Ветер времени - Кочетков Виктор Александрович - Страница 2

2

продукты питания. Даже на спички, мыло и соль. Табак также выдавали по карточкам. Кроме того, говорун-президент задумал бороться с пьянством, объявив в стране чуть ли не сухой закон. Разрешалось покупать по талонам литр водки или три бутылки дрянного вина в месяц. Магазины стояли с пустыми прилавками. Если что-то и привозили, то сразу же выстраивались километровые очереди, а товары раскупались молниеносно. Несчастные, не успевшие отоварить свои талоны в текущем месяце, оставались ни с чем.

Зато разрешалось говорить о чем угодно, всех критиковать и возмущаться. Люди дружно ругали коммунистов, Советскую власть, начальство, бюрократов. А по телевидению прямой трансляцией проходили заседания хозяйственных активов, съездов, партконференций. Разгорались телевизионные баталии, где все осуждали всех.

Появились утешители-экстрасенсы. Один маг заряжал через телевизор воду, другой взглядом лечил любые заболевания, собирая целые стадионы страждущих; следующий чародей энергичными пассами рук перед телекамерами легко оживлял усопших. Зрелищ хватало, хлеба нет.

Народ в невиданных количествах гнал самогон, варил из голых костей борщ, перебивался в основном картофелем, иногда пытаясь разнообразить рацион мясными продуктами сомнительного качества. Денежная инфляция уже раскручивала беспощадную спираль. На некоторых предприятиях начали задерживать заработную плату. Люди помаленьку дичали, не видя внятных перспектив. Выходили с плакатами на улицы, митинговали, поддерживая неизвестных ораторов.

В зале, где Виктор тренировался, появился высокий громила. До двух метров роста не хватало каких-то пустяков. Весил детина немало, – восемь с половиной пудов, но характер имел общительный и потому очень быстро нашел со всеми общий язык. Сергея для удобства единодушно стали называть Малышом. Постепенно они сдружились, обнаружив множество общих интересов.

Серега был чуть старше, женат, и работал на мясокомбинате обвальщиком. Несмотря на то, что родился и вырос в глухом рабочем поселке, далеко от цивилизации и больших городов, выражался вполне культурно и грамотно. Много читал и совсем неплохо разбирался в истории. Помнил немало стихотворений из поэзии русских классиков, цитировал на память запомнившиеся строки из Омара Хайяма, Мольера и удивлял всех познаниями в различных областях. Признался, что в юности увлекался журналом «Наука и техника» и, бывало, неожиданными вопросами ставил в тупик сельских учителей. На службе в погранвойсках серьезно пытался изучать основы философии, мечтая со временем окончить гуманитарный вуз.

Знания были поверхностные, но при случае Малыш мог вполне разумно и грамотно обсуждать практически любые темы, придавая лицу умный вид и многозначительно кивая головой. Вообще-то неплохим актером был друг. Неугомонную потребность в лицедействе обусловливал имеющийся у него пунктик, а может, это было такое хобби или неугомонная страсть…

Безобидное увлечение выражалось в необходимости фееричных побед над капризным женским полом. В ход шел самый разнообразный арсенал средств обольщения. От простых схем, до изысканных артистичных постановок, особенно когда Сергей был в ударе. Будто хитрый паук плел он густые тенета, обволакивая паутиной дурманящих неопытных дев льстивых медоточивых слов. С небывалым пафосом произносились целые тирады. Восхитительные в своей образности сравнения сладко туманили разум. Бесподобная музыка вкрадчивого голоса заставляла жертву трепетать, предчувствуя необыкновенную, неземную развязку. Соблазнитель был очень галантен и нетороплив, выдерживая многозначительные паузы и тонко подводя катарсис. Непрестанно восхищаясь достоинствами очередной дуэньи, искуситель легким движением пальцев разрешал себе небольшую разведку и, если не встречал сопротивления или же оно было незначительным, незаметно переходил в наступление по всему фронту, не забывая устную артподготовку. Такова была основная диспозиция.

Но конечно не обходилось и без изящной импровизации, ибо далеко не каждая дама оказывалась морально неустойчивой. В таких случаях обольститель вставал на одно колено, изображая учтивого гусара. Медленно с достоинством целовал барышне руку, нежно прижимая к своему пылающему сердцу и, склоняя в поклоне голову, надолго замолкал, остро чувствуя момент.

Затем с небывалой восторженностью и удивлением открывал для себя божественную красоту тонких пальцев, поражаясь гармоничности гибких рук, загадочному узору линий узких ладоней. Вспоминал древние учения хиромантов, предсказывая даме необыкновенное будущее счастье. Осыпая поцелуями запястья, с выразительной страстностью цитировал поэму «Евгений Онегин». Или «Бородино». Или даже Маршака. В зависимости от интеллекта и развития испытуемой.

Обычно женщина, не выдержав поэтического накала, без дальнейших церемоний тащила ловеласа в постель.

Если же что-то шло не так, и весталка по какой-то причине упрямилась, Малыш, не поднимаясь с колен, отрешенно закрывал лицо широкой ладонью, смахивая якобы набежавшую слезу. Обиженно отворачивался, надолго умолкая, сутулил в огорчении спину, делая вид, будто очень расстроен и его просто неправильно поняли. Дама с жалостью смотрела на это большое, доброе животное, совершенно потерявшее голову от ее обаяния и красоты. И, как правило, с примирением оправдывалась, готовая полностью подарить себя. Но Серега не торопится, отвечает из-под ладони глухим оскорбленным голосом, заставляя женщину чувствовать себя во всем виноватой, отрывочными фразами давая понять, что не имел в виду ничего такого, а лишь открыл душу, искренне наслаждаясь радостью общения.

– А тут! Недоверие. – в голосе неподдельная обида, в горле спазм, губы дрожат. – Как ты могла подумать? – устало встает с колен. И согбенный, раздавленный, жалкий бредет в коридор:

– Что же, пойду я. Не поминайте лихом!.. – жертва стремительно бросается на шею, покрывая небритое лицо быстрыми поцелуями и не пуская за порог.

Серега молчит, прикрыв глаза, упиваясь ситуацией. Затем, изображая безудержное влечение, хватает распаленную девушку на руки и торопливо, как драгоценный трофей несет в спальню, срывая по пути одежды…

Бывали, конечно, неудачи, но крайне редко, и с каждой победой опыт обольщения становился богаче. Секрет тут был простой. У любодея были свои принципы отбора кандидатур, – он никогда не знакомился с умными, красивыми женщинами, так как вероятность поражения в таком случае возрастала тысячекратно. К тому же у них всегда были неотразимые бойфренды.

Серега выбирал девушек попроще, скромной внешности. Часто приезжих студенток, либо одиноких и мало на что претендующих дам, ценивших в мужчинах только животный магнетизм да необузданность грубой силы. Также поощрялись работницы сфер обслуживания, служительницы всевозможных муз. Молодые учительницы, медсестры, воспитательницы детских садов тоже были в фаворе.

Чересчур полных и дев низкого роста Малыш старался игнорировать. Но остальные, а особенно высокие, худощавые, напоминающие загадочных андрогинов фемины всегда были в почете.

Замужних женщин сознательно избегал и из мужской солидарности искренне осуждал измены жен. Один раз попал в очень неприятную ситуацию, о чем сильно сожалел и сокрушался, навсегда запретив себе подобные игрища.

Дебелая замужняя матрона заманила его в постель, убедив, что супруг в отъезде. В самый разгар любовных баталий Серега чутко уловил скрежет ключа в замке.

– Муж вернулся!.. – задохнулась полнотелая нимфа. – Прячься! – но было уже поздно.

Малыш метался по спальне в одних семейных трусах, не зная, куда ему бежать. Торопливо хватал разбросанную одежду, с ужасом