Белые голуби - Кочетков Виктор Александрович - Страница 2

2

черти несут? – Оксана мыла пол, выпрямилась, стояла с половой тряпкой в руках. Смотрела сердито и строго.

В обтягивающем трико, короткой синей блузке выглядела сногсшибательно, так показалось Косте. Рассыпавшиеся по плечам вьющиеся черные волосы оттеняли чистую белизну лица. Она напоминала прекрасную разгневанную валькирию, готовую испепелить, превратить в прах любого непокорного. Костя от неожиданности забоялся, спрятался за спину друга.

– Что ты, Ксюха, это же мы! – Олег натужно улыбнулся.

– Какая я тебе Ксюха?.. Еще раз услышу – получишь мокрой тряпкой! – ее глаза несколько подобрели, голос смягчился. – Надевайте тапки и не шумите, все спят еще!

– Все, все, Оксана, мы поняли, – заторопился с извинениями Олег.

«Ничего себе! – изумился Костя. – Вот она какая!»

Хотелось подчиняться ей, не возражать, выполнять любые желания, капризы. На него она не взглянула ни разу, будто бы не было его совсем. Это сильно озадачило и опять встревожило. Костя замкнулся, притих.

А Олег весело разговаривал с ней, они учились вместе несколько лет. Шутил, острил непринужденно.

«Везет ему!», – мелькнула глупейшая мысль. Костя озадаченно стоял в коридоре, не зная, что делать далее. Он растерялся, напускная самоуверенность исчезла, он слегка оробел…

Она так и не взглянула на него. Слушала Олега, весело смеялась, говорила что-то в ответ.

Тем не менее, распаковали чемоданы, получили постельное белье. Устроились. Народ проснулся, потянулся к умывальнику. Костя со всеми познакомился. Девчонки оказались приветливыми и доброжелательными, приятные веселые хохотуньи. Кроме Андрея был еще Колька, – этакий увалень-добряк, надежный и спокойный. Сразу со всеми наладились взаимоотношения, казалось, знают друг друга уже много лет.

Оксана готовила обед на кухне, чистила картофель. Он наблюдал за ней издали, боясь, что она заметит его робкие быстрые взгляды. Но ей было совершенно не до него. Она распоряжалась по хозяйству, все полностью признавали ее лидерство, слушались, соглашались.

Решили после завтрака пойти посмотреть центр поселка, потом сходить в клуб на киносеанс, а после заскочить в магазин, купить чего-нибудь к ужину.

Вечером, когда начало смеркаться, все собрались на узорной веранде. Завели кассетник, поставили музыку, уселись за большим обеденным столом и под аккомпанемент веселых легкомысленных песенок стали играть в «дурака». Того, кто проигрывал, били картами по носу и по ушам. Всем было весело, смеялись до икоты, до слез.

Костя частенько проигрывал, получая свою порцию хлестких ударов. Нос сильно покраснел, увеличившись в размере. Уши будто кипели, пульсировали толчками.

Он вроде и веселился со всеми, но в то же время был страшно напряжен. Оксана резвилась больше всех, заразительно смеялась, с удовольствием отвешивая жесткие оплеухи. Казалось, ему от нее доставалось сильнее всех. Била с оттяжкой, звонко, смеялась заливисто и от души. Ямочки на щеках играли, ровные белые зубы сводили с ума, глаза искрились и сверкали. Ему тоже вначале было смешно, но уши превратились в огромные вареники, нос распух, напоминая собой перезрелую сливу. Толстая Надька, показывая на него пальцем, зашлась в невероятно тонком писклявом смехе, схватилась за живот и медленно опустилась под стол. Все вокруг взорвалось от хохота. Костя понял, что смеются над ним, встал, вышел во двор.

– Come on, baby! Come on!.. – ревел динамик. Лицо пылало, теплый ночной ветерок не мог остудить его.

В небе горели звезды, светила желтым светом яркая луна. Было таинственно и тихо, где-то стрекотали сверчки. Рядом на болоте квакали крупные зеленые лягушки.

Предчувствие необычных и странных перемен проявилось ясно, внушительно. Сердце тревожно забилось, застучав отчаянно, и вдруг успокоилось, притихло. Он стоял в тишине ночи, вслушивался в эти новые ощущения. Ему казалось, что уже давно готов к испытаниям, он не боялся трудностей, сам шел им навстречу, рискуя бездумно, безумно, но не прятался, не избегал…

Костя пробрался в спальню, лег на кровать, закрыл глаза. Понял, как сильно устал. Бессонная ночь в поезде, этот первый день совершенно вымотали его. И Оксана… Она абсолютно холодна. Наверно у нее кто-то есть, и она его очень любит.

«Эх, не везет!.. – лицо горело. – Уеду домой, что мне здесь делать?..» – он засыпал, мысли путались, уходили прочь.

Утром проснулся раньше всех, хотел выйти на двор. В коридоре неожиданно столкнулся с ней. Она уже топила печь, шла с охапкой дров, увидела его. Глаза удивленно округлились, ужаснулись, она прикрыла губы ладонью, не сдержавшись, фыркнула, дрова с грохотом покатились вниз. Оксана в неудержимом хохоте рванула на кухню и все смеялась, не могла остановиться.

Костя глянул в висевшее зеркало и отшатнулся, – на него в упор смотрела распухшая сине-зеленая харя какого-то отвратительного чудища, с всклокоченной гривой. Было смешно и страшно обидно. Он выскочил на улицу, кинулся к умывальнику, охлаждая распаленное лицо.

«Да что же это? – он чуть не плакал. – Какая она… жестокая!» – он твердо решил уехать, как только спадет отек. Слезы навернулись на глаза, сел на пенек, обхватил голову руками, надолго затихнув, задумался. Было жаль себя.

На завтрак Костя не вышел, остался в спальне один. Лежал, накрыв лицо мокрым полотенцем, и невыносимо страдал. Просил ребят не беспокоить до вечера. Слушал приглушенный гомон, звон тарелок и думал, думал. Незаметно провалился в вязкую дремоту, засопел…

Вскоре явился незадачливый командир отряда. Его позабыли встретить на станции, и он шатался неприкаянный по пустым переулкам, стучался в запертые калитки, пытаясь найти кого-нибудь, чтобы спросить дорогу.

Его чуть не разорвали деревенские волкодавы, а на повороте он нечаянно споткнулся об уснувшего в грязи злобного кабана-секача. Разъяренное животное обнажило клыки, приняло боевую стойку, напряглось, приготовившись к смертельному броску. Командир струсил, вся жизнь, судьба пронеслась перед глазами. Сзади напирали злые собаки, перед ним встал лютый зверь, деваться было некуда. Все-таки нашел в себе силы, стремительно метнулся к высокому забору, оступился в наполненную нечистотами канаву, прыгнул, перескочил острые колья и ушел огородами.

После обеда все, кроме Кости, которого оставили на хозяйстве, пошли в правление. Затем решили осмотреть объект, оценить фронт работ.

Впереди шествовал предводитель отряда, которого звали Панас. Это был удивительный человек. Высокий, худой, можно даже сказать чахлый, в толстенных бинокулярных очках и узких потрепанных брюках, он напоминал ботаника Паганеля. Держался очень прямо, гордо неся шишковатую голову с космами сальных волос. Лицо его было усыпано множеством мелких прыщей, а на крыльях пористого носа зрели два ярких фурункула. Учился он вместе со всеми в одной группе и был много старше, успев отслужить в ракетных войсках. Панас был честолюбив, имел большие планы на будущее, и свято верил в линию коммунистической партии

Председатель совхоза, – веселый и жизнерадостный мужик, собрал всех студентов в актовом зале. Поздравил с приездом, объяснил ближайшие задачи, обещал выписать