Цветы ненастья - Кочетков Виктор Александрович - Страница 24

24

в благочестии, суметь не искуситься, не прельститься красочными химерами? Как цветы в ненастье живут они. Страдают, горят, терзаются. И стоят перед испытаниями беззащитными, растерянными. Только Любовью спасаются. Любовью Божией!.. А она в разной ипостаси себя проявляет. Может это истовая молитва близких, искреннее сочувствие и помощь родственников, друзей. А может исповедь, причастие церковное, вкушение святых даров, – тела и крови Христовой.

Но нередко любовь молодым посылается. Большая, чистая, земная. И она все искупает, все в себя поглощает. Сиянием блистающим, вокруг освящает. Звездою утренней горит, будто бесценный диамант сияет, искрится отраженной чистотой. Вот когда душа возносится, отрывается от мирской суеты, летит в поднебесье! Не приемлет искривленного. Взаимное воссоединение любящих сердец стократно усиливает сопротивление падшему, искаженному, злому!

Счастливы и блаженны те, кто через годы и пропасти смогут пронести, сохранить этот огонь, это пламенное чувство. Не страшны им бесовские наваждения и чудеса, не убоятся они видений, испытаний, пройдут рука об руку ни разу не оступившись. Ибо хотя любовь Богом дана, но сила ее и долговечность человеком определяется.

Возникла недолгая естественная пауза. Люди сидели, не мигая, молча, смотрели на пляшущие языки огня. Чутко прислушивались к речам святого старца. Вздыхали, глубоко осмысливая услышанное откровение.

– А если любимый человек умер? Погиб? – осмелилась нарушить молчание Анюта.

– Светлая память!.. – отозвался Феодосий.

– А если он… приходит? – по лицу Ольги текли слезы. – Ночью?

– Не он это! То инкуб, бес полуночный безумствует. Плоть искушает! Душу смущает. Сердце разрывает… Такое, происходит с тем, кто с потерей близкого человека смириться никак не может. Распаляет душу воспоминаниями, не мыслит дальнейшей жизни без любимого, думает о нем, как о живом. И, тем самым впадает в уныние и отчаяние, опускает руки, бесам равнодушия покоряется, жить не хочет, сердце замыкает. Горестное и тяжелое испытание! Но по милости, Господь для него встречи посылает или события какие-то, чтоб встряхнулся человек, ожил, сбросил с себя наваждение мира мертвых.

– А еще одну любовь может Бог дать? Настоящую? – Ольгу успокоили слова Феодосия, она открытым ясным взглядом смотрела ему в лицо.

– Сестричка твоя? – обернулся к Ане. – Ну и глаза у вас! Изумительные!.. – увидел Дмитрия, все понял.

– Не настоящей любви Бог не дает, а вот еще одну... Да если душа твоя способна на это, почему же нет? Если сердце в силах еще в одном преображении воссиять, если чувства твои велики, чисты и прекрасны, почему нет? – он положил ладонь на ее плечо:

– Если искренне любят тебя, готовы горы свернуть, если жизни без тебя не мыслят, – пристально смотрел на Диму, – если веришь в любовь, твердо знаешь, – почему нет? Божий дар не каждому дается! А второй раз тем более! Это промысел Господень и нет оправдания тем, кто того не понимает. Любовь – святыня, любовь – это крест, испытание, искушение! Любовь мир земной изменяет! А внутренний мир человеческий переворачивает, его судьбу, убеждения, взгляды! Она созидает, рождает, творит! Но не терпит легкомыслия, безответственности. Берегите, свято храните такой бесценный дар! Это самое большее, чем вы можете обладать!

Старец замолк, давая возможность осознать глубину сказанного. Сидели в глухой лесной тишине, слушая звучное потрескивание в огне сухих поленьев.

– Батюшка Феодосий! – тревожно спросила молодая женщина в сарафане. – А как мне с нечистым совладать? Я одна живу с ребенком, а он приходит ко мне: то в виде мужчины представительного, то голый на копытах прискачет, а то в Федьку-тракториста оборотится. Я даже на двор ночью выйти не могу! – она заплакала. – Чем только его не гнала! И молитвой святой, и ухватом. Ни в какую! Хохочет, буйствует, всю посуду в доме переколотил!

– А ты набери водицы в роднике. Окропи ею стены, двери, окна. На ночь вечерние молитвы читай. И ложись спать, ни на что внимания не обращай! А не угомонится или приставать начнет, вот поясок. Покажи ему, хлестни легонько, мол, привет тебе от Феодосия! Он сразу исчезнет. Только чтобы не вернулся, – ты верить должна, что мы с Божьей помощью одолели силу бесовскую! А усомнишься, они опять рано или поздно появятся.

– Спасибо, батюшка! – она взяла поясок, поклонилась. – Он теперь у меня попляшет!

Все весело рассмеялись. Начали подходить к Феодосию, делится своими горестями. Каждого он внимательно выслушивал, давал советы, трогал легонько ладонью. И так быстро все у него получалось! Люди благодарили, и радостные, окрыленные долгожданной встречей, уходили домой. Многие оставляли на кухне мешок муки, крупы или гороха. Мясо братия не потребляла. А вот молоко, яйца, творог, масло, сметану, опускали в погреб, на лед ставили.

Хорошо же здесь было! Легко, тихо, мирно! Покойно на душе. Воздух будто особенный. Зайчики, белочки скачут с распушенными хвостами, люди с добром друг к другу, с сочувствием, с пониманием.

Аня долго стояла возле старца, разговоры слушала, спросить хотела, да все никак не решалась.

– А ведь и я любовь встретила!.. – шепнула ему тихонько. – Только ждать надо.

– Ну, Анечка! А я вижу! Вон как глазки у тебя пылают! Не волнуйся и не переживай. Любовь, она ведь ожиданием и разлукой проверяется. И укрепляется!.. Ты девушка строгая, ответственная. Значит, выбор сделала?

– Ой! Да! Если он меня… Я всю жизнь любить буду!

– Бог с тобой, золотце мое! Ну, а если что случится, я сразу почувствую! – он шутливо погрозил ей. – А сестра у тебя хорошая! Добрая и серьезная. Счастливая, как ты! – добавил с лукавой улыбкой.

– Спасибо, дедушка! Вы Ангел Светлый! – она быстро поцеловала его и стремительно умчалась.

Обратная дорога показалась намного короче. Только стало смеркаться, а они уже сидели за столом и дружно уплетали вареники со сметаной. Аня с восторгом рассказывала родителям про лесной скит. Про доброго святого старца, про знающую опытную бабушку и молодую женщину, ведущую брань с бесом-озорником.

– А вы для чего ходили-то? – в который раз спрашивала мама. Отец улыбался и понимающе прятал глаза.

– Нельзя говорить, мама! Мы для себя столько нового узнали!

Ольга сидела слегка уставшая. Она верила, нет, она знала, что все позади. Бросала взгляды на Дмитрия, который не сводил с нее глаз, и долгожданное равновесие наступало внутри.

Исстрадавшаяся душа блаженно помнила напутствие Феодосия: «свято храните этот дар!». Наконец-то все сомнения, предубеждения, раздумья о чувстве вины перед погибшим Антоном, перед светлой памятью о нем, перед теми счастливыми временами, когда были вместе, благополучно разрешились. И больше не будет терзаний и растерянности. Она любит его! Но он ушел, находится в другом измерении,