...И паровоз навстречу! - Панарин Сергей Васильевич - Страница 31

Всезнайгель успел изучить мизансцену. Он понимал: скорее всего, ему придется провести здесь не один мучительный день.

Глава Доцланда, облаченный в белые просторные одежды, смотрелся в камере неуместно до нелепости. Впрочем, Дункельонкель никогда не боялся запачкаться.

– Я бы мог предложить тебе присоединиться ко мне, – сказал он. – Только отлично знаю: ты никогда не станешь моим соратником. Ты видишь, наш мир несовершенен. Видишь, но не хочешь его перестроить.

– Хватит трепотни, – промолвил Иоганн. – Давай ближе к делу.

– Торопишься? – усмехнулся Вождь и Учитель. – Я знаю, чего ты хочешь. И чего боишься. Мне спешить некуда.

– Тогда позови ее!

– Отвыкай командовать, дружище. Когда мы с тобой закончим, ты будешь моим рабом. Кротким и исполнительным… А для затравки ты выложишь, как и с кем преодолел черную завесу. Надо латать дыры.

– Один. Но рецепта не скажу.

Дункельонкель брезгливо тряхнул белой головой:

– Неумно начинать беседу со лжи. Ты меня разочаровываешь. Может быть, твой хваленый Николас болтается в соседней камере? А?

– Ты тоже брехать мастер. – Иоганн вымученно улыбнулся.

– Окстись! Заметили мы твоего спутничка. Обязательно поймаем. Так каким образом вы обманули мой магический заслон?

– Это очевидно. Николас способен и не на такое.

– Хм… – Дункельонкель насупил брови. – Примем пока на веру. Послушаем, что скажет сам барон… И что запоешь ты, когда потеряешь волю. Адольф, вешай «ломалку».

Громила достал из-за пазухи амулет на веревочке. «Ломалка» походила на талисман, найденный в убежище Белоснежки: пузырек, только иссиня-черный и чуть побольше.

Адольф поднял руки, встал на носочки и повесил амулет на шею Всезнайгеля.

Грудь и шею колдуна охватил нестерпимый жар, словно талисман раскалили. Иоганн еле сдержал крик. Мобилизовал дух, как бы надевая на себя невидимый ледяной панцирь. Ощущение пекла отступило, но не исчезло.

Всезнайгель сплел заклятье, пережигающее веревку. Получилось не сразу – тесьма была защищена. Колдун усилил воздействие своего заклятья, и веревка сперва затлела, потом перегорела.

Талисман упал на грязный каменный пол и разлетелся вдребезги. Высвободившаяся энергия превратилась в огненный клубок, который взорвался с гулким хлопком.

Пламенная стена пронеслась по камере, опалив волосы и одежду громилы. Иоганна с Дункельонкелем огонь услужливо обтек.

– Адольф, Адольф, – укоризненно сказал Дункельонкель чертыхающемуся подручному. – Мы общаемся не с деревенской ведьмой, а с одним из сильнейших магов современности. Прояви к нему уважение.

– Сейчас. На цепи будет надежнее, гы-гы.

Амбал вышел. Властитель Доцланда обратился к Иоганну:

– Я предвосхищаю изумительное противостояние твоей воли и упорства Адольфа. У нас много времени. Ты дрогнешь. Ты будешь моим. Приятной игры.

Дункельонкель покинул камеру.

Всезнайгель начал мысленно готовиться к борьбе. Освободить руки и ноги он не мог – слишком хорошо были запечатаны оковы. Колдун чувствовал, что цепи сделаны из непростого металла. Враг подготовился на славу.

– Лишь бы не попался Николас, – прошептал Иоганн.

Из коридора донесся стук шагов Адольфа. К нему добавилась более частая дробь.

На пороге возникла Марлен.

– Здравствуй, дочка, – почти прошептал колдун.

– И ты не болей, папочка, – издевательски прошипела экс-Белоснежка.

Ее глаза обжигали сильнее давешнего амулета.

– Ты изменилась.

– Зато ты все тот же.

Вошел Адольф. Девушка собралась уходить.

– Марлен! – окрикнул ее отец. – Сними талисман! Слышишь? Сними талисман!

Но дочь не обернулась.

Глава 13.

Сердца четырех, или Новый Гулливер

Мор, Брань, Глад и Смерть приехали в Хандверкдорф[30] затемно. Здесь было пустынно. Люди бежали на восток, спасаясь от нашествия армии Черного королевства.

У четырех всадников была точка остановки – дом старика Юберцауберера, бывшего казначея Дункельонкеля. Однако сначала они зашли в трактир, чтобы поесть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Этот трактир был им знаком: когда барон Николас предложил им сокровища Юберцауберера, они останавливались именно здесь.

Сегодня народу было немного: три человека в дальнем углу да влюбленная парочка в центре зала. Возле стойки трактирщика сидела девушка и исполняла шутливые песни.

Заказав ужин, всадники стали слушать певицу. Девушка, о каких говорят «воплощение чистой красоты», обладала потрясающим голосом. Она подыгрывала себе на лютне и выдавала совершенно не женские куплеты:

– Петь такое при ее таланте… – с сожалением проговорила Смерть.

– Кажется, мы находимся в похожем положении, – ответил Мор. – С нашими умениями быть убийцами – непростительный грех.

– Не пора ли к делу? – спросил Глад.

– Пожалуй, – обронила Брань.

Они условились, что не станут решать сразу: брать заказ Дункельонкеля на убийство Рамштайнта или отказаться. Каждый из них в глубине души сделал выбор, как только Адольф огласил предложение черного колдуна. Где-то в замке Дункельонкеля томились их дети. Четверо. Мальчик и три девочки. Сын волшебников, ныне известных как Мор и Смерть. Дочери Глада и Брани. Сердца всадников разрывались, когда они вспоминали о детях. Надо было ставить точку.

Два дня они молчали о главном, и вот время настало.

– Давайте голосовать, – сказал Мор.

Остальные кивнули.

Брань вытащила из сумы лист пергамента, разорвала его на четыре части. Положила на стол. Следом легли четыре уголька…

Мор перевернул сданные листочки.

– Да. Да. Да. Нет, – огласил он. – Итак, мы попытаемся умертвить Рамштайнта.

– Вы понимаете, зачем его смерть Дункельонкелю? – вымолвил Глад.

– Конечно, – ответила Брань. – Кроме преступного короля в Наменлосе, никто не способен оказать достойное сопротивление его войску.

– Что ж, решено.

Всадники не заметили, как к их столику подошла девушка-певица.

– Уважаемые, позвольте вопрос? – Ее голос очаровывал. – Вы не с запада едете?

– Да, а что тебе с того? – спросила Смерть.

– Я ищу барона Николаса Могучего или хотя бы его слугу – Пауля, который Повелитель Тьмы. Носятся слухи, Пауль где-то здесь, в Дробенланде.

Убийцы даже не дрогнули, но внутренне насторожились.

Девушка это заметила:

– О, я чувствую, вы знаете тех, кто мне нужен.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – пригласил Мор. – Зачем вам наш друг Николас?

Певица села, обвела собеседников добрым, но пристальным взглядом:

– Вы слышали о Молоте Ведьм?

– Я так и думала! – Брань хлопнула ладонью по столешнице. – Ты – хранительница Молота, да?

– Не спорю, – сказала девушка, ловя пальцами упавший на лицо локон. – Устремления этого мира таковы, что вскоре Молот сменит хозяина. Хранителям важно передать его в верные руки.

– Я вот никак не просеку, – начал Глад, – ты ко всем пристаешь с этим разговором? Сотни лет Молот Ведьм окружается настолько прочной завесой молчания, что появление певички, утверждающей, дескать, она хранительница, ищущая, кому бы всучить артефакт, мнится мне полнейшей ерундой.

Девушка улыбнулась, заправляя локон за ухо:

– Я не называла себя хранительницей. Я всего лишь не стала с вами спорить. Признаться, я была лучшего мнения об уме загадочных Четырех всадников.

Теперь четверка не скрывала удивления. Мор, Глад, Смерть и Брань тщательно охраняли свой секрет. И вдруг девчушка вот так походя дает им понять: их тайна для нее – пшик!

– Не волнуйтесь, я умею молчать, – слегка разочарованно заверила певица. – Вы маги, но отчего-то постоянно забываете о существовании других. Я вижу устремления. Ты, Смерть, только что голосовала против убийства… убийства… Это в соседнем королевстве… Да, вам нужно выбить одного из важнейших людей… Имя назвать?