Досадийский эксперимент - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 34

– После всего, что сделал для тебя Чу…

– Я рад, что ты не сослался на богохульство.

– Но ведь с нами говорил Бог Стены!

– Разделяй и властвуй, подразделяй и властвуй более властно, раздроби и властвуй абсолютно.

– Это не то, что я имел в виду. – Брой несколько раз глубоко вздохнул, чтобы восстановить душевное равновесие. – Один и только один город. Вот данный нам наказ.

– Но другой город будет построен!

– Будет ли?

– Мы покопались на заводах, чтобы обеспечить себя собственным оружием и пищей. Если ты атакуешь наших людей в Чу, мы атакуем тебя снаружи, разнесем ваши стены и…

– Что ты предлагаешь?

– Открытое сотрудничество по разделению видов. Один город для Говачинов, один для людей. Тогда то, что вы творите в Чу, станет вашим собственным делом. Но скажу тебе, в новом городе мы избавим себя от Демопола и его аристократии.

– Создадите новую аристократию?

– Возможно. Но мои люди будут умирать, видя свободу, которую мы разделяем. Мы больше не будем предоставлять Чу свои тела!

– Так вот почему все ваши фанатики уроженцы Обода.

– Вижу, что ты еще не понимаешь, Брой. Мои люди не просто уроженцы Обода. Они желают, даже ЖАЖДУТ умереть за свое видение.

Брой обдумал это. Трудная концепция для Говачина, чей грех Градуса всегда трансформировался в основательное уважение к стремлению выжить. Но Брой видел, к чему ведут слова Гара, и вызвал в уме образ волн человеческой плоти, бросающихся на все противостоящее, не сдерживаемые ни болью, ни смертью, ни выживанием в любом отношении. Они вполне могут захватить Чу. Мысль о бесчисленных иммигрантах из Обода, живущих внутри стен Чу в готовности к подобной жертве, наполнила Броя глубоким беспокойством. Потребовался усиленный самоконтроль, чтобы скрыть эту реакцию. Он ни на мгновение не усомнился в рассказе Гара. Это было нечто как раз в духе сухопарых Ободников. Но зачем Гар сейчас все это рассказывает?

– Что, Джедрик распорядилась подготовить меня к…

– Джедрик не является частью нашего плана. Она усложняет нам задачу. Но та разновидность неразберихи, которую она спровоцировала, есть как раз то, чем мы можем воспользоваться лучше вас.

Брой соотнес это с тем, что знал о Гаре. Он решил, что это обоснованно, но не дает ответа на основной вопрос.

– Почему?

– Я не готов жертвовать своими людьми, – сказал Гар.

Это отдавало полуправдой. Гар не раз демонстрировал, что может принимать нелегкие решения. Но несомненно, там, среди его орд фанатиков, были многие, обладающие определенными умениями, которые он предпочел бы не терять – пока. Да, Гар мыслил именно таким образом. И Гару следовало бы знать глубокое уважение к жизни, созревающее в груди Говачина после очищающего безумия. Говачин тоже мог бы принимать кровавые решения, но вина… о, чувство вины… Гар рассчитывает на чувство вины. Наверное, он слишком на многое рассчитывает.

– Ты, конечно, не ждешь, что я приму открытое и активное участие в вашем проекте города для Обода.

– Если и не открытое, тогда пассивное.

– И ты настаиваешь на разделении руководства Чу?

– На время.

– Невозможно!

– По существу, если не по названию.

– Ты был моим советником.

– Ты начнешь распри между нами с помощью Джедрик, выжидающей, чтобы подобрать все, что она сможет заполучить от нас?

– Эээ… – Брой кивнул.

Так вот в чем дело! Гар не является частью этой затеи Джедрик. Он боится Джедрик, даже больше чем Броя. Это дало Брою повод для осторожности. Гара не легко испугать. Что он знает о Джедрик такого, чего неизвестно Брою? Но теперь есть весомая причина для компромисса. Ответ на вопрос можно получить и позднее.

– Ты останешься моим главным советником, – сказал Брой.

Это было приемлемо. Гар подтвердил свое согласие отрывистым кивком.

Однако компромисс оставил ощущение пустоты в пищеварительных узлах Броя. Гар знал, что им манипулировали, чтобы он выдал свой страх перед Джедрик. Он мог быть уверен, что Брой попытается нейтрализовать проект города для Обода. Но размах заговора Гара превзошел все ожидания, оставив слишком много неясностей. Нельзя было принять правильное решение на основании недостаточных данных. Гар отдал информацию, не получив ничего ценного взамен. Это было на него не похоже. И правильно ли было все произошедшее здесь истолковано? Брой знал, что ему следует разобраться с этим, рискнув одним куском информации в качестве приманки.

– В Уоррене недавно было нарастание мистических впечатлений у Говачинов.

– Мог бы придумать что-нибудь и получше, чем пробовать на мне эту религиозную чепуху!

Гар действительно злился.

Брой не стал показывать, что это его позабавило. Значит, Гар не знает (или не приемлет), что Бог Стены иногда сотворяет иллюзии среди своей паствы. Что Бог правдиво говорит со своим помазанником и даже отвечает на некоторые вопросы.

Многое было здесь открыто. Больше, чем подозревал Гар. Бахранк прав. И Джедрик тоже наверняка известно о проекте города Гара. Возможно, что Джедрик сама спровоцировала Гара на то, чтобы он раскрыл свой заговор Брою. Но этого явно было недостаточно, чтобы так его испугать.

«Для чего Бог открыл это мне? – подумал Брой. – Меня испытывают?»

Да, это должно было быть ответом. Теперь все определено.

«Я буду делать то, что советует Бог».

13

После отъезда Бахранка Маккаю потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить ощущение целеустремленности. Над ним поднимались высокие и массивные здания, но расщелина, идущая на запад, позволяла клину солнечного света проникнуть на узкую улицу через завитки растительности этого Уоррена. Свет отбрасывал густые тени от каждого предмета, подчеркивая давление людского движения. Маккаю не нравилось, как на него смотрят люди. Словно каждый оценивал его с точки зрения какой-то личной выгоды.

Маккай медленно проталкивался через текущую мимо толпу к арочному входу. Он старался наблюдать за окружающими так, чтобы не привлекать внимания. После всех тех лет в Бюсабе, после всех тренировок и опытов, подготовивших его для столь утонченно влиятельного агентства, Маккай приобрел великолепное знание видов, которые входили в Консент. Он извлекал теперь это знание, ощущая мощную секретность, которая руководила этими людьми. К сожалению, его опыт был насыщен знаниями о том, как вид может обращаться с другим видом, не говоря уже о том, что вид может сотворить сам с собой. Люди вокруг него, согласно его впечатлению, находились на грани взрыва.

Двигаясь в постоянной готовности защищать себя, Маккай спустился на короткий лестничный пролет в прохладные тени. Здесь легче было двигаться, но запахи гнили и плесени усилились.

«Вторая дверь налево».

Маккай пошел к дверному проему, куда направил его Бахранк. Он увидел там еще одну лестницу вниз. Почему-то это испугало Маккая. Чу вовсе не напоминал тот город, что нарисовали ему люди Аритча. Неужели они попытались его обмануть? А если так, то почему? Возможно ли, что они сами не знали этого города? Количество ответов на этот вопрос заставило Маккая содрогнуться. А если наблюдатели, засланные на Досади, предпочли извлечь личную выгоду из местного обучения?

За всю свою карьеру Маккай никогда прежде не пересекал мир, настолько полно отрезанный от остальной вселенной. Эта планета ОДИНОКА, лишена многих приятностей, украшающих прочие миры Консента. Здесь нет прыжковых дверей. Никакого скопления известных видов, никаких утонченных удовольствий или изощренных ловушек, которые захватывали бы обитателей других миров. Досади развивалась своим собственным путем. Инструкторы на Тандалуре слишком часто предупреждали, что это одинокие ПРИМИТИВЫ, вырвавшись во вселенную, одержали бы верх над Консентом.