Легенда - Геммел Дэвид - Страница 48

— Ты стрелок Лучника, что ли? — спросил солдат, не узнав высокого воина.

— Нет. Где Друсс?

— Понятия не имею. Либо на стене, либо в столовой. Ты гонец?

— Нет. А где столовая?

— Видишь вон те огни? Это госпиталь. Дальше кладовая — иди все прямо, пока нужником не завоняет, а там поверни направо. Тут не заблудишься.

— Спасибо.

— Не на чем. Ты, видать, новобранец?

— Да. Вроде того.

— Пойду-ка я, пожалуй, с тобой.

— Нет надобности.

— Есть, — ответил солдат, и в поясницу Река уперлось что-то острое. — Это вентрийский кинжал, так что ступай, куда я поведу.

— Да в чем дело-то?

— Во-первых, недавно кто-то пытался убить Друсса, а во-вторых, я тебя не знаю. Так что пошли поищем вместе.

Вдвоем они зашагали к столовой. Теперь им стали слышны звуки, идущие из разных служб. Часовой окликнул их со стены. Спутник Река ответил и спросил о Друссе.

— Он на стене около надвратной башни.

— Сюда, — сказал солдат, и Рек взошел по короткой лестнице на стену. Взошел и замер. Тысячи факелов и костров освещали равнину. Осадные башни, словно деревянные великаны, загородили перевал от одной горной кручи до другой. Вся долина была загружена огнями, насколько хватал глаз, — это было все равно что заглянуть в недра самого ада.

— Не слишком привлекательно, верно? — спросил солдат.

— При свете дня, полагаю, лучше не станет.

— Правильно полагаешь. Ну, шагай.

Друсс сидел неподалеку, беседуя с несколькими солдатами. Он рассказывал им цветистую байку, известную Реку.

Коронная фраза произвела желаемый эффект, и ночная тишина огласилась хохотом.

Друсс от души смеялся вместе со всеми. Тут он заметил подошедших, повернулся и внимательно посмотрел на человека в синем плаще.

— В чем дело?

— Он искал вас, командир, вот я его и привел.

— Если точнее, — сказал Рек, — он принял меня за наемного убийцу и привел, тыча ножом мне в спину.

— И что же, ты в самом деле убийца? — поднял бровь Друсс.

— Я сменил род занятий. Можем мы поговорить?

— А мы что делаем?

— Наедине.

— Начинай, а там я решу, стоит нам уединяться или нет.

— Меня зовут Регнак. Я только что прибыл сюда вместе с воинами из Храма Тридцати и с Вирэ, дочерью Дельнара.

— Хорошо, поговорим наедине, — согласился Друсс, и солдаты отошли прочь. — Говори же. — Он остановил на Реке свой холодный взор.

Рек присел на парапет, глядя в освещенную долину.

— Многовато их что-то.

— Страшно, да?

— Аж душа в пятки уходит. Я вижу, вы не собираетесь облегчать мне этот разговор, поэтому выложу все как есть. К добру это или к худу, но князь теперь я. Я не дурак, но и не полководец — впрочем, эти два понятия часто бывают равнозначны. Пока я ничего менять не стану — но знайте: я никому не уступлю своего права, когда нужно будет что-то решать.

— Ты полагаешь, что получил это право, поскольку спишь с княжеской дочерью?

— Да — именно поэтому. Однако суть в другом. Мне уже доводилось воевать, и в стратегии я смыслю не хуже любого другого, кто здесь есть. Кроме того, со мной Тридцать, обладающие несравненными познаниями в военном деле. И наконец главное: если я и умру в этом забытом богами месте, то не как мелкая сошка — я сам буду управлять своей судьбой.

— Не много ли ты на себя берешь, паренек?

— Не больше, чем мне по силам.

— Ты правда веришь в это?

— Нет, — честно сознался Рек.

— Я так и думал, — хмыкнул Друсс. — Так какого же черта тебя принесло сюда?

— Судьба, должно быть, любит иногда повеселиться.

— Да, в мое время любила. Но ты-то, похоже, парень разумный. Надо было увезти девушку в Лентрию и зажить своим домом там.

— Друсс, Вирэ никуда нельзя увезти, если она сама того не захочет. Ее воспитали в воинском духе, она знает назубок все сказания о тебе и все войны, которые ты вел. Она воительница — и хочет быть здесь.

— Как вы с ней встретились?

Рек рассказал, как ехал из Дренана через Гравенский лес, рассказал о смерти Рейнарда, о Храме Тридцати, о венчании на корабле и битве с сатулами. Старик выслушал его откровенный рассказ без всяких замечаний.

— ..И вот мы здесь, — заключил Рек.

— Стало быть, ты одержимый.

— Я этого не говорил!

— Да нет, сказал, паренек, — хотя и без слов. Это ничего. Я не раз сражался с такими воинами. Удивляюсь только, как это сатулы пропустили вас — этот народец не отличается особым благородством.

— Думаю, что их вождь, Иоахим, являет собой исключение. Послушай, Друсс, ты очень обяжешь меня, если не станешь распространяться о моей одержимости.

— Не будь дураком, парень! — рассмеялся Друсс. — Надолго ли ты сохранишь свой секрет, когда надиры полезут на стену? Ты лучше держись подле меня — я прослежу, чтобы ты не пришиб кого из своих.

— Благодарствую, но не мешало бы тебе проявить чуть побольше гостеприимства. Я сух, как подмышка стервятника.

— Да уж — от разговоров жажда разбирает почище, чем от драки. Пойдем-ка отыщем Хогуна и Оррина. Когда же и устроить пирушку, как не в последнюю ночь перед боем.

Глава 20

Как только занялась заря третьего дня, первые вестники конца времен обрушились на стены Дрос-Дельноха. Тысячи обливающихся потом воинов отвели назад рычаги сотен баллист. Напружинив мускулы, надиры тянули, пока плетеные корзины на концах рычагов не стали почти горизонтально над землей. В корзинах лежали глыбы гранита.

Защитники в оцепенении ужаса следили за надирским начальником. Он поднял руку, опустил ее — и смертоносный дождь обрушился на ряды дренаев. Стена заколебалась. У надвратной башни раздавил в лепешку трех человек зубец стены, отломившийся от удара огромного камня. Люди искали укрытия, ложились на стену плашмя, прикрыв головы руками. Грохот вселял страх, а наставшая за ним тишина показалась ужасающей. Ибо солдаты, приподняв головы, увидели, что то же самое повторяется сызнова. Снова отвели назад массивные деревянные рычаги, снова командир поднял руку — и опустил ее.

И снова пролился смертельный дождь.

Рек, Друсс и Сербитар стояли на башне, терпя первые страсти войны наравне с солдатами. Рек не пустил старого воина одного, хотя Оррин и твердил ему, что это безумие, когда два военачальника становятся рядом в бою. Друсс только посмеялся: «Вы с госпожой Вирэ будете следить за нами со второй стены — и увидите, я надирским камушкам кланяться не стану».

Взбешенная Вирэ настаивала на том, чтобы стоять на первой стене вместе с остальными, но Рек отказался наотрез.

Друсс быстро покончил с их спором. «Слушайся своего мужа, женщина!» — прогремел он. Рек сморщился и зажмурил глаза, ожидая взрыва, — но Вирэ, как ни странно, только кивнула и удалилась на Музиф, вторую стену, где заняла место рядом с Хогуном и Оррином.

Теперь Рек, присев около Друсса, смотрел вправо и влево вдоль стены. С мечами и копьями в руках люди Дрос-Дельноха угрюмо ждали, когда прекратится губительный град.

Пока катапульты заряжали второй раз, Друсс приказал половине бойцов стать вместе со стрелками Лучника под следующей стеной, куда не долетали снаряды.

Три часа продолжался обстрел — камни крушили стену, убивали людей и разнесли вдребезги одну из нависающих над долиной башен. Почти все, кто был рядом, успели убежать — только четверо рухнули вместе с обломками через край и разбились внизу о скалы.

Носильщики храбро сновали под обстрелом, перенося раненых в полевой госпиталь Эльдибара. Несколько камней угодили и в госпиталь, но здание было построено прочно, и стены остались целы. Могучий чернобородый бар Британ бегал вместе с носильщиками с мечом в руке, подгоняя их.

— Боги, вот это храбрец! — воскликнул Рек, указав на него Друссу. Друсс кивнул, отметив про себя, с какой гордостью отозвался Рек о Британе. Рек от души восхищался воином, презиравшим каменную бурю.

Со стены унесли по крайней мере полсотни человек. Меньше, чем опасался Друсс. Он приподнялся, чтобы выглянуть за парапет.