Искатель. 1986. Выпуск №1 - Темкин Григорий Евгеньевич - Страница 9

Сирано, привычно усмехнувшись, подумал про себя: «Здесь гвардейцам с носилками его высокопреосвященства не удалось бы развернуться. Очевидно, прием кардинала и двух скромных солдат намечался в разных по убранству комнатах».

Герцог пропустил Сирано вперед, а сам вместе с Лебре задержался на ступеньках лестницы.

Спустившись, Сирано оглянулся и увидел, что оба его спутника оказались в белых замшевых запонах, передниках. Головы их накрылись белыми капюшонами с прорезями для глаз. Он не сразу понял, кто герцог, а кто Кола. Он узнал друга лишь по грузноватой фигуре, а герцога по величавой осанке.

— Ищущий себя в братстве доброносцев, — торжественно обратился к Сирано скрытый капюшоном герцог, — тебе предстоит пройти испытания прежде, чем ты предстанешь перед Вершителем Добра. Как скромный здешний надзиратель, я передаю тебя в руки назначенного тебе ритора.

И тут Сирано увидел подле себя еще одну фигуру в белом запоне и капюшоне, скрывавшем лицо

— Ай эм сорри, сэр, прошу прощения, но вам придется довериться мне, — с английским акцентом произнес незнакомец и протянул руку.

Меж тем герцог-надзиратель надел на голову Сирано капюшон, но без прорезей для глаз, и он ощутил себя беспомощным слепцом Однако ритор-англичанин держал его руку.

— Плиз, сэр. Прошу вас, — предложил он

Сирано, доверяясь своему поводырю, двинулся вперед, но вскоре споткнулся, пол ушел у него из-под ног, и он, оступившись в яму, едва удержался, стоя Ритор помог ему выбраться оттуда, и они снова двинулись вперед. И опять ощутились неровности пола. Теперь Сирано уже не терял равновесия, нащупывая ногой, куда ступить.

Сирано ощутил, что они с сопровождающим вошли в просторное помещение, в котором гулко отдавались их шаги.

— Ваше проходное слово? — раздался неведомо кем заданный вопрос.

— Габаон, — ответил ритор и громко возвестил: — Сообщаю братьям-доброносцам и достопочтенному Вершителю Добра-новоявленный ищущий под именем Савиньона Сирано де Бержерака достоин быть принятым в наше благочестивое общество для Великого Дела Борьбы со Злом.

— Кто поручается за него? — послышался голос Вершителя Добра.

— Почтенный магистр и Поборник Добра, советник Парламента в Тулузе, поэт и математик, метр Пьер Ферма, занятый делами в Парламенте, он не смог прибыть в Париж на это заседание (сожалею об этом), но по нашему уставу поручительство может быть заочным. Вери уэлл! Я кончил.

— Очень хорошо, — словно перевел его последние слова Вершитель Добра. — Сообщение ритора принято. Откройте глаза ищущему.

Ритор не стал снимать с головы Сирано капюшон, а лишь повернул его прорезями для глаз вперед (они были до того на затылке), что позволило ему увидеть дюжину шпаг, направленных присутствующими доброносцами в капюшонах ему в грудь.

— Оцени, ищущий, что шпаги эти лишь видимым образом устремлены к твоему сердцу, которое отныне ты отдаешь Добру. Эти шпаги доброносцев всегда будут за вас, пока вы сообща с нами будете служить делам общества, противостоять разгулу Лжи и Насилия во всем Свете. Но горе вам, если вы измените клятвам, которые сейчас принесете У нас всюду глаза и уши, по их сигналу эти шпаги пронзят неверное сердце

— Уэлл! — возгласил ритор. — Заверяю, что шпагам этим не придется пролить кровь ищущего, которого по поручению Вершителя Добра я наставлю на должный путь, как того требует наш устав.

Сирано оглядел подземное помещение без окон со сводчатым потолком.

— Все мы объединены здесь единой целью сотворения Добра, — громко поучал ищущего ритор. — Готов ли ты объединиться с нами?

— Готов, — ответил Сирано, — и надеюсь, что Добром будет и защита права на жизнь каждого из живущих

— Ритор! Твой «ищущий» произнес благие слова, — отозвался Вершитель Добра. И только сейчас Сирано узнал старческий голос своего былого учителя, деревенского кюре из Мовьера, перед которым сейчас почтительно стояли доброносцы в капюшонах, а среди них «местный надзиратель» — герцог д’Ашперон рядом с сыном лавочника Кола Лебре, другом детства Сирано де Бержерака.

— Ищущий Савиньон де Бержерак, — провозгласил Вершитель Добра — кюре, протягивая Сирано бумагу, — прочти и подпиши эту клятву, которую даешь перед будущими соратниками по обществу, которое в современном мире Зла и Несправедливости вынуждено быть тайным.

Сирано прочел:

— Поздравляю тебя, сын мой, который стал отныне доброносцем, — торжественно сказал старый Вершитель Добра. — Дела твои теперь станут нашим Общим Делом, в котором нуждается несчастное человечество, вот уже более двух десятилетий терзаемое кровопролитной войной ханжей и властолюбцев. Что можешь сказать ты, новый доброносец, своим собратьям по обществу?

Сирано задумался лишь на мгновение, а потом решился прочесть свой сонет, выражавший его сокровенные помыслы, посвященный Томмазо Кампанелле, которого он поместит впоследствии в своем трактате в страну мудрецов на иной планете, названной им «Солнце».

— Верно сказано сердцем твоим, достойный доброносец, — произнес Вершитель Добра. — Так пусть же эти твои стихи, поэт, станут путеводной звездой для тебя со словами, внушенными тебе Кампанеллой. «Все, что есть, — другим!» Иди с ритором, да наставит он тебя на путь Добра.

И снова взял ритор уже зрячего Сирано за руку, предварительно надев на него белый запон. Сирано ощутил мягкое прикосновение нежной замши. Ритор повел его из подвального зала в другую комнату, где должна была состояться их тайная беседа.

Они прошли коридорами с низкими сводчатыми потолками, пока не очутились в тесной келье. Ритор тщательно запер дверь и, протянув руку, зажег неведомый светильник в стеклянном баллоне без видимых поступлений в него горючего, а свечу, с которой они шли, потушил.

— Итак, брат добра, можешь снять капюшон, чтобы легче дышалось, ибо разговор наш будет долгим. Уэлл?

Сирано с удовольствием освободился от капюшона, наблюдая, как то же самое делает и его ритор. Однако, сняв белый капюшон, англичанин остался в черной полумаске, прикрывающей верхнюю часть лица.

— Мы почти в равном положении. Уэлл? Если иметь в виду вашу черную повязку, сэр, — сказал ритор. — Впрочем, оставим вашу повязку на ране в покое, я же позволю себе в знак нашей дружбы снять свою маску, чего не делаю никогда, известный в Англии своим чудачеством или желанием скрыть дефект лица — писатель Тристан Лоремитт к вашим услугам, сэр!

С этими словами ритор снял маску и заставил Сирано окаменеть от изумления. Он видел перед собой свое собственное лицо, каким обладал до ранения и которое из-за носа, начинающегося выше бровей, доставило ему в жизни столько боли, послужив причиной и его славы скандалиста-дуэлянта, и несчастий урода.