Цветы ненастья - Кочетков Виктор Александрович - Страница 8

8

не смущаясь, ответил Калган, не отводя взгляд. – А у вас братцы и выхода, в общем-то, нет. Наверх ниточка оборвалась, связи у Черкеса были. Так что думайте, я денька через три подъеду.

Через три дня он не приехал. Через три дня, поздно вечером, на выходе из собственного казино, Калган был сражен снайперским выстрелом в голову. А наутро люди Аркана и Славины бойцы ворвались в «Парадиз». Обезоружив и разогнав охрану, плотно засели, заняв круговую оборону…

* * * * *

Только невероятно удачным стечением всех обстоятельств можно было объяснить чудесное спасение Ольги.

После тяжелого сокрушительного удара электрическим током, взрывной волной ее выбросило за борт и если бы не злосчастный затянувшийся узел на тесьме спасательного жилета, она, находясь без сознания, парализованная мощным импульсом, обязательно утонула бы. Как это и произошло с Антоном. Сорванным оранжевым буем качалась она на волнах, погруженная в долгий глубокий обморок. С берега отчетливо видели подробности трагедии, – «Анабелла» притягивала взгляды, и с лодочной станции уже мчался катер.

Ольгу тотчас доставили в больницу, где врачи с немалым трудом привели ее в чувство. Она долго не могла поверить в реальность случившегося, беспрестанно рыдала, звала, искала своего любимого, друзей. Перед глазами яркой живой картиной стояли застывшие в объятиях Герман и Жанна, исчезающий в сиреневом дымящемся облаке Антон. Ослепительная вспышка, сияющее солнце и резкий запах озона. А потом плотная непроницаемая тьма. И странное состояние парения в пустоте, в невесомости…

Усиленная терапия антидепрессантами, транквилизаторами, снотворными. Бесконечные капельницы, уколы. Ольга не понимала, где находится. Приезжала мама Антона, Елена Сергеевна, она ее не узнавала. Долгие две недели лежала на больничной кровати, не могла ни есть, ни пить. Наконец, что-то сдвинулось, запустились скрытые механизмы, она постепенно начала приходить в себя. Иван Андреевич, отец Антона, забрал ее оглушенную, переполненную лекарствами. Отвез домой, где ухаживали за ней как за родной дочерью. Но там все напоминало о нем, и Ольга попросила разрешить ей отправиться на съемную квартиру. Елена Сергеевна со слезами на глазах обняла девушку, и они долго плакали вместе. Потом собрала вещи, отвезла на квартиру. Сообщила, что все оплачено на полгода вперед. Они помогут ей окончить институт и больше ни о чем беспокоиться не надо. Оставила на столе пачку крупных банкнот и, не слушая никаких возражений, уехала.

Через несколько дней, чуть успокоившись от тяжких переживаний, Ольга встретилась с Еленой Сергеевной, и они поехали на кладбище.

На просторной, усыпанной мелким речным песком площадке, огороженной невысокими столбиками с провисшими железными цепями, расположились три новых могильных холма, утопающие в траурной зелени венков. Над ними скорбно шумели высокие сосны, слегка раскачиваясь и поскрипывая, как живые стражники охраняли мертвый покой.

Изогнутая мраморная стела высилась на каменном постаменте, образуя наполненный ветром парус. Легкими росчерками на ней была высечена уходящая вдаль яхта. В верхней части, напротив каждой могилы, выбитые рукой мастера изображения лиц усопших. Под ними золотые надписи: Герман, Жанна, Антон. В нижнем углу славянской размашистой вязью шла прощальная эпитафия: «Ушли молодыми…».

Ольге стало плохо. В глазах потемнело, ноги подогнулись, в горле застрял горький тяжелый ком. А вокруг зеленела листва, блаженно и громко пели лесные птицы, в напоенном цветочным нектаром воздухе носились полосатые шмели. Лучи солнца пробивались сквозь густые кроны, и мотыльки весело кружились в искрящемся свете. Шорох проезжающих автомобилей раздавался совсем рядом. Все двигалось, жило и размножалось. Разноцветные бабочки порхали среди притаившихся лесных фиалок. Все продолжалось. Без них. Без него…

С большим трудом нашла в себе силы, собрала нервы в тугой клубок. Елена Сергеевна горько плакала. Красивая, полная сил женщина. Они с Иваном Андреевичем твердо решили усыновить мальчика из детского дома не желая смириться с мыслью о невозвратной потере. Мама рассказала, как искали Антона, как поднимали яхту, как долго не могли расцепить обнявшихся Германа и Жанну, стоящих у мачты. Как отец Германа настаивал, чтобы их хоронили в одной могиле. Как…

Тяжело, невыносимо тяжело было об этом слушать. Представлять, мысленно видеть погибших, уже мертвых. Но Ольга должна была знать. Именно чтобы успокоиться, как-то смириться. Сердце разрывалось, душа пылала, в мыслях туманилось и плыло. Совершенно опустошенная, заплаканная, разбитая добралась она до своей квартиры. А через несколько дней Антон пришел к ней.

Пришел ночью, когда она спала, живой и счастливо улыбающийся, весь светящийся зеленоватыми мерцающими огоньками. Она не поверила, испугалась. Он присел рядом, обнял крепко, поцеловал ее:

– Не пугайся, я живой!

– Живой? Но ты же, погиб! Утонул…

Антон тихо засмеялся:

– Не погиб! Просто я сейчас живу в другом месте.

– А Жанна? Герман? С тобой?

– Со мной, любимая! Мы опять вместе.

– Но ведь вас похоронили! Я была на вашей могиле!

– Ну и что, солнышко мое?.. Мы просто ушли. Далеко. А я вернулся. Мне одиноко без тебя, я думаю о тебе. Я хочу всегда быть с тобой! Видеть, ощущать, осязать. Наслаждаться страстью, бесконечной любовью, обаянием и верностью. Я хочу восхищаться, удивляться, растворяться в твоих объятиях. Сходить с ума, лететь и разбиваться. Ты для меня влекущий свет, моя горящая звезда! В тебе, и только в тебе смысл моего существования, моего появления.

Легкими прикосновениями гладил ее лицо, волосы, грудь. Нежные пьянящие слова лились сплошным потоком, обволакивая сердце томной пеленой. Она ощущала как плавно, медленно и незаметно проваливается в дурманящий необычными видениями бездонный обморок. Как острыми покалываниями отзывается тело на его касания. Она любила и ждала, она постоянно думала лишь о нем. Звала, шла навстречу, подчинялась ему. Его голосу, рукам, желаниям. Он был с ней. Ее любимый, желанный. Как сладко, невыносимо радостно вновь обнимать, ощущать его горячее тело! Какая счастливая волшебная ночь, какие фантастические сновидения…

Она резко открыла глаза, вскочила с кровати. Солнечный свет заполнял комнату. Никого не было. За приоткрытым окном звонками трамваев и ревом мчащихся автомобилей гремела утренняя городская жизнь.

– Это же сон! Только сон! – она горько заплакала. – Анто-он! – простонала, вцепившись зубами в подушку.

Но через три дня он явился вновь. И все повторилось. Сильно, ярко, бесподобно. Глубокие, неизведанные чувства сокрушали пленительной волной. Жаркие преображения, влекущие магические вариации, все это настолько заполняло ее, что казалось, и нет больше ничего другого. Все остальное суета, виртуальная реальность. А настоящая жизнь начинается только когда приходит он. Временами сознание прояснялось, и она с ужасом думала, что это невероятный, мнимый бред, дикие безумные видения. Но появлялся Антон, и забывалось обо всем на свете.

Утром она ездила в институт, работала на кафедре в аспирантуре. Надо было уезжать домой, навестить родителей, младшую сестру. Купила билет