Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Геммел Дэвид - Друсс-Легенда Друсс-Легенда

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Друсс-Легенда - Геммел Дэвид - Страница 35


35
Изменить размер шрифта:

На мостике появился человек в развевающихся зеленых одеждах, высокий и стройный, с гладко прилизанными волосами. Он вскинул руки, и Зибен заморгал. Поэту показалось, что человек держит в руках два сверкающих медных шара. Но нет, это была не медь — это был огонь!

— Берегись, Друсс! — закричал Зибен.

Чародей простер руки вперед, и огненная струя устремилась к воину. Пламя ударило в серебристые лезвия Снаги, и топор засверкал.

Время для поэта остановилось. В мгновение ока он увидел зрелище, которое потом не мог забыть до конца дней. Как только пламя коснулось топора, над Друссом взмыл демон с чешуйчатой серой кожей, с длинными, мощными когтистыми руками. Пламя отскочило от него и ринулось обратно к колдуну. Одежды чародея вспыхнули, и в груди открылась сквозная дыра, через которую Зибен видел небо. Колдун свалился с палубы, а демон исчез.

— Благая матерь Сирис! — прошептал Зибен и повернулся к Милусу Бару: — Ты это видел?

— Как же! Топор его спас.

— При чем тут топор! Видел ты это существо?

— О чем ты?

Сердце Зибена бешено колотилось. Эскодас слез со снастей и подбежал к нему.

— Что ты видел, когда пламя ударило в Друсса? — вскричал поэт, схватив стрелка за руку.

— Видел, как он отразил огонь топором. Что с тобой такое?

— Да так, ничего.

— Давайте-ка рубить эти веревки, — сказал Эскодас. — Другие корабли приближаются.

Дренайские воины на «Черном ветре» тоже заметили приближение вражеских судов. Они перерубили абордажные концы и перескочили обратно на «Дитя грома». Бодасен и Друсс вернулись последними. Никто не пытался остановить их.

Великан, поверженный Друссом, встал, пошатываясь, на ноги и прыгнул вслед за противником, разметав кучку дренаев.

— Наш бой не окончен, — взревел он. — Выходи! «Дитя грома» отошло от пиратского судна, и ветер вновь надул его паруса. Друсс бросил Снагу на палубу и повернулся к пирату. Тот, почти на фут выше обагренного кровью Друсса, нанес первый сокрушительный удар правой и рассек Друссу левую бровь. Друсс стойко выдержал это и ударил снизу по ребрам. Пират зарычал и двинул Друсса в челюсть, заставив пошатнуться, а после осыпал его градом правых и левых ударов. Друсс ответил навесным правым, от которого противник сделал пол-оборота на месте. Новым ударом Друсс свалил великана на колени, отступил назад и мощным пинком едва не поднял его на воздух. Пират обмяк, попытался встать и затих.

— Друсс! Друсс! Друсс! — хором кричали дренаи, пока «Дитя грома» удалялось от пиратских судов. Зибен сел, глядя на своего друга.

«Неудивительно, что с тобой никто не может сладить, — думал он. — Благие небеса, Друсс, ты одержим демоном!»

Друсс устало прошел на правый борт, даже не глядя на пиратские суда, которые отставали все больше и больше. Кровь запеклась у него на лице, ресницы на левом глазу слиплись. Он бросил Снагу на палубу и стянул колет, подставив кожу прохладному бризу.

Эскодас подошел к нему с ведром воды.

— Есть во всей этой кровище твоя доля?

Друсс пожал плечами — ему было все равно. Он снял перчатки, погрузил руки в ведро и поплескал водой на лицо и бороду, а потом опрокинул ведро над головой. Эскодас осмотрел его и обнаружил неглубокую рану от стрелы на плече и порез на боку.

— Ничего серьезного. Сейчас принесу иголку с ниткой. Друсс не ответил. Его давила усталость, и упадок духа лишал всяких сил. Он думал о Ровене, тихой и ласковой, и о покое, который ощущал рядом с ней. Он положил руки на поручни и опустил на них голову. Позади смеялись — это воины дразнили здоровенного корсара. Ему связали руки за спиной и тыкали его ножами, заставляя прыгать и приплясывать. Бодасен спустился с мостика.

— Довольно! — крикнул он.

— Мы просто позабавимся малость, а потом кинем его акулам, — сказал жилистый наемник с черной, тронутой проседью бородой.

— Никого вы акулам не кинете, — заявил Бодасен. — Развяжите его.

Люди заворчали, но подчинились, и гигант, потирая ободранные запястья, посмотрел на Друсса. Выражение его лица не поддавалось разгадке. Бодасен увел его в каюту под мостиком.

Вернулся Эскодас и зашил Друссу раны, делая это быстро и умело.

— Как видно, боги на твоей стороне — они одарили тебя удачей.

— Человек сам творит свою удачу.

— Это верно. На Исток надейся, а запасную тетиву держи наготове. Так говаривал мой старый учитель.

— А ведь ты мне здорово помог, — сказал Друсс, вспомнив бой на триреме и стрелу, поразившую пирата у него за спиной.

— Да, недурственный был выстрел. Ну, как ты?

— Лег бы и проспал целую неделю.

— Это в порядке вещей, дружище. Пока ты в бою, кровь у тебя кипит, а потом наступает похмелье. Только поэты об этом не поют. — Эскодас взял тряпку и отмыл колет Друсса от крови. — Ты великий воин, Друсс, — лучший, пожалуй, из всех, кого я знал.

Друсс надел колет, взял Снагу, пошел на нос и улегся между двумя тюками.

Меньше чем через час его разбудил Бодасен. Друсс открыл глаза и увидел вентрийца на фоне заходящего солнца.

— Надо поговорить, друг, — сказал Бодасен, и Друсс сел. Шов на боку натянулся, заставив его выругаться.

— Я устал. Давайте покороче.

— Я говорил с пиратом. Его зовут Патек...

— Плевать мне, как его зовут. Бодасен вздохнул:

— В обмен на сведения о числе корсарских судов я пообещал дать ему свободу, когда мы придем в Капалис. Поручился своим словом.

— А мне-то что до этого?

— Я хотел бы, чтобы ты тоже дал слово не убивать его.

— На кой мне его убивать?

— Тогда дай слово.

Друсс посмотрел в темные глаза вентрийца.

— Тут есть еще что-то — что-то, о чем вы умалчиваете.

— Да, есть. Дай слово, что не нарушишь мое обещание Патеку, и я расскажу.

— Ладно, я не стану его убивать. Теперь говорите и дайте мне поспать немного.

Бодасен собрался с духом.

— Эта трирема зовется «Черный ветер». Командовал ею Эарин Шад, крупный корсарский главарь... король, если хочешь. Они уже несколько месяцев прочесывают эти воды. Один из кораблей, который они ограбили, был... — Бодасен облизнул губы. — Друсс, мне очень жаль. Они потопили корабль Кабучека, а всех, кто был на борту, бросили акулам. В живых не осталось никого.

Друсс сидел тихо, не испытывая ни малейшего гнева.

— Хотел бы я что-нибудь сказать или сделать, чтобы уменьшить твою боль. Я знаю — ты любил ее.

— Оставьте меня. Оставьте меня одного.

Глава 5

Весть о горе, постигшем могучего Друсса, скоро разошлась по кораблю. Многие не могли понять всей глубины его страданий, поскольку не знали, что такое любовь, но перемену в нем заметили все. Он сидел на носу корабля и глядел на море, не выпуская из рук своего топора. К себе он допускал только одного Зибена, да и тот не оставался с ним надолго.

В оставшиеся три дня плавания на корабле почти не смеялись — присутствие Друсса подавляло всех. Огромный пират Патек держался от него как можно дальше, почти все время проводя на мостике.

Утром четвертого дня вдали показались башни Капалиса, сияя на солнце белым мрамором. Зибен подошел к Друссу:

— Милус Бар намерен взять груз пряностей и пуститься в обратный путь. Может, останемся?

— Я не поеду обратно.

— Но ведь нам больше нечего делать здесь.

— Тут есть враг.

— Какой еще враг?

— Наашаниты.

— Не понимаю. Ты никого из них и в глаза-то не видел.

— Они убили мою Ровену и поплатятся за это. Зибен хотел уже ввязаться в спор, но сдержался. Наашаниты перетянули пиратов на свою сторону — стало быть, в глазах Друсса они виновны. Разве вобьешь Друссу в голову, что настоящий виновник, Эарин Шад, уже мертв? В своем горе Друсс никого не станет слушать. Глаза у него холодные, почти безжизненные, и он держится за топор, как за единственного своего друга.

— Должно быть, она была необыкновенная женщина, — сказал Эскодас, стоя рядом с Зибеном у левого борта, пока «Дитя грома» входило в гавань.