...И паровоз навстречу! - Панарин Сергей Васильевич - Страница 13

– Тогда, если мы хотим успеть, нам нужно отправляться дальше, – с грустью сказала ведьма.

Она втайне надеялась, что они заскочат в пещеру Страхенцверга, к гномьей родне графини.

– Лететь ночью опасно! – возразил Дубовых.

– Не волнуйся, у меня есть пара заклинаний.

– Каких это?

– Ну, во-первых, чары сна… – Хельга дотронулась ладонью до лба Палваныча.

Прапорщик кулем рухнул на расстеленный ковер.

– А во-вторых, колдунья моего уровня обладает даром ночного зрения, – договорила Страхолюдлих, «оживляя» летное средство.

Благодаря самоотверженности графини к моменту, когда Коле Лавочкину стало интересно, как там товарищ прапорщик, ковер был над Дробенландом. Дубовых выспался и рвался в бой. Хельга смертельно устала, но держалась.

– Я хочу видеть твою победу, – сказала она возлюбленному, когда внизу показались позиции армии Черного королевства. – Сегодня день нашего триумфа!

– Сегодня день нашего триумфа! – провозгласил барон фон Лобенроген[16].

Он привстал на стременах и грозно потряс кулаком. Напоминающий запойного Дольфа Лундгрена, барон являл собой жалкое зрелище. Перед Лобенрогеном стояло объединенное войско. Рядом с оратором на танцующем от нетерпения коне сидел барон Ференанд фон Косолаппен[17]. Ференанд мучился с похмелья, морщился и мысленно просился на тот свет.

Угроза стать рабами Черного королевства сделала бывших врагов союзниками. Они встретились два дня назад по инициативе Косолаппена. Темноволосый остроносый мужичок Ференанд сам протянул руку рыхлому здоровяку соседу. «Я возвращаю тебе неправедно отвоеванное поле, – сказал Косолаппен. – Будь моим братом!»

Так оранжевые штандарты, на которых был изображен единорог, протыкающий брюхо медведя, встали рядом с косо раскроенными голубыми знаменами, где красовался медведь, ломающий хребет единорогу. Свершилось невозможное – рогоносцы породнились с медвежатниками.

Армия собралась не слишком впечатляющая: пара сотен человек, половина из них была вооружена сельскохозяйственным инструментарием. Воины с деревянными щитами и старыми мечами составляли вторую по численности группу. Отлично экипированные всадники были в меньшинстве.

Краткая речь Лобенрогена кончилась, практически не начавшись. Настал черед Косолаппена. Ференанд прислушался к гулу в голове. «Пожалуй, можно было отметить союз и более скромно», – подумал барон.

Он поднял длань, приветствуя армию.

– Возлюбленные мои подданные, равно как и вассалы моего лучшего и единственного друга! – хрипло прокричал Косолаппен. – Враг пришел отобрать наши земли, свободу и жизни! Есть два способа противостоять супостату. Первый – выйти на открытый поединок и либо погибнуть, либо победить. Второй – тихо сдаться, терпеть и потихоньку подсыпать в еду захватчиков крысиный яд. Первый путь – дорога сильных духом. Второй – хитрых умом. Наша мощь – в духе! Ура!

Войско откликнулось нестройным хором. По всей видимости, хитроумие в эти славные минуты ценилось выше.

Ференанд оглянулся на готовящиеся к сражению полчища Черного королевства. Численное преимущество врага было неоспоримым. Барон вновь обернулся к своим людям.

– Да! – выкрикнул он так, что в глазах потемнело. – Противников много. Ходят пораженческие слухи, мол, чужеземные солдаты все на одно лицо, и всякая другая чертовщина! Все ерунда, братья мои по оружию! Скоро на это девственно чистое снежное поле прольется алая кровь. И пусть она будет не наша, а их!!!

Последнее пожелание нашло отклик. Люди отлично сознавали неравенство сил, но землю предков решили не уступать.

Палваныч и Хельга наблюдали за ареной сражения, скрываясь за небольшим холмом чуть в стороне от двух армий, но ближе к защитникам своих земель. Прапорщик деловито зарядил магазин, а на примере второго научил графиню вставлять патроны.

– Я начну стрельбу, когда противники подойдут ближе, – наставительно сказал Дубовых. – Расстреляв рожок, я буду хватать другой, а ты должна быстро зарядить отстрелянный. Сюда бы, конечно, пулемет. Уж мы бы им устроили художественный фильм «Чапаев».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На душе Палваныча было препоганейше. Он не считал себя убийцей и полагал, что шлепать из автомата людей, которые не имеют огнестрельного оружия, подло. Но Дубовых тщательно расспросил графиню Страхолюдлих о целях Дункельонкеля. По любой логике выходило: армию Черного королевства необходимо остановить.

Да последний разговор с Лавочкиным оставил тяжелое впечатление. Пареньку, вероятно, крышу снесло. Что ж, поступок-то предстоял не из легких. «Я-то пожил, а вот салага…» – подумал мужик.

Еще страстно хотелось домой, в Россию. И коль скоро путь на Родину лежал через победу над темным колдуном и его государством, то прапорщик был готов взять грех на душу.

Тем временем начался бой.

Объединенные силы Лобенрогена и Косолаппена двинулись к армии Черного королевства, крича что-то задорное и не вполне приличное. Чуть позже пошли вперед агрессоры, вооруженные копьями да грубо сработанными мечами.

Палваныч нахмурился. Враги приближались как-то медленно, механистично, словно марионетки. Это настораживало. Затем войско баронов остановилось, боевые крики стихли, наступила тишина. Ополченцы попятились назад. Они не бежали, а просто отступали. Уникальный случай.

Да, защитникам было не по себе. Все чужеземцы и правда оказались близнецами. В их тягучем движении и похожести таилась какая-то дьявольщина. Ужас сковал крестьян и солдат.

Ференанд фон Косолаппен узнал общий для всех врагов лик. «Этот гаденыш, шпион! Тот, кого не смогли убить даже Четыре всадника! – мысленно кричал барон. – Теперь я понимаю. Как бы они умертвили такую толпу?..»

Наконец и прапорщик Дубовых смог рассмотреть наступавших.

– Ектыш, Лавочкины! – выдохнул Палваныч.

Хельга невозмутимо взирала на ровные ряды Николасов Могучих. На бледном лбе графини пролегли морщины.

– Пауль, сие есть гомункулусы, – сказала она.

– Кто? – просипел прапорщик.

– Искусственные люди. Не люди даже, а живые механизмы.

– И ты туда же! – Дубовых скинул шапку и растер плешку мокрым снегом. – Мы что, с ума сходим? Психическая атака, блин! Не зря я про «Чапаева» вспомнил.

– Верь мне, это не настоящие люди, пустые подделки, – настаивала Страхолюдлих. – У них нет ни воли, ни разума. Стреляй в них без всякой опаски.

– А почему они с моим рядовым на одну физиономию?

– Он – их отец, – Хельга замялась, – в каком-то смысле.

– Ох, е! И когда успел?.. Ну, ты и ксерокс, Лавочкин, – тихо проговорил Палваныч, снимая автомат с предохранителя.

Раскатистый стрекот испугал армию ополченцев. Они окончательно сдрейфили и кинулись врассыпную, увеличивая прапорщику угол обстрела. Лже-Лавочкины продолжали шагать, падая, запинаясь друг об друга, оставаясь лежать с простреленными искусственными телами.

Страхолюдлих заряжала рожок за рожком, а прапорщик уже видел, как кричат командиры – не похожие на Колю мужики. Еще Палваныч разглядел, что застреленные гомункулусы быстро разлагаются, превращаясь в вязкий серый кисель.

– Ненастоящие, слава Богу, – прошептал Дубовых и снова застрочил из автомата.

Несколько жутких подразделений Дункельонкеля перестроились и взяли курс на холм, где засели прапорщик с графиней. Командирам других подразделений удалось развернуть своих тупых подчиненных, чтобы ретироваться с поля бойни. Самые толковые заставляли лже-Лавочкиных залечь. Главное заключалось в том, что все неголемы рано или поздно драпали, оставляя армию на растерзание Палванычу.

Бароны Лобенроген и Косолаппен, а также самые смелые их подданные наблюдали за работой Дубовых со стороны, недоумевая, откуда мог взяться этот таинственный чародей, в одиночку повергающий сотни врагов.

Прапорщик делал минутные перерывы, благо гомункулусы шли со скоростью черепахи. Отступающих он не трогал. Спустя полчаса он закончил стрельбу.