Великое заклятие - Геммел Дэвид - Страница 20

Старик вытащил кинжал, сжал кулак и полоснул лезвием по вздувшимся венам. Даже кровь из него текла слабо, еле-еле, орошая кожаную кавалерийскую тунику и капая на сапоги.

Он сидел тихо, вспоминая дни своей славы, пока наконец не свалился на пол.

Угли вспыхнули, и тепло снова начало наполнять шатер.

Вскоре полотнище у входа откинули, и в палатку вошли двое.

Первый бросился к телу, опустился на колени и прошептал:

– О Небо! Зачем он это сделал? Он был так весел, когда вы посылали его за картой, мой генерал. И выиграл много денег на королевском дне рождения. Он все время говорил о своем доме близ Дрос-Кортсвейна, мечтал, как будет хозяйствовать на своей земле. Что за безумие?

Белый Волк молчал, оглядывая палатку. На складном столике стояли кувшин и чаша с водой. Вода в них замерзла и теперь медленно оттаивала. Стены тоже подернулись инеем.

Банелион с трудом сдерживал гнев. Мысль о том, что его атакуют с помощью колдовства, не приходила ему в голову, и он корил себя за глупость.

– Не понимаю, – твердил седобородый офицер, стоя на коленях рядом с мертвым. – Зачем он покончил с собой?

– Зачем люди вообще кончают с собой? – отрезал Банелион. – Велите убрать тело.

Дагориан и Зани вернули коней в стойла. Всю дорогу до конюшни они молчали. Теперь, шагая по темным улицам, маленький вентриец старался держаться поближе к высокому офицеру.

– Я думаю, вам следует рассказать мне о том, что с вами случилось.

Дренай, кивнув, пригласил Зани зайти в маленькую таверну у рыночной площади. Там было почти пусто, и они заняли стол у окна. Дагориан заказал вина, слегка разбавил его водой и выпил.

– Там были демоны, – вполголоса начал он. – Десятки, а то и сотни. Они заполнили весь дом, кроме защищенной рунами комнаты. Они терзали меня своими когтями – я думал, что они разорвут меня в клочья.

– Но на вас ни царапины. Быть может, это был просто бред?

– Раны остались, Зани, я чувствую их и сейчас. Только нанесены они душе, а не телу. Демоны были и в саду – я знаю, они таятся повсюду. Теперь они тоже, вероятно, висят где-нибудь под потолком.

Зани боязливо посмотрел вокруг, но ничего не увидел.

– Какие они, эти демоны? – спросил он, и Дагориан описал ему их мертвенно-бледные лица, выпученные глаза, острые зубы и когти.

Зани содрогнулся. Все это представлялось ему бредом сумасшедшего, и он дорого дал бы, чтобы это оказалось бредом. Но они расследовали очень странное дело, и рассказ Дагориана при всей своей странности звучал правдиво, хотя и не желал укладываться у Зани в голове. Офицер умолк, и вентриец спросил его:

– Что, по-вашему, все это значит?

– Не знаю. Ничему такому меня не учили. Однако там было еще кое-что – меня спас некто сияющий, с огненным мечом. Это он заставил меня прочесть молитву.

– Сияющий... – повторил Зани. – Ангел, что ли?

– Простите, Зани, – сказал Дагориан, видя его окрепший заново скептицизм. – На вашем месте я бы тоже подумал, что мой собеседник спятил, а все, что он будто бы видел, вызвано лорассием. – Зани, немного успокоившись, улыбнулся. – Так вот, ваш собеседник не безумен – просто напуган, и у него есть своя теория на этот счет.

– Это уже кое-что, – заметил Зани.

– Все убитые или бежавшие из города люди были прорицателями и видели демонов.

– И что же?

– Представьте себе армию, которая движется по вражеской территории. Глазами ей служат разведчики. Первейшая задача неприятеля – убить разведчиков, чтобы армия ослепла.

– Но эти демоны не способны убивать. Мне они ничего не сделали, да и вы, когда действие наркотика истощилось, оказались вне опасности.

– Дa, сами они убивать не могут, но способны влиять на других. Это я успел усвоить, когда жил в монастыре. Направляемые могущественным магом, они способны внушать злобу и ненависть. В этом ключ ко всем недавним убийствам. Вспомните парня, убившего свою мать, и собак, напавших на своего хозяина.

– О демонах я мало что знаю и не горю желанием узнать больше, однако все это намного превышает мои скромные способности. Надо посоветоваться с Калижканом.

– Еще вчера я бы с вами согласился, но теперь должен подумать.

– О чем же тут думать? Он величайший в империи чародей.

– Именно это меня и беспокоит.

– Что вы хотите сказать?

– Я читал о чародеях, вызывающих демонов по одному или по двое, а здесь их сотни. Такое под силу лишь величайшему из магов. Чародей, имеющий такую мощь, не может оставаться в неизвестности – он должен быть богат, знаменит и влиятелен. Есть ли второй такой человек в Юсе?

– Я встречался с Калижканом много раз, – помрачнел Зани. – Он прекрасный человек и пользуется всеобщим восхищением. Он добр, он заботится о бездомных детях. Говорить, что он вызывает демонов, значит клеветать на него. Не желаю даже слышать об этом! Наркотик, вероятно, затуманил ваш разум – возвращайтесь к себе в казарму и отдохните, может, к утру в голове и прояснится.

Вентриец отодвинул свой стул и направился к двери. Дагориан не пытался его остановить – на месте Зани он чувствовал бы то же самое. Зани вышел на улицу, вскрикнул и опять ввалился в таверну, весь залитый кровью, хлеставшей из странной раны на горле. Следом вошли трое в капюшонах и масках. Один погрузил меч в живот Зани, двое других бросились на Дагориана. Дренай перевернул стол, загородив им дорогу, и выхватил свой клинок. Увернувшись от нацеленного ему в глотку выпада, он обрушил на шею врага мощный, раздробивший кость удар. Злоумышленник умер, не успев упасть. Дагориан отскочил назад, и меч второго убийцы рассек воздух. Дагориан нанес рубящий удар, пришедшийся противнику по руке. Тот с воплем выронил меч. Третий, убивший Зани, метнул нож, но промахнулся.

Раненый, спотыкаясь, кинулся к двери. Другой, поколебавшись, последовал за ним, и оба выбежали в ночь. Дагориан поспешил к Зани, но маленький вентриец, лежащий в луже крови, был уже мертв.

Охваченный гневом, Дагориан погнался за убийцами, но их и след простыл.

Убрав меч в ножны, он вернулся назад.

– Я уже послал за стражей, – доложил ему хозяин таверны.

Дагориан, кивнув, сорвал с убитого им человека капюшон и маску. Лицо мертвеца было ему незнакомо. Хозяин тихо выругался, и Дагориан обернулся к нему:

– Ты его знаешь?

– Угу. Он бывал тут несколько раз, только в мундире.

– Кто такой?

– Имени не знаю, но он служил в адъютантах у Антикаса Кариоса.

В третий раз за день Ногуста велел остановиться, чтобы дать лошадям отдых. Кобылы, на которых ехали Кебра и Зубр, в отдыхе не нуждались, но огромный вороной мерин Ногусты тяжело водил мокрыми боками. Ногуста потрепал его по шее и прошептал:

– Ничего, Великий, ничего. Ты хворал, и тебе нужно время, чтобы восстановить силы. – Преодолев с конем в поводу поросший соснами склон, Ногуста обвел взглядом зеленую долину внизу.

– До сих пор не верится, – сказал Зубр, поравнявшись с ним. – Такого коня – и на живодерню! Ошибка, должно быть, вышла.

– Никакой ошибки. Он долго болел, и король решил, что конь ему больше не пригодится.

– Так ведь это же Звездный! Он много лет носил короля в бой. Король его любит.

– Любовь королей – вещь опасная. Звездный – он вроде нас, Зубр. Ему восемнадцать лет, и он уже не так силен и резв, как бывало. Сканде он больше не нужен, вот его и продали на шкуру, мясо и клей.

– Зачем же ты-то его купил, если он больше никуда не годится?

– Он заслуживает лучшей доли.

– Может, и так, но что ты будешь делать, если он падет? Погляди-ка на него! Лошади от легочной гнили не выздоравливают.

– Болезнь определили неправильно. Мышцы у него не одрябли. Это просто какая-то заразная хворь, и на горном воздухе ему станет легче. А если он и умрет, то на воле, гордый и свободный, окруженный друзьями, которым он дорог.

– Скажешь тоже. Это же лошадь – думаешь, ему не все равно?