Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Год обмана - Геласимов Андрей Валерьевич - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

2 мая 1995 года

Высокого Андрея арестовали. Не за ключицу. За нее, видимо, будет отдельный срок. Все получилось из-за Семенова. Семенов у меня на дне рожденья без конца рассказывал всякую чепуху про черных рэперов и хип-хоп. А пацаны из двора слушали его с раскрытыми ртами. Папа мне даже потом сказал – он что, из музыкальной тусовки? Я объяснил ему насчет Интернета. Но пацаны про Интернет не в курсе. Только в общих чертах. Они не знали, что Семенов меня заранее спросил – кто будет на дне рожденья. Высокий Андрей мне на кухне сказал – классный парень. Он что, типа, из Америки приехал? А я говорю – просто читает много. Интересуется. Короче, они ушли вместе с Андреем и потом, видимо, где-то напились. Я не знаю, как у них там все получилось, но к утру джип семеновского папаши сгорел в гараже. Плюс еще две машины какого-то депутата. Он их от проверки там прятал. В Думе теперь шерстят за лишние тачки. Папаша бил Семенова ножкой от стула. Сломал ему несколько ребер и кисть левой руки. Наверное, Семенов этой рукой закрывался. Но от милиции откупил. Арестовали одного Андрея. Пацаны во дворе ходят груженые. В баскетбол перестали играть. Со мной не разговаривают.

11 мая 1995 года

Приходила мама. Сказала – можно поговорить? Я сказал – можно. Она говорит – ты какой-то странный в последнее время. У тебя все в порядке? Я говорю – это я странный? Она говорит – не хами. И смотрит на меня. Так, наверное, минут пять молчали. А потом говорит – я, может, уеду скоро. Я говорю – а. Она говорит – может, завтра. Я снова говорю – а. Она говорит – я не могу тебя взять с собой, ты ведь понимаешь? Я говорю – понятно. А она говорит – чего ты заладил со своим «понятно»? А я говорю – я не заладил, я только один раз сказал. Сказал и сам смотрю на нее. А она на меня смотрит. И потом заплакала. Я говорю – а куда? Она говорит – в Швейцарию. Я говорю – там Одри Хепберн жила. Она говорит – это из твоего кино? Я говорю – да. Она смотрит на меня и говорит – красивая. Я молчу. А она говорит – у тебя девочка есть? Я говорю – а у тебя когда самолет? Она говорит – ну и ладно. Потом еще молчали минут пять. В конце она говорит – ты будешь обо мне помнить? Я говорю – наверное. На память пока не жалуюсь. Тогда она встала и ушла. Больше уже не плакала.

14 мая 1995 года

Октябрина Михайловна умерла. Вчера вечером. Больше не буду писать.

Павел Петрович

Привет, дорогая!

Удивилась, когда получила это письмо? Могу представить, как ты брала его в руки. Не морщилась хотя бы, нет?

Как там у тебя дела? Надеюсь, что все в порядке. Ужасно глупо чувствую себя перед листом бумаги, но не станешь ведь диктовать такое письмо секретарше, чтобы потом отправить его по факсу.

Надо же, почти разучился писать. Прости за отвратительный почерк.

А как твои дела? Нет-нет, об этом я уже спрашивал. Ты ведь, кажется, снова выходишь замуж. Не злись на меня за то, что я надоедаю тебе во время медового месяца. Тем более что они ведь бывают у тебя в последнее время довольно часто. Как только доберешь их числом до двенадцати, можно будет говорить о целом годе медовых праздников. Тебе всегда нравилось сладкое. Год – подумать только!

Нет, конечно, это я был плохой, а ты была исполнена благородства. Я помешался на деньгах, а ты оставила Сереже все, что у тебя было, и умчалась на крыльях любви к бедному швейцарскому художнику. Наверное, он рисовал для тебя Альпы. В день по скале. Когда живешь в такой красоте, денег, разумеется, уже не надо. Это я понимаю. Тем более что и в глазах Сергея ты выглядела в гораздо более выгодном свете, нежели противный и жадный я.

Но, ты знаешь, это мне приходится его воспитывать.

Слушай, как глупо, что за все три года мы так ни разу и не обменялись письмами.

Я не испытываю ненависти к тебе. Если не веришь – мне все равно. Правда.

А теперь тебя потянуло на ученых. Он ведь физик, не так ли? Бедный швейцарский физик. Или химик? Разумеется, тоже бедный. Химичит в своей богемной квартирке где-нибудь на чердаке в Цюрихе, и, конечно, он гений. Так ведь? Видишь, как я тебя понимаю. Любовь творит чудеса.

Начинаешь понимать даже тех людей, к кому больше не испытываешь ненависти.

Только ведь я хорошо плачу своим людям за информацию, дорогая моя. Бедность твоего гения не стоит ломаного гроша. Прости за игру слов. Как там его фамилия? Шварценпуппер? Или Моргенхрюккер? Неважно. Главное, что еще несколько людей с такой же фамилией входят в советы директоров самых крупных швейцарских банков. Или ты не знала об этом? Или ты думала, что это его однофамильцы? Милые, случайные однофамильцы с родовыми замками по всей Европе. Кажется, на этот раз твой бунт против богатых сыграл с тобой злую шутку. Или ты правда думала, что он ходит с тобой в ресторан в одних и тех же джинсах, потому что ему нечего больше надеть?

Ты знаешь, я вчера совершенно случайно открыл твою книгу, которую ты бросила во время своего торопливого бегства три года назад (или лучше сказать – отступления?). Это Паскаль – любимый философ всех твоих бородатых, плохо одетых друзей. Там у тебя красным карандашом подчеркнута мысль под номером 103: «Нашему уму от природы свойственно верить, а воле – любить, поэтому, если у них нет достойных предметов для веры и любви, они устремляются к недостойным».

Ты, очевидно, меня имела в виду?

Твой Павел.

P. S. За то, что карандаш был красный, а не простой, рискну обратиться к тебе с небольшой просьбой. Это нужно Сереже, а не мне. Мы через две недели отправляемся в Италию, чтобы решить вопрос о его помолвке. Свадьба, разумеется, не скоро. Не раньше, чем им обоим исполнится двадцать один год. Однако договориться обо всем мы планируем уже этим летом. Будущего тестя зовут синьор Пануччи. Он родственник председателя совета директоров одного из тех банков, где вращаются «однофамильцы» твоего гения. Поговори с ним насчет Сережи. Он ведь и твой сын. Пусть гений там поспособствует. Нам нужен этот брак. В конце концов, я не вечный. Кто-то должен будет заботиться о нашем сыне. Ему самому, кажется, вообще на все наплевать. Помоги мне. Ты же умная девочка. Целую тебя.

Надеюсь, еще можно?

Илья Семенович

– Але! Але! Это Николай Николаевич? Але! Это я – Илья Семенович. С рынка возле универмага «Будапешт». В Кузьминках. Здрасьте, Николай Николаевич... Вы простите, что беседую с вами через автоответчик, но живьем вас никак по телефону застать не могу. Вот... Николай Николаевич, я, собственно, насчет чего вам звоню... Ой, подождите, а я правильно начал говорить? Там сказали – после третьего сигнала. А я, кажется, не дождался. Сколько их там было, сигналов-то?.. Ладно, начну сначала... Здравствуйте, Николай Николаевич... Или перезвонить?.. Ладно, еще раз... Здравствуйте, Николай Николаевич. Вас беспокоит Илья Семенович с рынка возле универмага «Будапешт». Я хотел, собственно, переговорить с вами насчет сроков возвращения долга. Вот... То есть вы зря абсолютно волнуетесь по поводу денег. Деньги будут. Во-первых, магазин мой работает совершенно исправно. Просто сейчас возникли некоторые трудности, но деньги я вам верну. Все до копеечки. Нервничать вам не надо. И ребят своих вы присылаете зря. А во-вторых, я ведь вам уже говорил, что скоро обстоятельства должны измениться. В лучшую сторону. В самую лучшую, Николай Николаевич. Вы меня слышите? В самую лучшую. У меня дочка скоро выходит замуж. Марина моя. Я же вам говорил. Помните? Сами знаете за кого. Ну а свадьбу как отыграем, я не только долги вам верну. Мы же с вами такие дела завернем вместе! Сами потом будете радоваться. Вы ведь помните, кто у моего будущего зятя отец? Вот так вот. Там такие возможности, Николай Николаевич, – дух захватывает... Надо только чуть-чуть подождать. Самую малость. Может, до осени. Или до зимы. Марина как раз со своим женихом в Италию собирается. Можете проверить, если хотите. По своим каналам. Люди они заметные. Вот... В Италию. Отдохнуть там... Повеселиться... Может, подождете чуть-чуть, а, Николай Николаевич? Я вам больше верну. Гораздо больше. Первоначальный процент мы можем пересмотреть. После свадьбы для нас это ведь уже будут не деньги. Смех один, а не деньги. Мы с вами такие дела завернем! Вот... Ну, всего вам хорошего. Спасибо за внимание...