Яростный клинок - Геммел Дэвид - Страница 65

Дерево снова дрогнуло, и сначала от него отделилась деревянная рука, потом нога. С ворчанием из ствола вышла фигура. У Тагды была борода из лишайника, плащ из плюща, а штаны и рубаха из коры и желудей. Лицо его было как кора молодого дуба, а глаза подобны весенней листве. Он остановился у костра и потянулся.

– Некогда это тоже были леса сидов, – сообщил Тагда. – Весь мир принадлежал сидам. Мы давали ему жизнь, а он нам. Потом пришли люди. Из многих лесов навеки исчезла магия. Только дубы помнят о прошлом. У дуба долгая память, дитя. Куда ты идешь, Меч Бури?

– Домой.

– Домой, – сказал низкий голос, словно пробуя слово на вкус. – Мне всегда нравилось, как это звучит. В слове «дом» заключено странное волшебство. Ты сам почувствовал это, когда стоял на поле битвы и вспоминал Каэр Друаг. Дома можно найти покой душе. – Сид молча постоял, а ветер играл листвой его плаща. – Ты чувствуешь, что несет ветер, Коннавар?

– Что?

– Сосредоточься. Дай своему носу понюхать воздух. Конн глубоко вздохнул. Он чувствовал запах леса – мокрой коры, прелых листьев, и ничего больше, но когда юноша уже открыл было рот, чтобы спросить Тагду, что он должен почувствовать, ветер принес запах моря и водорослей на берегу. Он почти слышал крики чаек, скрип дерева и хлопанье парусов. Это казалось странным.

– Мы далеко от моря, – заметил он.

– Человек никогда не бывает далеко от моря, – ответил Тагда. – Где твоя возлюбленная?

– У меня нет возлюбленной, – удивился Конн.

– Загляни в свое сердце. Любовь – одна из удивительных способностей твоего кровожадного народа, Коннавар. Она приходит и не исчезает за несколько ударов сердца. Любовь живет. И снова я спрошу – где твоя возлюбленная.

– В Семи Ивах, – проговорил юноша. – Она даже не попрощалась со мной.

– Странно, что человек находит в себе силы сразиться с медведем, столкнуться с целой армией, но не решается попросить свою возлюбленную обойти с ним вокруг дерева.

– Я бы попросил, подай она хоть один знак, что предложение мое будет принято.

Тагда расхохотался.

– Сколько знаков тебе надо?

– Ты что, пришел мучить меня? – спросил Конн, разъяряясь.

– Вовсе нет, – ответил сид. – У меня довольно дел, чтобы развлекаться такими пустяками. Просто я наблюдал за тобой с тех пор, как ты ребенком вошел в наш лес, призывая мое имя. Насколько я помню, ты хотел, чтобы я помог твоим родителям.

– Да, но ты этого не сделал.

– Кто тебе сказал такое? Разве они не вместе? И не любят друг друга больше прежнего? Вы, люди, так нетерпеливы. Должно быть, это естественно для народа, живущего так мало. – Ветер снова принялся играть его плащом, шуршать листьями.

– Зачем ты ко мне пришел? – спросил Конн.

– Насколько я помню, это ты пришел ко мне. Оставил свою возлюбленную в Семи Ивах и приехал в это укромное место, к моему дубу. Твое сердце привело тебя сюда, Коннавар. Оно чувствовало, что здесь я. Мы связаны с тех пор, как ты освободил олененка. Вопрос в том, почему сердце привело тебя сюда? Чего ты ищешь?

– Я и сам не знал, что ищу чего-нибудь.

– Может быть, это потому, что ты до сих пор злишься на Таэ. Гнев бывает полезен, но куда чаще он скрывает от нас правду. Какой вопрос мучил тебя последние несколько дней?

– Я думал, зачем причаливала к берегу ладья и с кем встречались люди, приплывшие на ней. И зачем?

– И какие ответы ты нашел?

– Никаких. Морские Волки нападают ради добычи, которую смогут увезти на кораблях. Золото и серебро. Иногда женщины. А в Семи Ивах мало золота.

– Но там есть великая ценность, – заметил Тагда.

– Не понимаю.

– Кто самый богатый князь среди риганте?

– Мой господин. Ему принадлежат три шахты – две серебряных, одна золотая.

– И что, как ты думаешь, он ценит больше всего?

– Откуда я знаю?

– Подумай.

– Ты не можешь просто сказать?

– Дуб зовет меня, – проговорил Тагда. Он тяжело развернулся, подошел к дереву и снова слился с ним. Перед тем как исчезнуть совсем, раздался голос.

– Приходи в Зачарованный лес в ночь Самайна. Мы поговорим еще.

Конн сидел у огня, перебирая в голове разговор. Морские Волки. Золото. Добыча. Истинный смысл беседы ускользал от него и не давал ему расслабиться. Потом он услышал стук копыт. Поднявшись, юноша увидел Паракса и окликнул его. Старик подъехал к нему и соскользнул с лошади.

– Что тебя задержало?

– Лошадь с выщербленным копытом. Я нашел ее.

– Рассказывай.

– На ней ездит купец, Фаэтон.

– Он встречался с Волками?

– Да, и есть еще одна вещь. Набеги на Семь Ив прекратились, когда он поселился в городке. Поняв, кому принадлежала лошадь, я отправился в дом и поговорил с Дарой. У Фаэтона сильные связи с поселком шахтеров у Ломаной Горы и другими такими же на юге. И все их грабили, и не раз.

– Он снабжал Морских Волков информацией.

– Да, похоже на то. Он знал, как перевозят серебряную руду, в каких деревнях останавливаются телеги. А теперь, когда шахты иссякли, ему незачем оставаться здесь.

– Понимаю, но зачем тайная последняя встреча? Что они задумали?

– След не может ответить на такой вопрос, – сказал Паракс, – но золота в Семи Ивах нет.

Конна пробрала дрожь. Он вспомнил давний разговор с купцом. «Кроме того, можно требовать выкуп…»

Фаэтон тогда не закончил фразу, а Конн не обратил на это внимания.

– Да, там есть скрытое богатство, – прошептал он. – Жена и дочь Длинного Князя. Они принесут золота в десять раз больше собственного веса. Сколько воинов бывает на одном корабле?

– Сорок, пятьдесят, – ответил Паракс. – Я никогда не подходил близко к ладьям, но сказал бы, что не меньше пятидесяти.

– Корабль не уплыл в море, – сказал Конн. – Морские Волки ждали, когда Фаэтон уедет.

– Ты уверен?

Конн бросился к лошади и оседлал ее.

– Мы возвращаемся! – крикнул он, взлетая в седло. Двое мужчин торопливо поехали по дороге, но обе лошади устали, и последней вершины они достигли только к темноте. Из Семи Ив поднимался огромный столб дыма, и юноша видел горожан, бегущих к холмам. На юге от поселения виднелись тяжело нагруженные захватчики, медленно идущие к лесу. Конн остановил взмыленного коня.

– А теперь что? – спросил Паракс.

– Я поеду к тому заливу, где ты отыскал след корабля. А ты спускайся к деревне. Если Фиаллах жив, скажи ему, где я.

– И он поспешит тебе на помощь? – сплюнул Паракс. – Не думаю.

– Он помчится стрелой, если Таэ у них.

– А что, если не у них? Что, если она сбежала?

– Тогда Волки все еще не покинули бы Семь Ив, а продолжили искать ее. Поехали!

И с этими словами Конн погнал усталого коня вперед.

Огромный разбойник, Шард, стоял в воротах городка и с удовольствием смотрел на горящие дома. Сначала все шло по плану. Корабль «Кровавый цветок» причалил ровно в полдень, и его воины поднялись в лес, откуда хорошо просматривалось поселение. А гроза вообще была даром Вотана. На стене не оказалось ни одного часового, когда пятьдесят воинов выбежало из леса и бросилось к раскрытым воротам.

Шард запомнил наизусть карту поселения, которую Фаэтон нарисовал угольком. Отправив тридцать воинов в город убивать, жечь и сеять панику, с оставшимися двадцатью он бросился в Длинный Зал. Это оказалось единственным неудачным моментом набега. Глупый Кидрик попытался схватить старшую из женщин, но она вытащила кинжал из-за пояса и пырнула его. Тогда воин от боли и ярости полоснул ее мечом по горлу. Теперь он не получит ничего. Ни медной монетки. Идиот! Девушка бросилась к другому выходу прямо в руки брата Шарда, Джарика. Одного удара хватило, чтобы она потеряла сознание, и он вошел в дом, неся ее на плече.

Но все равно доход от набега упал вдвое, и Шард злился, потому что денег могло не хватить на второй корабль. С одним кораблем и пятьюдесятью воинами набеги никогда не перейдут границ мелких стычек. А с двумя можно будет нападать на более крупные поселения или, имея с собой на борту больше припасов, углубляться в земли кельтонов.