вниманию всех: как только я закончу свою работу, то сменю мистера Боннета.

Затем раздался звук прочищаемого горла.

Рэмси бросил взгляд на настенный хронометр.

– Самое время. Лес и так уже отстоял три вахты.

Капитанский голос продолжал:

– К этому времени я оставлю в кают-компании новое вахтенное расписание, которое вводится в действие немедленно.

Гарсия не выдержал:

– Да что это шкип слопал, что так рычит?

Рэмси просмотрел новое вахтенное расписание. – Что за черт! – сказал Гарсия. – Как будто мы и так уже не осточертели друг другу.

Рэмси испытующе поглядел на него. «Странная реакция для инженера, – подумал он. – Так отреагировал бы психолог, но не Гарсия». В своей каюте Спарроу писал: «Я должен быть уверен, что ни у кого не будет удобного случая включить вражеский „маяк“, когда мы будем находиться на скважине». Он расписался, у последнего слова поставил восклицательный знак, закрыл дневник и спрятал его.

Репитер таймера на переборке его каюты показывал семь дней девятнадцать часов и двадцать три минуты с момента отплытия. Спарроу медленно поднялся, вышел из каюты и тщательно закрыл за собою дверь. После этого он направился к кают-компании. Проходя мимо мастерской, он услыхал голос Рэмси: «Это будет стабилизировать скорость ленты…» Ответные слова Гарсии капитан уже не слышал. Он вошел в кают-компанию и тщательно закрыл за собою дверь.

Свое устройство они запустили на следующей вахте. Спарроу отметил время – семь дней двадцать часов и сорок восемь минут от момента выхода – и занес это в главный журнал. Сюда же он занес и координаты с сонарной карты: 61o 58 северной широты и 17o 32 западной долготы. Передатчик был запрограммирован так, чтобы начать работу только через четыре часа.

– Очень хорошо, Джонни, – сказал капитан. Теплоты в его голосе не было.

Рэмси ответил:

– Мы сделали его из подручных материалов.

– Помолимся, чтобы эта штука сработала, – сказал Спарроу. Он поглядел на Гарсию. – Только не будем на нее особенно рассчитывать. Гарсия пожал плечами.

– Штука-то сработает, – сказал он. – Вот только кто ее услышит. – Он холодно поглядел на Рэмси.

Спарроу думал: «Джо в чем-то сомневается. О Боже! Ведь если Рэмси шпион, он настроил этот передатчик на длину волны, которую прослушивают „восточные“. Сообщение расскажет им про неудачу с „маяком“, и они удвоят свои патрули!»

– Я могу быть свободным? – спросил Рэмси.

– После окончания вахты, – ответил капитан.

В своей каюте Рэмси вынул коробку с телеметрической аппаратурой и просмотрел ленты. Линии прыгали во все стороны. Вот теперь Спарроу реагировал. Но на что? Это все напомнило Рэмси возбуждение по обратной связи. Каждая последующая волна имела амплитуду сильнее предыдущей. Вся временная область обнаружения вражеского излучателя была почеркана записью линий возбуждения.

Каюта как бы сжалась вокруг Рэмси, делаясь значительно меньше в размерах.

«Спарроу теряет чувство реальности. Надо что-то делать. Но что?» Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, направить мышление полностью на решение задачи.

«Я пробыл вместе со Спарроу уже целую неделю. Наблюдал его в самых различных видах стресса. Сейчас у меня имеется множество замечаний; достаточно, чтобы выработать какой-то план действий. Так что же у нас имеется?»

Про себя он выстроил свои наблюдения в список:

«Мы начали рейс, и он был хладнокровен.

Но потом нам стало известно, что он может реагировать на окружающее.

Это может указывать на паранойю с религиозным уклоном.

Обе и раньше относил его к параноикам.

Но имеются кое-какие вещи, которые не вписываются в это определение. Он ясно рассуждает в стрессовых ситуациях, где у тебя был бы нервный срыв.

Чисто мужской тип. Лидер.

Но не деспотичный, даже и не приближается к такому. И еще – он великолепный подводник. Иногда можно подумать, что он стал частью подводной лодки. И наоборот. Как будто он – встроенный в нее элемент: капитан, тип – подводник, модель I, портативная». Рэмси покрылся холодным потом. «Часть подлодки. Механическая. Как еще лучше всего описать полнейшее хладнокровие и самообладание? Он попытался вызвать у себя чувство синхронной связи с лодкой, пытаясь стать частью мастерской, находиться под защитой судна. „Это могло бы стать сильнейшим фактором самосохранения. Капитан, тип – подводник, модель I, портативная. Эта может быть ближе к истине, чем я думаю“.

Он потер слипающиеся от усталости глаза, поглядел на часы. Два часа до следующей вахты, и уже два часа, как он борется с усталостью. Рэмси убрал телеметрическую аппаратуру и плюхнулся в койку. Сон пришел почти сразу же. В этом сне над ним наклонился великан-хирург с лицом Спарроу. Какие-то тонкие проводочки. Нервы. Один туда, другой сюда… Очень скоро он будет вмонтирован в подлодку.