Ветер умирает в полдень - Гельдлин Мишель - Страница 14

Глава 15

Понедельник, 19 марта

Следователь по расследованию убийств Марк Ларкин явно озабочен. У него и так хлопот хоть отбавляй, а тут под угрозой оказалась его профессиональная и политическая репутация.

– Вы уверены, Боб, что дело Уоррена можно отнести к разряду самоубийств?

Шериф Боб Мановски, сдвинув на затылок соломенную шляпу, раздраженно грызет ноготь большого пальца. От пота на его пестрой коричневой рубашке с бежевыми погончиками и воротником – большие темные пятна. Лицо с резкими чертами – краснее, чем обычно.

Глазки шерифа неспокойно бегают за дымчатыми стеклами. Его всегда трудно подловить. А сейчас еще труднее – на карту поставлена его карьера. Мановски должен хитрить изо всех сил, чтобы не влипнуть. У него каждую неделю случаются подобные дела, и всем всегда наплевать. А на этот раз вмешалось телевидение.

– Делайте, Марк, как считаете нужным. Мой помощник Слим уже больше двух дней по моему поручению занимается этим делом. Он собрал достаточно свидетельств. Это чистой воды самоубийство.

Но самоубийство все же не доказано, и следователь это знает.

Марк Ларкин походит на римского сенатора, который загорел под ультрафиолетовой лампой и пурпурную тогу сменил на отлично сшитый деловой костюм; густые вьющиеся волосы с проседью, крупный нос, твердый взгляд и неизменное прямодушие.

Обычно он говорит громко. Но теперь его голос звучит зловеще и вкрадчиво.

– Да, самоубийство, которое потрясло всю Америку, Боб. А что, если я квалифицирую этот случай как самоубийство, а потом всплывут новые подробности и ваше заключение окажется несостоятельным? Нас и без того ждет немало трудностей на предстоящих выборах!

Шериф Боб Мановски чувствует, как уходит почва из-под ног. И понимает, что остался в одиночестве. Следователь Ларкин сказал "ваше заключение". А потом: "нас ждет немало трудностей", и тут уже "нас" звучит, как "вас". Стало быть, надо переложить ответственность на кого-то еще. И немедленно!

– А зачем Билл Имби взбудоражил всю прессу, не дождавшись вашего возвращения?

Имби, новый мировой судья, который недавно приехал в Рок-Ривер, три дня заменял следователя Ларкина. Он еще не знал, как нужно себя вести в подобных ситуациях, а ему опрометчиво предоставили полную свободу действий.

Имби впервые в жизни довелось расследовать смертный случай. Он был так потрясен гибелью Уоррена, покинутого на произвол судьбы, что не смог сдержать своего негодования. Его не предупредили, что о самоубийствах не принято кричать во все горло.

Шериф встает и наливает стакан ледяной воды из автомата в углу кабинета.

Марк Ларкин наблюдает за шерифом. Его дело – сторона: 3 февраля он заседал в суде в Шайенне. Он легко отвертится от наскоков прессы и возмущенной общественности, даже если они ополчатся лично против него.

Может, пожертвовать Фрименом, если народ потребует указать виновного? Но Фримен – прирожденный полицейский, его отец и дед были шефами полиции, и он работает так, что к нему трудно придраться. Да и зачем выставлять себя на всеобщее посмешище? Ведь, как на грех, в своем скрупулезном отчете Фримен по минутам расписал весь свой рабочий день. Тот факт, что тело Уоррена было найдено с большим опозданием, не объяснишь небрежностью полицейского. А люди будут шокированы, если узнают, что ночной патруль уже давно отменен.

Может, козлом отпущения сделать судью Имби? Но он сошлется на свою неопытность. И выкрутится.

– Нет, Имби новичок, Боб. Нас будут упрекать, что мы оставили его одного.

Если дело не удастся быстро замять, Ларкину придется порвать с шерифом Мановски. Кому он нужен со своими жалкими политическими играми, с помощью которых пытается обеспечить себе голоса и приличную пенсию? Ну, пенсию-то он получит раньше, чем ожидает. Помощник шерифа Слим или шеф полиции Марвин справятся не хуже.

"Я окружной лидер партии демократов, – размышляет следователь, – и у меня хватит сил, чтобы обойти все препятствия на будущих выборах. Я хочу остаться еще на четыре года и я останусь! Пусть только попробуют мне помешать! Да, я знаю, меня обвиняют в том, что пост судьи я использую для того, чтобы делать деньги: ведь о каждой смерти я узнаю раньше своего конкурента. Да, у меня действительно самое крупное похоронное агентство в штате. Но мне это не помешало во время предыдущих выборов. И меня уже трижды переизбирали на новый срок."

У шерифа нет такой популярности. Невыразительная личность. Он выиграл только потому, что влиятельные покровители обеспечили ему несколько лишних голосов, и он победил своего соперника, шефа городской полиции Кэла Марвина.

Должность шерифа утратила притягательность из-за неудачных предшественников Мановски. Одного шерифа губернатор был вынужден отправить в наркологическую клинику. Другой оказался взяточником и загремел на тридцать лет в федеральную тюрьму: он предупреждал содержателей подпольных игорных домов и проституток Рок-Ривера о тех облавах, что готовило ФБР.

Если придется отдать кого-то на растерзание, это будет Мановски.

Через приоткрытую дверь Ларкин бросает взгляд на галерею портретов всех местных шерифов со времен основания округа. Рядом висит доска с фотографиями десяти самых опасных преступников, которых разыскивают в Соединенных Штатах. Забавное соседство!

Мановски снова садится. Ларкин смотрит на него прямо и дружелюбно – как всегда.

– Ладно, Боб, дадим заключение по делу Дэвида Уоррена. Но под вашу ответственность.

Глава 16

Пятница, 19 января

Он слушал меня вежливо, но с таким видом, словно не верил мне. В глаза ему смотреть было трудно – из-за очков с двойными стеклами, скрепленными шарнирами; иногда он приподнимал одну пару, как навес над глазами. Сложение у него было богатырское, но по виду не скажешь, что это сотрудник ФБР: бледно-зеленый костюм и полосатая рубашка, канареечная с зеленым. Я-то надел служебную форму, чтобы он видел, что я не кто-нибудь, а профессионал.

Его коллега.

– Мистер Уоррен, мы вмешиваемся только тогда, когда речь идет о незаконной торговле между штатами при обороте более пяти тысяч долларов, либо когда эти спекуляции влекут за собой смерть или похищение человека.

По-моему, он пересказал мне кодекс мелкого слуги порядка. Вот уж не ожидал, что нарвусь на такой прием! Я ведь в одиночку веду расследование, а уж у этих суперменов должно быть безошибочное чутье на подобные вещи. Но он даже не захотел вникать. Я начал нервничать.

– Послушайте. Я пришел сообщить вам, что замышляется крупное мошенничество. Я слышал, как эта троица говорила о меди, а на складе оборудования шахты лежат тонны труб из этого металла. Тот, которого называли Дугом, сомневался, но Хаски Джонс припугнул его. Я знаю этого Хаски, он шахтер. Несколько дней спустя после их спора в "Мустанге" я нашел в его вещах револьвер крупного калибра. Хаски из-за этого уволили. Вы же видите, все сходится.

Пока я говорил, работник ФБР начал что-то записывать. Наконец-то.

– Нам, конечно, известно, что в шахтах всегда происходят хищения, и мы принимаем соответствующие меры. Но мы не выявили связей местных криминальных элементов с соседними штатами. Этим обязан заниматься шериф.

Нет, они от меня так легко не отделаются! Я знаю, что ФБР нужна моя помощь. И я продолжил доверительным тоном:

– Я буду искать новые улики, а потом сообщу вам о них. Уверен, что некоторые стороны этого дела заинтересуют ФБР.

Чиновник отложил ручку и стал мне, как школьнику, читать мораль:

– Мистер Уоррен, я прошу вас забыть об этой истории. Если дело выйдет за рамки местного масштаба, мы затребуем досье у шерифа. А раз вам показалось, что один из этих людей в "Мустанге" заметил вас, то вам тем более опасно продолжать расследование. Нам не до того, чтобы обеспечивать вас личной охраной!