Волк среди теней - Геммел Дэвид - Страница 19

— Доброго вам утра, — сказал Гриффин.

Тот, что ехал чуть впереди, молодой человек с темными глазами, раздвинул губы в улыбке, обдавшей Гриффина зимним холодом.

— Вы решили тут обосноваться?

— А что? Это ведь нетронутая земля.

Всадник кивнул.

— Мы ищем странника по имени Шэнноу.

— Он умер, — сказал Гриффин.

— Он жив, — ответил всадник с полным убеждением.

— Если так, то меня это удивляет. К югу отсюда на него напали каннибалы, и он не вернулся в свой фургон.

— И много вас здесь? — спросил всадник.

— Достаточно, — сказал Гриффин.

— Ну, что же, — согласился тот, — нам пора. Мы ведь едем издалека и далеко.

Они повернули лошадей и поскакали на восток.

Мадден подошел к Гриффину.

— Не понравились они мне, — сказал он. — По?твоему, нам грозит опасность?

— Возможно.

— У меня от их вида мурашки по коже забегали, — сказал Берк, присоединяясь к ним. — Очень смахивают на каннибалов, только вот зубы обычные.

— Что думаешь, Грифф? — спросил Мадден.

— Если они разбойники, то вернутся.

— О чем они говорили? — осведомился Берк.

— Справлялись о человеке по имени Шэнноу.

— Это еще кто? — спросил Мадден.

— Иерусалимец, — ответил Гриффин, избегнув прямой лжи. Он никому в караване не открыл настоящего имени Йона Тейбарда.

— В таком случае, — заявил Берк, — им лучше держаться от него подальше. С ним лучше не связываться, клянусь Богом! Это ведь он перестрелял разбойников в Ольоне. И Даниил Кейд из?за него охромел — прострелил ему колено.

— Никому про Шэнноу не упоминайте, — предупредил Гриффин.

Мадден заметил выражение его лица и прищурился. Что?то осталось недосказанным. Однако он верил Гриффину и не стал его расспрашивать.

В ту же ночь вскоре после полуночи пятьдесят всадников галопом ринулись на селение через восточное пастбище. Передние наткнулись на веревку, натянутую в высокой траве, и их кони с визгом кубарем покатились по земле. Всадники слетели на землю. Их товарищи во втором ряду изо всех сил натянули поводья и остановили коней перед веревкой. Кося их, зарявкали двадцать ружей; двадцать налетчиков и несколько коней рухнули наземь. Второй залп из пятнадцати пистолетов выбил из седел еще несколько человек на заметавшихся лошадях, и уцелевшие ускакали. Некоторые из свалившихся поднялись на ноги и кинулись бежать. В ярком лунном свете стрелки убивали их по?одиночке.

Когда воцарилась тишина, Кон Гриффин перезарядил пистолеты и вышел на пастбище. В траве он насчитал двадцать девять трупов и одиннадцать лошадей, мертвых и издыхающих. Мадден и другие присоединились к нему, снимая с мертвецов оружие. Это были револьверы, заряжавшиеся патронами.

— Вы посмотрите, — сказал Гриффин, оглядывая убитых, — они все одеты одинаково, будто солдаты в старинных книгах. Что?то тут очень не так! — Он обернулся к Маддену: — Садись на лошадь и следуй за ними. Не показывайся и не рискуй. Мне надо знать, откуда они и сколько их там.

Донна Тейбард подошла к Гриффину и взяла его под руку.

— Кто они, Кон?

— Не знаю. Но они наводят на меня страх.

— Ты думаешь, они вернутся еще до утра?

— Вряд ли. Но в таком случае Джейкоб нас предупредит.

— Так пойдем домой. Эрику не терпится узнать, что было. Он будет так тобой гордиться!

Гриффин притянул ее к себе и нежно поцеловал в лоб. Ему отчаянно не хотелось говорить ей про Шэнноу, хотелось, чтобы она и дальше верила, что он мертв. После исчезновения Шэнноу они очень сблизились, и он всячески заботился об Эрике, а потому его часто приглашали пообедать или поужинать в тейбардском фургоне. Потом как?то вечером он попросил Донну стать его женой, ожидая отказа, готовясь ждать, пока она не передумает. А она согласилась, поцеловала его и поблагодарила за честь.

Трудно было бы найти человека счастливее, чем в ту минуту Гриффин. Много дней после, в лунные вечера он гулял с ней рука об руку, пока наконец Донна сама не ускорила то, о чем он мечтал. Они вышли на берег ручья, она повернулась и положила руку ему на плечо.

— Я не пятнадцатилетняя девочка, — сказала она, расстегивая платье.

И в траве у журчащей воды они познали любовь.

Теперь Гриффин ночевал в фургоне Донны к большому негодованию старого Берка, который не одобрял такого легкомыслия. Эрик легко свыкся со своим новым отцом и в обществе Гриффина, казалось, чувствовал себя легко. А Гриффин учил его бросать аркан, различать следы, узнавать деревья и определять, какие растут у воды. И разговаривали они, как мужчина с мужчиной, что очень льстило Эрику.

— Как мне вас называть? — спросил Эрик.

— Зови меня Грифф.

— Отцом я вас называть не могу. Пока еще.

— Если бы мог, это было бы отлично, но я не стал бы тревожиться по такому поводу.

— Вы сделаете маму счастливой?

— Надеюсь. Сделаю все, что в моих силах.

— Мой отец не сумел.

— Иногда случается.

— И я не буду жесток с вами, Грифф.

— Жесток?

— Я был очень жесток с мистером Шэнноу. A он спас мне жизнь. Теперь я жалею. Он сказал мне, что очень одинок, и хотел быть моим другом.

Этот разговор Гриффин вспомнил теперь, стоя рядом с Донной. И увел ее от трупов в фургон на их участке.

— Донна, есть кое?что… Всадники…

— Что? Говори же! Так не похоже на тебя…

— Шэнноу жив.

— Не может быть!

— Я думаю, это так. Примени свой дар. Попробуй увидеть его.

— Нет, он мертв, и я не хочу смотреть на червей в его глазницах.

— Пожалуйста, Донна. Иначе у меня не будет ни минуты покоя от мысли, что Иерусалимец охотится на меня.

Ее голова поникла, глаза закрылись. И тут же она увидела, как Шэнноу, хромая, идет по какому?то селению. Рядом с ним шагал лысоватый старик, который улыбался и что?то весело говорил ему.

Донна открыла глаза.

— Да, — прошептала она. — Он жив. Ах, Кон!

— Я… ну… конечно, я освобожу тебя… от…

— Не говори этого! Никогда! Я беременна, Кон, и я тебя люблю!

— Но ты и он…

— Он спас меня и Эрика. И он был очень одинок. Я его не любила. Но я бы никогда не поступила с ним так, правда, правда!

— Я знаю. — Он обнял ее.

— И еще, Кон. Все люди там, где он, должны умереть.

— Не понимаю.

— И я толком не понимаю. Но они все обречены. Я увидела кружащие над ними черепа, а вдали — темные тени в рогатых шлемах, как у этих всадников.

— Бой с ними оставил след на твоем даре, — заверил ее Гриффин. — Важно то, что Йон Шэнноу жив. И когда он доберется сюда, то будет искать тебя.

— Кон, он не поймет. По?моему, он тронут безумием.

— Я буду наготове.

На следующее утро Шэнноу встал очень рано, чувствуя себя освеженным, несмотря на беспокойную ночь. Он надел шерстяную рубаху, поверх нее толстую фуфайку, связанную Куропет, а поверх фуфайки кожаную куртку, и натянул на руки шерстяные перчатки. Затем пристегнул к поясу пистолеты, взвалил на правое плечо седло и направился через поселок к временному загону, где стоял мерин. Растер его и оседлал.

Когда Шэнноу выехал из спящего поселка, занималась ясная заря. Он направил лошадь высоко в северные холмы, осторожно выбирая дорогу на скользкой земле. Час спустя он вернулся в деревню другим путем, задал корм мерину и унес седло. Он промерз до костей и изнемогал от усталости. Свалил седло на пол в хижине и еле удержался на ногах. Сбросив куртку, он взял кожаный мяч и сжал его двести раз. Потом отшвырнул и поднялся на ноги. Его рука опустилась на пистолет и взметнулась вверх, взводя курок. Он улыбнулся: не так молниеносно, как раньше, но достаточно быстро, остальное вернется само собой.

В дверь постучала Куропет, и он открыл ей. Она принесла деревянную миску с горячей овсянкой и козьим молоком. Он поблагодарил ее, и она кивнула в ответ.

— Я думала вы уехали от нас, — сказала она тихо, устремив взгляд в пол.

— Пока еще нет, госпожа. Но скоро я должен буду уехать.

— К своей жене?

— Да.

Она улыбнулась ему и ушла, а он начал завтракать в ожидании Каритаса. Вскоре старик вошел, стряхивая снег с овчинной куртки. Он подошел поближе к очагу и усмехнулся.