Революция Х - Муров Алекс - Страница 4

4

ты знаешь… Я пью, потому, что делу моему швах, потому что, власть свою мы все просрали…

– Потому и просрали власть, такие горе капиталисты, потому, что жили, лишь бы брюхо своё набить икрой чёрной, залить всё это дело дорогим шампанским и царствовать, кровопийцы, гордо подняв голову, втаптывать народ в грязь, когда он тотально подыхает с голодухи!

– Я что-то не понимаю сын… – более спокойно обратился к сыну Назар. – Ты к чему клонишь, ты что, колоброд, за Революцию?

– Я за порядок и справедливость… Не за кровь, не за красных, как ты мог подумать… Нам разруха не нужна, хотя всё к этому скатилось, но я лишь только хотел тебе сказать папа, что наша сторона тоже виновата во всей этой чехарде, что происходит на данный момент в России!

– А ты другим стал… Орёл… Как я погляжу, умён не по годам!

– Всё из-за жадности… Алчности… Ты потому и дом этот покинуть не можешь, хотя матушка тебя уговаривает уехать, она чувствует, что этот твой шикарный двухэтажный особняк вполне может стать в скором времени братской могилой для всех нас. А для тебя дороже богатства ничего нет, даже мы для тебя стоим намного дешевле!

Клим скинул с шеи платок и бросил на стол.

– Я подышать свежим воздухом… – сказал он и вышел из-за стола.

Разъярённый Назар встал за ним следом, пошатываясь и хватаясь за стол.

Клим, накинув пиджак и схватив со стола закрытую бутылку красного вина, произнёс ему:

– Ты чего вздумал, тять? Со мною силой помериться? – насмехался парень. – Пить меньше надо, ты на ногах то еле стоишь, старик! Что ты можешь…

Отец Клима грузно сел обратно за стол и налил себе в рюмку водку до краёв. Парень подошёл к двери, в которую только что позвонили. Он открыл дверь и увидел местного святого отца Владимира, друга и собутыльника его отца.

– Здравствуй Клим… – произнёс батюшка и зашёл в дом.

– Здрасте, святой отец…

Когда Клим громко хлопнул за собой дверью, отец Клима осушил стопку и громко поставил её на стол, сверкая глазами по сторонам.

Вечерело. Орлов шёл по улице деревни и глушил из горла красное вино. На глаза ему попалась светленькая молодая девушка, восемнадцати лет, которая стояла напротив повозки с чемоданами у дороги. Клим поспешил подойти к ней.

– Привет, Варвара…

– Клим? – удивлённо произнесла она своими алыми губами. Это ты?

– Да вроде я. – слегка улыбнулся парень.

– Как ты вырос… Как возмужал!

– Ты тоже! – парень посмотрел на грудь девушки. – Изменилась с начальной школы!

– Да уж… Цвету, как роза!

– А ты чего тут? – посмотрел на чемоданы парень.

– Я? Гуляю… Мы через пару часов уедем отсюда со всем имуществом… Папочка решил вздремнуть перед дорогой, как проснётся, едем…

– Уедете? Куда?

– В Крым, у папы там брат.

– И вы значит бежите. – парень отхлебнул из горла вино.

– То есть бежим?

– Сейчас все куда-то бегут, одни всё бросают и убегают, другие убивают…

– Ты тоже уедешь? Ты ведь за этим приехал сюда из города?

– Уеду… Не знаю только когда… Слушай, пойдём прогуляемся… Помнишь дуб, к которому мы ходили, когда были очень маленькими?

– Конечно помню..

И двое молодых отправились к старому дереву. Они шли медленным шагом и болтали о прошлом.

– Как поживает твоя семья, мне Верка говорила, что тятька твой спивается, а мать с ума сходит?

– Так и есть… Ненавижу я его!

– Отца?

– Отца… Не хороший он человек! Всю жизнь только о себе думал. Дедушка мой не таким был, он о народе думал, при нём крестьяне жили хорошо, он и работой их не изводил, да и платил исправно. Иногда мне кажется, что я не сын своих родителей. Я ведь совсем другой…

– Девушка у тебя в городе была?

– Там было некогда романы заводить… В гимназии расслабляться не давали!

– Знаешь, а ведь я тебя любила, когда была маленькой.

– А я думал, тебе нравиться Кай.

– У него красивое лицо, несмотря на повязку, как у пирата, но он дикарь, он любит золото больше всего на свете, он намного старше меня!

– А Федька Птаха?

– Фёдор злой… Иногда мне казалось, что он ненавидит всё, что его окружает, весь мир, нет, я его всегда боялась… Тёмный человек… Тёмный и сумасшедший! А ты мне нравился, я даже рисовать тебя пыталась на бумаге, только у меня не очень хорошо получалось.

– А сейчас? – парень останавливается около здоровенного дуба у леса.

– Что сейчас?

– Сейчас я тебе нравлюсь?

– Нравишься… – говорит девушка и отводит взгляд.

– Хочешь? – протягивает бутылку Варе, парень.

Девушка молча взяла её в руки и сделала большой глоток. Слега подвыпивший Клим смотрел на девушку с нарастающим желанием ею овладеть. Всё в ней его возбуждало. Её волосы. Её глаза и точёная фигура.

– Но ты уехал, и мне пришлось тебя забыть.

– Но теперь я здесь, может вспомнишь, что ко мне чувствовала?

Глава 3

Фёдор был мрачен, гордо откинувшись, въезжая на чёрном коне в Орловку. Копыта его благородного коня резво шагали по жирному сибирскому чернозёму. Вокруг было тихо, лишь собака залаяла, увидев, проезжавшую по деревне ватагу красных. В это время начинало стремительно темнеть.

– Ну, демоны террора! Деревня наша! – кричит он не оборачиваясь назад, следовавшим за ним ребятам из отряда. – Как сказал наш батюшка Ленин, России нужен красный террор, и это верно, а иначе… Иначе мы проиграем! Эти кровососы буржуи заслуживают самой суровой смерти! Самой жестокой расправы! Они долго сосали у нас и наших предков кровь! Пора отплатить им за это! Не нужно жалеть женщин, пожилых людей и даже детей! Нужна красная кровавая чистка, и наплевать, кто может встать у нас на пути! Какой у него возраст и пол! Всё равно! Это враг! Чистый враг! А врагу полагается смерть… – Птаха на своём коне, поворачивается к слушавшим его, людям и продолжает. – Только безжалостный, красный террор! Только так мы спасём землю Русскую и только так мы добьёмся победы!

– С кого начнём? – спросил горбун Платон.

– Начнём с Орловых! – сплюнул на землю Птаха и повернулся спиной к ватаге. – Давненько мечтал к ним заглянуть!

А Клим тем временем развлекался с Варей у старого дуба. Он прижал девушку к дереву, начал целовать и гладить её тело.

Варвара задрожала:

– Стой… – сказала она, отрываясь от объятий парня. – Однако, какой ты охальник! Не хорошо мы делаем! Не хорошо!

– Почему это? Раздевайся, и нам будет очень хорошо! Это самое естественное, что есть на свете…

– Нельзя до свадьбы… Нельзя, ты что?

– Да ладно… Почему нельзя? Да выкинь ты из головы всю эту дурь от бабушек и матушек, о женидьбе, о чести! Ты же не монашка?

Варя смотрела на Клима, её глаза стали мокрыми. Девушка обняла его.

– Ты же не собираешься ею стать?

– Нет…

– Ну не ломайся!

– Я просто… Просто… Я боюсь…

– А ты не бойся! – парень начал расстёгивать пуговицы её платья. – Мне ребята из гимназии рассказали, делать чё как надо… Вот увидишь, легко будет…

– Ты только сделай так, чтобы брюхатая я потом не ходила…

– Не волнуйся!

В доме Орловых, застолье шло полным ходом. Назар вместе с батюшкой пили водку и закусывали квашеной капустой. Угрюмая Настасья Кирилловна тихо сидела в углу комнаты в кресле-качалке и вышивала спицами свитер для своего любимого сына – Клима.

– Болею я отец… Болею жутко… – говорил Назар попу, схватившись за голову. – Что делать не знаю, мочи нет…

– Что болит то у тебя, Назар?

– Всё болит! – провёл рукой по глотке шеи. – Ноги отекают, кружится белый свет перед глазами, но главное… Главное – сердце! Вот что покоя мне не даёт, ни спать, ни есть не могу!

– Не сердце у тебя болит Назар, душа значит у тебя хворает!

– Что с нами будет, а? Почему так всё повернулось? Против нас? Что эти чёртовы большевики с Россией делают? Плохо ведь, всё только хуже делается! Господь твой наказал нас всех! Господь! – Назар понизил голос и наклонился к нему, чтобы жена не слышала. – Вот жена говорит – уезжать, а как можно, как можно здесь всё оставить, с голым задом остаться… Ведь всё разграбят красножопые! Всё заберут! А этот дом мне батька родный завещал, и я хочу остаться здесь, и эмигрировать тем боле не хочу, я хочу остаться здесь, в России, в этом доме, и умереть… Умереть на своей земле… А не на чужбине, скитальцем, нищим эмигрантом!

– Ну може ещё не всё потеряно. Чего ты нюни распустил? А?

– Да не знаю… Поглядим, поглядим, что будет… Ну