Дети Дюны - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 5

Алия холодно улыбнулась.

После смерти Пола Гурни предпочел вернуться с леди Джессикой на Келадан. Его возвращение многое усложнит. Если он вернется на Арракис, он прибавит свои собственные трудности к уже существующим. Он служил отцу Пола. И, таким образом, наблюдалась четкая последовательность: Лито I -Пол — Лито II. А исходя из условий Бене Джессерит — селекционная программа: Джессика — Алия — Ганима — побочная ветвь. Гурни, присоединяясь к неразберихе идентичностей, мог бы оказаться очень ценным.

«Что он сделает, если узнает, что в нас течет кровь Харконненов, тех самых Харконненов, которых он так ненавидит??

Улыбка на губах Алии стала загадочной; она шла из каких-то невероятных глубин ее психики.

В конце концов, близнецы были просто детьми. Они были дети, но с бесконечным числом родителей, чьи памяти принадлежали одновременно всем их предкам и им самим. Они будут стоять на посадочной площадке у входа в съетч Табр и наблюдать прилет воздушного корабля бабушки, совершающего посадку в Имперскую впадину, близ Арракина.

Это ярко-светящееся пятно на небе, которое было кораблем, сделает ли оно прибытие Джессики более реальной помощью для ее внуков?

«Моя мать спросит меня об их обучении, — думала Алия. — Смешиваю ли я прана-бинду и рассудительность в обучении? И я скажу ей, что они занимаются самообучением, как и я сама. Я процитирую ей слова ее внука: „Среди обязательного выполнения команд есть необходимость наказывать… но только если жертва заслуживает наказания“.

Алию осенило потом, что она могла бы обратить все внимание леди Джессики только на близнецов, тогда все остальное могло бы исчезнуть из ее поля зрения. Это вполне могло бы быть осуществимо. Лито был очень сильно похож на Пола. А почему и нет? Он вполне мог бы быть Полом, если бы сделал выбор. Даже Ганима обладала этой способностью.

«Точно так же, как и я могу быть моей матерью или кем либо другой, от которой в нас сохранилась частичка жизни».

Она отвлеклась от этой мысли и посмотрела на ландшафты Защитной стены, которую они пролетали. Затем подумала «Как можно было покинуть теплый, безопасный, богатый водой Келадан и вернуться на Арракис, на эту пустынную планету, где ее великий Герцог был убит, а ее сын умер мучительной смертью??

— Почему леди Джессика вернулась именно в это время?

Алия не нашла ответа — ничего определенного. Она могла бы разделить чье-нибудь еще, свойственное только ему, знание, но когда жизненный опыт каждого взял свое направление, тогда и мотивы тоже разошлись. Источник решений лежал в действиях каждого, кто их совершал. Для предрожденных (рожденных до их физического рождения) множество поколений Атридесов оставили свою единственную реальность, то, чем они были, и это оказался другой вид рождения — абсолютное разделение живой, дышащей плоти: когда эта плоть покидала чрево матери, та наделяла ее многочисленными знаниями всех предков. Алия не видела ничего странного в том, что она одновременно любила и ненавидела свою мать. Это была необходимость, необходимое равновесие, где нет места упрекам и обвинениям, но тогда где может граница любви и ненависти? Винил ли кто Бене Джессерит в том, что они направили леди Джессику по этому пути? Вина и упрек постоянно рассеивались, когда память преодолевала очередное тысячелетие. Сестры только искали методы, чтобы породить Квизац Хадераха: мужчину-двойника — он и мужчина, и в то же время полностью повторяет вполне совершенную во всех отношениях Преподобную Мать… И более того — человеческое существо наивысшей чувствительности, обладающее знаниями высших порядков, Квизац Хадераха, «присутствующего одновременно во многих местах». А леди Джессика, которая была просто одним из звеньев этой селекционной программы, имела неосторожность влюбиться в селекционного партнера, которому она была назначена. Потакая желаниям своего возлюбленного Герцога, она произвела на свет сына вместо дочери, которая, как объявили Сестры ордена Бене Джессерит, должна была появиться первой.

«Родила меня, когда уже сама попробовала спайс. А теперь они не хотят меня. Теперь они боятся меня! С веской причиной…?

Они успешно довели до конца задуманное с Полом, их Квизац Хадерахом. Теперь перед ними стояла другая проблема: Мерзость, которая заключала в себе лучшие ценные гены, отбираемые ими в течение многих поколений.

Алия почувствовала, как какая-то тень пронеслась над ней, и посмотрела вверх. Ее эскорт осуществляет подготовку к посадке. Она встряхнула головой, чтобы отключиться от мучивших ее мыслей. Какой смысл был в том, чтобы вызывать в памяти чужие жизни и стирать из них ошибки? Это была уже новая жизнь.

Данкан Айдахо приложил свои умственные способности к вопросу о том, почему Джессика возвращается в это время, оценивая эту проблему по принципу человека-компьютера, ментата, что было его природным даром. Она возвращается, сказал он, чтобы отвезти близнецов к Сестрам. Близнецы тоже имели эти бесценные гены. Данкан, скорее всего, вполне прав. Этого могло бы быть достаточно для того, чтобы вытянуть Джессику из ее уединенного гнездышка на Келадане. Если Сестры велели… А что еще могло бы вернуть ее в эти места, которые вызывали в ней болезненные воспоминания?

— Посмотрим, — проворчала Алия.

Она почувствовала, как орнитоптер коснулся крыши Крепости, издавая неприятный звук, который наполнил ее зловещими предчувствиями.

Глава 4

Две большие кошки вышли на рассвете из-за скал, легко перепрыгивая валуны. Они не собирались охотиться, просто осматривали территорию. Их называли Лазанскими тиграми, выведенными специально, и привезенными сюда, на планету Салуза Вторая, почти восемь тысяч лет назад. Генетические манипуляции, произведенные с древней Терранской породой, стерли некоторые природные черты, характерные для тигров и усовершенствовали другие. Клыки остались длинными. Морды их были широкие, глаза настороженные и умные. Лапы были увеличены, чтобы они твердо стояли на неровной почве, и их спрятанные когти могли бы выпускаться не менее чем на 10 см, причем заостренные на концах не хуже стальных лезвий. Их шкура была рыжевато-коричневого цвета, по делало их почти невидимыми на фоне песка. Они отличались от своих предков еще по одному признаку: в их мозг был имплантирован вспомогательный стимулятор, причем тогда, когда они были детенышами. Стимуляторы делали их зависимыми от того, кто владел передатчиком.

Было холодно, и пока кошки изучали территорию, из ноздрей их шел пар. Перед ними расстилалась земля Салузы Второй, которую оставили нетронутой, в первозданном виде — сухой и голой, ведь здесь жило несколько песчаных червей, завезенных с Арракиса и бережно сохраняемых живыми, потому что монополия по производству меланжа могла в любой момент рухнуть. Там, где стояли кошки, ландшафт представлял достаточно скучно зрелище: кругом одни рыжевато-коричневые скалы и разбросанные тут и там тощие кусты серебристо-зеленого цвета, которые отбрасывали длинные тени в лучах утреннего солнца.

Неожиданно кошек насторожило какое-то движение. Сначала, медленно, они скосили глаза влево, потом, не торопясь, повернули головы в том же направлении. Далеко внизу, на потрескавшейся земле, шли двое детей, держась за руки и с трудом передвигаясь по сухому песку. Дети, по всей видимости, не достигли еще девяти-десятилетнего возраста. Они были рыжеватые и одеты в стилсьюты, частично отороченные богатыми белыми буквами, которые прикреплялись по краям, а на лбу сиял ястребиный герб Дома Атридесов, выполненный из плиток, украшенных яркими, светящимися драгоценными камнями. Они шли и весело болтали, и их голоса очень ясно доносились до охотничьих кошек. Тигры Лазана очень хорошо знали эту игру; они и раньше в нее играли, но сейчас продолжали стоять неподвижно, ожидая щелчка, который включит охотничий сигнал в их вспомогательных стимуляторах.