Камень Чародея - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 5

— Значит, по-твоему, Пак вылеплен из ведьмина мха?

— Да, я могу сказать это, когда он не слышит. Но, вероятно, так оно и есть.

— Но ведь тот, кто его создал, должен уже пять столетий лежать в могиле! — возразил Магнус. — Каким образом Пак до сих пор сохранился?

— Я думаю, его поддерживает вера других людей, — вмешался Фесс. — Можно сказать, что на Грей-мари сверхъестественное живет в климате веры.

— Значит, и другие люди, способные проецировать мысли, постоянно поддерживают его? — Магнус медленно кивнул. — В это я могу поверить. Но как он сам может мыслить?

— А мыслит ли он по-настоящему? — спросил Грегори.

Род содрогнулся.

— Это философский вопрос, который я бы не стал поднимать в настоящих условиях, Грегори, — на самом деле он не хотел поднимать его уже больше десяти лет. — В данный момент достаточно сказать, что Пак и все остальные эльфы проявляют симптомы подлинного мышления.

— А то, что квохчет и скребется, должно быть курицей, — пробормотал Джеффри.

— Чем-чем? — переспросила Корделия.

— Курицей! Курицей!

— Не кричи: повредишь голосовые связки…

— Неужели они настолько реальны, что могут… гм… — Магнус оглянулся на сестру и покраснел, — иметь детей?

— Мне нетрудно было принять такую мысль, — сказал Фесс, — как только я освоился с концепцией существования ведьмина мха. Вопрос в том, каким делают эльфа из ведьмина мха.

— И если мы допускаем для эльфа возможность мыслить, — продолжила Гвен, — почему бы не допустить, что камни могут создавать музыку?

— Но ведь нет никаких сказок о поющих камнях, мама! — возразил Джеффри.

— Какая разница? — ухмыльнулся Род. — Если местные жители верят в волшебство, они могут поверить во все, что способны вообразить.

— Но ведь настоящий камень не может создавать музыку? — с тревогой спросил Джеффри.

— Настоящий камень — нет, — медленно проговорил Фесс, — хотя он может определенным образом вибрировать и резонировать…

— Тогда и камень может играть музыку.

— В некотором виде — да; но сам по себе создавать музыку он не может. Зато человек может создать предмет, который будет выглядеть точно как камень.

— Ты говоришь о молекулярных контурах, — заметил Магнус, радуясь возвращению на привычную почву физики.

— Естественно. Вы все видели кольцо, которое носит ваш отец. В камне находится молекулярный контур, а в оправе — другой.

— А может оно создавать музыку?

— Кольцо твоего отца? Нет, но оно может «слышать» музыку и посылать ее в приемник за ухом. Но можно создать и контур такого размера, который окажется способен производить простейшую музыку. А это все, что мы здесь слышали.

— И он может выглядеть как камень?

— Может, — подтвердил Фесс, а Род объяснил:

— По-своему такие контуры и есть камни, поскольку обычно их делают из кремния, но делают очень тщательно.

— Ага! — Магнус поднял голову, наконец связав отдельные факты. — Этим ты и занимался, создавая амулет, который потом отдал маме!

— А она очень благоразумно отдала его аббату. Да!

Корделия озорно посмотрела на коня-робота.

— Ты доволен плодами своего обучения, Фесс?

— Не могу отрицать, Корделия: мальчик усвоил все очень хорошо, несмотря на помехи. Он не только усвоил информацию, но и научился думать, что совершенно другое дело, хотя и связано с предыдущим. Он даже начал находить удовольствие в учении и постепенно понял, что это источник радости. И теперь ищет новую информацию для отдыха.

Род постарался не покраснеть. Джеффри содрогнулся.

— Как можно находить удовольствие в учении?

Это спасло Рода.

— Можешь мне не поверить, сын, но такое бывает.

— Я видел, как ты читаешь о знаменитых полководцах прошлого, Джеффри, — вставил Фесс. — Когда ты поймешь, что даже установление мира исходит из того же источника, что и войны, ты узнаешь, что буквально любая информация способна принести радость.

— Молю Небо, чтобы я этого не узнал! — воскликнул Джеффри.

— Но если тебе так нравилось учиться, папа, почему ты так редко ищешь новых знаний? — спросила Корделия.

— Вовсе не редко, — возразил Род. — У меня всегда находится время прочесть пару-другую лишних книг.

— Иногда очень лишних, — добавила Гвен.

— А что касается исследований, — пояснил Фесс, — то у вашего отца просто никогда не хватает времени для такого удовольствия.

— В этом году он нашел такое время, — заметила Корделия.

— Нашел, и это было большим облегчением, — сказал Род, потягиваясь. — Последние десять месяцев на Греймари царит мир. И когда ваша мать вежливо замечает, что я начинаю мешать ей в доме…

— О, я помню, как вы говорили, что папа уже давно не бывал в замке…

— Да, примерно, как в том случае. Поэтому я отправляюсь в космический корабль и приятно провожу время в лаборатории. Она маленькая, но очень вместительная…

— Неужели ты так никогда и не пустишь нас туда? — спросил Джеффри.

А Грегори ничего не сказал: он уже догадался о том, где помещается космический корабль, но еще боялся навещать его.

— Тебе там будет неинтересно, — заверил мальчика Фесс, пока Род искал достаточно тактичный ответ, — поскольку в лаборатории нет оружия. Лаборатория, однако, приспособлена для самых различных исследований, и ваш отец попытался вырастить молекулярный контур, который можно было бы использовать как псионный передатчик.

— Ну, ладно, полного успеха я не добился, — быстро признался Род, чтобы опередить критику. — Но все же как преобразователь кристалл приобрел некую ценность. Я бы поставил эксперимент на себе самом, если бы не… — он замолчал, покосившись на Фесса.

— Незачем скрывать от детей, — мягко сказала Гвен, — потому что они не проговорятся.

— Что-что? — озадаченно воскликнул Магнус. — У него есть свойства, о которых ты нам не говорил?

— Скорее не свойства, а побочные последствия, — вздохнув, ответил Род. — Он не только переключается с одной формы пси-энергии на другую, но может и обратить силу эспера против него самого.

— Ты хочешь сказать, что если я его надену и попробую мысленно поднять камень, то вместо камня подниму самого себя? — спросил Грегори, широко распахнув глаза.

— Мы и так можем поднимать себя, — фыркнул Джеффри.

— Я не могу, — вставила Корделия.

— Тебе и не захочется, — заверил ее Род. — Импульс мысли забирает энергию у окружающего и возвращается к тебе десятикратно усиленный.

Грегори внимательно смотрел на него.

— Ты говоришь, что моя собственная мысль вернется ко мне сильней, чем я ее посылал?

— Ого! Какое удивительное приспособление! — воскликнул Джеффри. — С его помощью я мог бы двигать горы, заставил бы дрожать стены!

— Конечно, — кисло заметил Род, — если бы можно было установить, какая энергия превращается в телекинез, и направить ее на стену. Но она ударит не по стене, а по тебе.

— Если бы ты попробовал пробить стену, Джеффри, — объяснил Фесс, — энергия обратилась бы против тебя и пробила бы тебя.

Джеффри остановился.

— Наверное, я действительно не нуждаюсь в этом, — медленно проговорил он.

— Только «наверное»? — в ужасе спросила Корделия, следя за братом краем глаза.

— Но дело еще хуже, — голос Фесса звучал ровно и однообразно. — Ты снова пошлешь десятикратно усиленную мысль, и она вернется к тебе в мозг, усиленная еще в десять раз…

— В сто раз сильнее? — ахнула Корделия.

— Совершенно верно. И этот сигнал снова улетит и усилится еще в десять раз.

— В тысячу раз! — Джеффри начал понимать весь ужас такого происшествия.

— Вот именно, Джеффри. Такой феномен можно назвать «петлей обратной связи". И если он вышел из-под контроля…

— Он сожжет мозг, — прошептал Магнус.

— Неминуемо, если ты почти мгновенно не прекратишь посылать мысль. К счастью, твой отец знает, что такое обратная связь, и прекратил эксперимент, как только почувствовал, что энергия его мысли возвращается к нему. Но даже и так у него сильно болела голова, и я двадцать четыре часа не сводил с него глаз, опасаясь повреждения мозга.