Превосходящими силами - Герантиди Олег - Страница 4

– А-а! Так это он повод искал, чтобы летчиков без мобилизации на казарменное положение перевести. Политика! Понимать надо! Мы же все командиры, а нас в казармы! Ну ладно, мы, молодые лейтехи, а как тех, которые уже давно служат? Вот и начал лепить что-то о вреде женщин.

– Да-а! Вы поосторожнее, с женщинами-то. А то сотретесь все, летать нечему будет.

– Нет! От этого не сотрешься. От этого только мозоль можно натереть. Но с мозолью женщинам больше нравится.

Москва. Кремль

Сталин отложил трубку. Еще раз, не веря глазам своим, прочитал бумагу.

– «Совершенно секретно. Срочно. Товарищу Иванову. Операция „Роза“ проходит строго по плану. Подписал Георгиев».

– Он что, с ума сошел? Какая операция? – отлетел назад стул, и Сталин, как за спасательный круг, схватился за трубку. Быстро отвернулся от стоявшего навытяжку Голикова, достал из кармана френча коробок, вытащил спичку и, давая себе время победить гнев, стал сосредоточенно ковырять табак. О Голикове словно забыл. Тот стоял. Стоял молча. Не нужно мешать товарищу Сталину бороться с гневом. Легко можно гнев его навлечь и на себя, подобно громоотводу. Кого потом винить?

– Димитров не стал бы пороть отсебятину, – размышляя вслух, промолвил Сталин, – следовательно, он получил приказ о начале операции. Где, товарищ Голиков, могла произойти накладка?

– Мы все проверяем, товарищ Сталин.

– Проверяйте и дальше. Список виновных мне на стол. Через сорок минут соберется заседание Политбюро, будете докладчиком. – И, показывая, что разговор закончен, поднял стул, сел, углубился в бумаги.

София. Штаб Болгарской революции

– Как это не было сигнала?! – Георгий Димитров ухватился двумя руками за край стола, словно пытаясь удержать разваливавшийся, только что созданный им мир.

– Как не было сигнала! Тодор, мы же вместе, ровно в назначенное время, слышали по московскому радио и песню про розы, по заказу Георгиева, и Интернационал сразу после этой песни. Тодор, ты ведь слышал? – в штабе Болгарской революции воцарились недоумение и тихая паника.

– Что, Советы не помогут?

– Да Сталин просто подставил нас!

– А я еще в 37-м говорил, что Усатый уничтожает всех настоящих революционеров…

– Тихо!!! – Димитров разом пресек разброд и шатания. – Тихо! Срочно связь с Москвой. Балаков, бери своих очкариков, нужно срочно разработать стратегию действий на случай невозможности получения помощи от Советского Союза. Живков, готовьте переход партии снова на нелегальное положение… и самое главное… если хоть слово отсюда уйдет в революционные массы…

А как здорово все начиналось…

Совершить революцию, взять власть, особенно когда проведена добротная подготовительная работа, – проще простого.

Группа хорошо вооруженных профессионалов подъехала к софийскому радиопередающему центру через два с небольшим часа после получения сигнала из Москвы. Загнали в подвал обалдевших охранников, заняли круговую оборону. Среди нападавших случайно оказался работник Софийского радио. Он включил оборудование, настроил передатчики, и через несколько минут к спящей стране обратился пламенный революционер Георгий Димитров. Это потом, когда-нибудь, былинники речистые в сказках своих расскажут о том, что вся Болгария ждала этого страстного, зовущего в бой призыва. Болгария призыв не услышала. Но его услышали те, кому он, собственно, и предназначался. И началось…

Как правильно учил дедушка Ленин в своем бессмертном труде, сначала нужно захватывать телефонные станции, почту, телеграф. Власть ведь у того, кто держит в руках линии связи. Железнодорожники вмиг парализовали движение по железным дорогам, и страна, в которой не очень густа сеть шоссейных дорог, а автотранспорта мало, стала вовсе неподконтрольна правительству. Сначала восставшие массы попытались громить полицейские участки, но жандармы, уже с красными повязками на рукавах и с красным вином в руках, встретили своих вчерашних клиентов. Порешили так: революция – дело хорошее, революцию делаем вместе, уголовники пусть дальше сидят, а политическим в застенках делать нечего, политических из застенков – в шею.

Когда по стране прошел слух, что будет земельная реформа, армия, вернее, та ее часть, что была в это время в Болгарии, рванула по домам, забыв оставить в казармах коней, оружие, боеприпасы. Причин воевать против греческих и югославских партизан за пределами государства у болгарских солдат резко поубавилось. А вот с немецкими военными специалистами неловко получилось. Убили их. Варвары. А что делать? Надо ведь было кого-то убить. На то и революция.

Эйфория продолжалась недолго. На следующий день в Руссе ворвались части 11-й немецкой армии – той самой, которая у советских границ пряталась от английских бомбежек. Еще через день была потеряна Варна, и тотчас же пришла шифровка из Москвы, от удивленного Сталина.

Революция в опасности! Гидра контрреволюции поднимает свои змеиные головы! Братья славяне! Помогите!

Москва. Кремль

За окном небо из черного уже становится серым. Пятый час утра. Страна готовится вставать со славою на встречу дня. Ворочаются металлурги, досматривают последние сны шахтеры. Скоро заводской гудок, не дай бог проспать.

Только Сталин не спит. Ходит в мягких своих кавказских сапогах по кремлевскому ковру. И наркомы сталинские не спят. Какой уж тут сон. За их спинами Сталин ходит, а они думу думают.

– Если, товарищ Голиков, ваши информаторы не врут, что Гитлер снял с наших границ танковые и мотокорпуса и кинул их в Болгарию, то, может, болгарское восстание и к лучшему, – раздался из-за спин наркомовских голос Сталина.

– Товарищ Сталин, разрешите спросить, – поднялся Шапошников, – а какой нам толк был бы от Болгарской революции после начала «Грозы»? Когда мы ударим, Гитлеру будет не до подавления болгарского восстания. В этом случае он не станет отвлекать войска, а будет бросать их в контратаки.

– Борис Михайлович, наша разведка, вот уже скоро как два месяца будет, убеждает Политбюро в том, что Гитлер нападет то 15 мая, то 22 мая, теперь вот крайним сроком называют 15 июня. Да, они слегка наглеют на южном фланге, на Балканах, но чтобы напасть на нас! Короче, я так понимаю, совещание решило раньше времени не начинать «Грозу». Так, товарищ Жуков?

– Товарищ Сталин, сосредоточение мы не сможем ускорить, ведь все просчитано до минут. Как мы сможем из Забайкалья и из Сибири перебросить недостающие корпуса, если вагоны для них еще только разгружаются под Шепетовкой? ВВС округов только вчера начали переброску самолетов на приграничные аэродромы. Но рассредоточение еще не начато. В районах сосредоточения войск еще не развернуты артдивизионы ПВО, они только перебрасываются из крупных индустриальных центров. Ну а изолированными ударами мы только спугнем немцев. Вы, товарищ Сталин, сами нас учили, что для достижения цели необходимо сосредоточить все силы, сконцентрировать всю энергию, а не расходовать ее попусту.

– Значит, болгар отдаем на съедение немцам?

– Помочь мы им сейчас ничем не можем, товарищ Сталин, – качнул головой Берия, – а навредить себе – еще как.

– Что ж, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили…

Военный городок

В Шепетовку поезд прибыл в предрассветных сумерках. Игорь наскоро распрощался со своими новыми друзьями, удачно нашел попутку до Новограда-Волынского, и когда солнце, поднявшееся над пышными садами, осветило землю, он уже подходил к КПП военного городка.

Дежурный по КПП, старшина в выгоревшей под жарким украинским небом, почти белой гимнастерке, проверив документы, препроводил Старикова в штаб танковой бригады.

– Теперь, отныне и надолго, мне здесь служить. – Игорь с интересом вертел по сторонам головой. Красная фанерная звезда над воротами, портреты Сталина и Ленина. Длинный ряд щитов вдоль плаца, на которых изображены различные формы одежды, строевые приемы с оружием и без. Посыпанные песком, с побеленными бордюрами, дорожки.