Ветер умирает в полдень - Гельдлин Мишель - Страница 23

Кто ответит теперь Рэндалу на эти вопросы?

Отпечатки пальцев. Сверхсовременные одиночные камеры, куда запирают задержанных, – гордость шерифа. Электрический пульт радиоцентра позволяет на расстоянии управлять всеми дверями. Но охраняют эту неприступную на вид тюрьму кое-как. Кто угодно может с улыбкой войти в радиоцентр (или выйти оттуда, как показал опыт), поболтать несколько минут с радисткой, налить себе кофе из кофеварки, понаблюдать за кнопками и сигнальными лампочками дверей, ведущих на свободу, и при желании что-то включить или отключить.

За пять минут до конца дежурства Дарелл подвозит Адриана в типографию "Стар". Он делится с журналистом своим секретом: единственное, что его в жизни пугает – это акушерские инструменты в белом ящичке с красным крестом, которые, как надеется Дарелл, никогда ему не понадобятся.

Но тут шеф городской полиции Марвин по рации вызывает их на подмогу. Шальной водитель гонит через Рок-Ривер на скорости более ста миль в час. Дарелл разворачивается, машину заносит, они снова – на главной улице. Адриан затягивает ремень. Всего три минуты спустя они настигают безумца, который мчится от станции, преследуемый машиной Шеффилда. Визг шин, вой сирен, скрежет металла – и городской полицейский вместе с патрульным штата берут машину-ракету в клещи.

Шеффилд и Фримен отдирают сумасшедшего водителя от сиденья. Рядом с ним, сжавшись в комок, рыдает молодая женщина. Сегодня утром она счастливо вышла замуж, но первую брачную ночь ей придется провести у матери – помощника шерифа миссис Кормик, а мужу – в одиночке, где у него будет время поразмыслить о случившемся. Он вообразил, что ему все позволено, раз его тещей стала служительница Порядка и Закона.

Но теща палец о палец не ударила, чтобы освободить из тюрьмы своего зятька.

В этот вечер Адриан допоздна засиделся в кабинете, при свете настольной лампы записывая все, что рассказал ему о Дэвиде Дарелл Фримен, патрульный пустыни.

Глава 24

Воскресенье, 27 мая

Мне так и не удалось до конца выяснить, как складывались отношения Дэвида Уоррена с женщинами, когда он жил в округе Красная Пустыня. Он вроде бы с детства был влюблен в Кристину, но при этом не упускал случая сыграть роль соблазнителя. Однако не очередная победа, а еще одна новая возможность убедиться в собственной неотразимости – вот что, скорее всего, было главным для Дэвида.

Стоило ему прочитать немое "да" в женском взгляде, как он, гордый и счастливый, забывал о желании и ловил уже новый взгляд.

Но с Барбарой Смит.

Сначала он услышал ее голос, нежный, мелодичный, словно шелест крыльев летящего лебедя – ну прямо волшебная симфония. Она сидела в сапуне, за соседним от Дэвида столиком – с ней была молодая женщина. Когда он обернулся, эта женщина уже прощалась и собиралась уходить. Дэвид встретился глазами с Барбарой, и она не отвела взгляд. Незнакомец казался ей симпатичным, неглупым и даже изысканным. А Дэвида околдовали огромные серые глаза Барбары, которая смело разглядывала его. "Глаза того же цвета, что Большое Соленое озеро в туман; вот таким я представляю себе океан."

Правда, Дэвид никогда не видел океана.

Он рискнул.

– Вы позволите?

Она позволила.

Познакомились – Дэвид, Барбара, – вместе выпили еще по стаканчику; они беседуют, но глаза, которые они уже не сводят друг с друга, говорят красноречивее слов. Барбаре, такой одинокой, впервые в жизни легко с мужчиной, как будто она всегда его знала и о нем втайне мечтала. Чуткий, внимательный, страстный. Все ее женское естество откликается на его призыв.

Словно во сне, она соглашается пойти к Дэвиду, в мотель "Литл Америка". Только бы не порвать связавшую их тонкую нить. Он. Это он. Тот, кто навсегда останется с ней.

Барбара не замечает скромной обстановки номера 219. Едва закрывается дверь, как она обвивает руками своего покорителя. Как это не похоже на ее всегдашнее благоразумие! Никогда раньше. Она преобразилась. Нет, это не только страстное желание, интрижка на одну ночь – Барбара наверстывает годы, потерянные до этой встречи с мужчиной ее жизни. Две дороги чудесно пересеклись в одном месте, в одно время и теперь ведут Барбару и Дэвида к немыслимому счастью, к полному слиянию, к тому, чтобы окончательно убедиться, что они созданы друг для друга.

Их губы соединяются. Нагие тела сплетаются в нетерпеливом исступлении, и возбуждение женщины и мужчины достигает силы электрического разряда.

Дэвид лежит в теплом свете ночника с восхитительной девушкой, которая отдается ему, в реальности, в жизни, а не в мечтах и фантазиях, и он забывает обо всем на свете. Его руки повторяют все изгибы льнущего к нему маленького, гибкого и жаркого тела. Он ласкает Барбару так, словно, ослепленный, тонет в ее глазах цвета океана. Он исследует неведомый материк. Она дрожит и трепещет, как кувшинка на волнах, плывущая за лодкой, она перекатывается на него, смыкает веки, увлекает его в себя; наконец, прекрасные глаза открываются вновь, и Дэвид видит ее всю, лучезарную.

Спелые груди Барбары, ее нежный живот двигаются рядом с ним, и это сводит с ума. Она заставляет Дэвида перевернуться и обхватывает его ногами – живой пояс полон такого сладострастия, что Уоррену чудится, будто Барбара поглотила его целиком. Кончиками пальцев Дэвид обводит ее круглые бедра, тонкий стан, чувственные ягодицы.

Волны, которые ритмично покачивают Барбару и Дэвида, переходят в шторм и уносят их на край света. Водоворот смешивает тела Дэвида и Барбары, он становится все более мощным, не желая стихать. Дыхание прерывается. Соленый пот ручьями стекает по коже, словно их омывает своей влагой седой океан, похожий на огромные глаза Барбары, в которых снова и снова тонет Дэвид.

Вместе они достигают вершины экстаза, потом разбушевавшиеся стихии успокаиваются, а Барбара и Дэвид, обессиленные, счастливые, с бьющимися сердцами, отдыхают рядом на золотистом песчаном берегу, у кромки которого теперь лишь ласково плещется вода.

Молодая женщина жила в скромном ветхом домике на Норт-стрит. Грязная и шумная сортировочная станция тянется до этой улицы, где живут рабочие. День и ночь тут слышится грохот и скрежет вагонов. Время от времени один из немногих шикарных поездов бесшумно проносится в направлении Калифорнии.

Если верить любопытным соседям, явно страдавшим бессонницей, Дэвид и Барбара встречались чуть ли не каждый день. Так продолжалось две недели. Красивая школьная учительница допоздна не выключала свет в те ночи, когда перед ее дверью сторожил сначала старый фургончик, а потом взятый напрокат "Шевроле". Иногда в окнах было темно, а молодых людей видели в баре "Бакинг Бронко", или "Мустанге".

Скорее всего, после их самой первой ночи Барбара больше ни разу не приезжала к Дэвиду в мотель "Литл Америка".

Когда я начал расследовать историю Дэвида, Барбара уже уехала из города, не оставив адреса. Директор колледжа, конечно, знал, где ее найти, но не счел нужным помочь мне. Сказал только, что в начале февраля Барбара Смит попросила немедленно дать ей расчет – у нее были на то веские причины личного свойства. Она выглядела расстроенной. Это произошло сразу после того, как провалился курс лекций по журналистике, который она организовала сверх программы для пятнадцатилетних школьников. По словам директора, мисс Смит познакомилась с журналистом не то из Нью-Йорка, не то из Вашингтона и попросила его рассказать учащимся колледжа о своей работе – в целях профессиональной ориентации. Предполагался трехчасовой цикл бесед, но лектор провел только одну. Видел ли он сам этого журналиста? Нет, не видел, ах, да, знаете, ведь это его вскоре нашли мертвым на автостраде. Ну, да, помните тот случай, из-за которого подняли столько шуму? Помните?

Я пытаюсь представить себе, как это все было.

– Когда я работал в Нью-Йорке. Дэвид пытается подражать опытному репортеру. За плечом у Барбары висит рекламное панно компании "Аутло Ин", но Уоррену видятся джунгли Вьетнама, коридоры Белого Дома. Он познакомился с Барбарой всего несколько минут назад.