Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П - Страница 119

119

например, возможность уменьшения количества элементов в устройстве управления одной из больших электронных вычислительных машин в восемь раз. Эти методы использовались также при конструировании некоторых типов вычислительных и управляющих машин и позволили найти ряд эффективных решений.

Новым этапом в развитии систем автоматического управления явились так называемые самоорганизующиеся и самообучающиеся автоматы. Они позволяют автоматизировать управление сложными процессами, которое до последнего времени считалось возможным доверить только человеку. Работы В. М. Глушкова в этой области внесли большой вклад в развитие теории самообучающихся систем. Им даны количественные оценки самоорганизации и самообучения, установлена связь с теорией автоматов, проведено математическое исследование важного класса узнающих автоматов – персептронов, получены результаты в исследовании проблемы распознавания смысла понятий. Последняя работа была доложена на II Международном конгрессе ИФИП (Международная организация по переработке информации) и получила высокую оценку советских и зарубежных ученых.

В этом году цикл работ академика АН УССР В. М. Глушкова выдвинут на соискание Ленинской премии. Работы эти являются важным вкладом в теорию, представляя в то же время непосредственный практический интерес, и мы надеемся, что они получат заслуженную высокую оценку.

В. Белецкая. Опрокинутый барьер

Ванда Белецкая

“Огонек”, №4, январь 1979 г.

Ведущие прогресса

“Если сравнение человека с обезьяной наносило удар по нашему самолюбию, и мы теперь уже преодолели этот недостаток, то еще большим оскорблением ныне считают сравнение человека с машиной”. Эти слова Норберта Винера вспомнились мне по дороге в Теремки, еще недавно хуторок под Киевом, где расположились корпуса Института кибернетики Украинской Академии наук.

Нет, никто уже не отрицает новую науку, само название которой происходит от греческого слова, означающего в переводе “ведущий”, “кормчий”. И все-таки осталось во многих из нас некое недоверие к возможностям машины.

Мне предстояло встретиться с человеком, жизнь которого можно назвать своеобразным рыцарством XX века. По каменистой дороге научного поиска его ведут отвага, верность и неуемное желание улучшить, облегчить работу людей во всех сферах их деятельности. Он не только обогатил кибернетику научными исследованиями, но и сделал (и делает!) чрезвычайно много, чтобы рассеять недоверие, опрокинуть психологический барьер, мешающий ее внедрению на металлургические заводы и в кабинет министра, в больницы и школы, в плановые организации и на телефонные станции, в магазины и в наши квартиры, в быт...

Наука героична в самых повседневных, будничных проявлениях. “Карьера” ныне лауреата Ленинской и Государственных премий академика Виктора Михайловича Глушкова, а тогда молодого математика, началась лет двадцать назад на киевской окраине, в захламленной комнатенке бывшей монастырской гостиницы. Десятка два молодых сотрудников, в том числе и он, руководитель лаборатории, работали здесь и как исследователи, и как слесаря и монтажники. Помещение убирали, объявив комсомольский субботник, в перерыве играли в Голосеевском лесу в волейбол, устраивали на вечерах веселые капустники. Открывалась удивительная, полная тайн и волшебных богатств страна Кибертония, отстаивать независимость которой все еще приходилось в борьбе со скептиками.

Были у лаборатории уже тогда замечательные традиции: именно в ней под руководством академика С. А. Лебедева создали первую в континентальной Европе электронную вычислительную машину. Сам Сергей Алексеевич к тому времени с частью сотрудников был вызван в Москву, где создавался Институт точной механики и вычислительной техники, а остатки его группы оказались не у дел. Руководителем этой осиротевшей группы, не имеющей, по существу, никакого оборудования, и был назначен молодой математик Виктор Глушков.

– Основной девиз нашей работы: “Единство ближних и дальних целей”, – рассказывает Виктор Михайлович Глушков.– Все исследования института, и теоретические и связанные с практикой, отвечают этому девизу. Например, конструируя так нужные стране миникомпьютеры для научных расчетов, мы одновременно развивали фундаментальные исследования, создавали новую математику для проектирования ЭВМ. Это было пионерским направлением в мировой науке. Занимаясь запуском наших машин в серию, институт создавал задел для техники ЭВМ будущих поколений. Мы первыми сделали управляющую машину и выдвинули идею универсальной ЭВМ, годящейся для различных производств. Пятнадцать лет назад, когда мы подошли к организации автоматизированных систем управления, на нас смотрели как на фантастов. Однако тогда же мы заговорили и о следующем этапе, Общегосударственной автоматизированной системе – ОГАС, прекрасно понимая, что создание ее – дело будущего, задание не на одну пятилетку. На XXIV и XXV съездах партии эти идеи получили одобрение и развитие.

– Но время повсеместного использования ЭВМ настанет только тогда, когда они будут удобными в общении, смогут вступать в деловую беседу с исследователем, хозяйственником, плановиком, а не ограничиваться выдачей “руководящих” указаний в виде печатного текста? Нужен диалог...

– Именно такие системы мы сейчас разрабатываем. Уже создана новая диалоговая система – “Дисплан”, своеобразный электронный собеседник человека. На светящемся экране предлагается несколько наиболее выгодных вариантов решения поставленной задачи. Чтобы машина узнала, какой из них годится для дальнейшей работы, надо подчеркнуть (разумеется, особым светящимся пером) нужный вариант. После этого ЭВМ всесторонне рассмотрит его.

Человек и машина четко делят обязанности. Человек думает, оценивает, предлагает. Машина считает.

Особенно важен “Дисплан” для плановиков. Ведь в масштабах страны изменение только одного норматива ведет к полной перестройке плана, надо заново решать сложнейшие уравнения, что требует времени. А “Дисплан” даже в случае очень сложных задач покажет на своем экране ответ через десять – пятнадцать минут, пока выпьешь чашечку кофе или выкуришь сигарету.

Плановики приступили к использованию новой системы уже сейчас. В наступившем году она будет прокатана в масштабах республики.

– Виктор Михайлович, вам приходилось встречаться с Норбертом Винером. О чем вы говорили?

– К сожалению, всё тогда получилось не совсем, как я мечтал. Встреча была в пятьдесят девятом году в США, в Массачусетском технологическом институте. Конечно, ужасно мне хотелось узнать, что думает Винер о дальнейшем пути кибернетики, выразить ему свое восхищение, но он вел меня и моих товарищей по бесконечным коридорам института и сосредоточенно молчал, отыскивая дверь лаборатории: он всегда отличался рассеянностью и сейчас забыл дорогу. Пришлось искать секретаршу, нас проводили до двери, и тут выяснилось, что Винер забыл в машине ключи. Он совсем расстроился. Послал за ключами. А когда мы, наконец, попали в лабораторию, старый ученый уже очень устал, терял нить разговора. С горечью я узнал, что он разочаровался в кибернетике, в своем детище, которое стало моей любовью и судьбой, занимается сейчас биологией. И никаких разъяснений и подробностей. Он был стар и, как показалось мне, одинок. Толпы влюбленных учеников я не заметил. Искусственным интеллектом он не занимался.

– А можно ли вообще создать искусственный интеллект, искусственный разум, равный человеческому? Кажется, в 1962 году вы сделали в Мюнхене доклад об искусственном интеллекте, создаваемом в вашем институте. В каком состоянии сейчас находится эта работа?

– Я материалист и поэтому убежден: искусственный разум создать можно.