Академик В. М. Глушков – пионер кибернетики - Деркач В.П - Страница 109

109

из Атлантического океана, и наличие управляющей машины с УСО позволило нам раньше, чем американцам, осуществить это дело. У них система КАМАК, которую Нестерихин[52] продвигает и которая предназначена для связи с объектами, лучше нашего УСО "Днепр”, но она была американцами сделана только в 1967 г., а УСО "Днепр” – в 1961 г. Через 10 лет после его создания, в 1977 г. американский КАМАК заставили в нашей стране копировать, тогда, как у нас к этому времени уже были гораздо лучшие решения. Но они не прошли. Правда, сейчас меня назначили руководителем всесоюзной целевой комплексной программы по автоматизации проектирования и научных исследований, и мы начали свою идеологию внедрять. В последующем мыслится объединение этого направления с дедуктивными построениями, чтобы машина не только обрабатывала результаты, но и проверяла гипотезы и строила на основе этого теории – короче говоря, выдавала готовую печатную продукцию в диалоговом режиме сначала, а потом и самостоятельно. Вот дальнейшая программа в области автоматизации научных исследований.

Главным конструктором машины "Днепр-1” был Б. Н. Малиновский, он работал совместно с А. Г. Кухарчуком[53]. Сейчас у нас Малиновский возглавляет в Академии наук УССР Совет по автоматизации научных исследований. В этой области у него работает много способных молодых ребят. Как вице-президент я курирую эти советы (Совет по автоматизации научных исследований, Совет Стогния А. А. по вычислительной технике, Совет по роботам, по АСУ Президиума – В. С. Михалевич и многие другие). Поэтому основные направления я им даю, и сейчас я ставлю главную задачу так: организовать выпуск проблемно ориентированных лабораторий, причем выпускаться они должны на заводе. Вот, к примеру, массовое применение имеют у нас установки рентгеноструктурного анализа. Сейчас один завод выпускает рентгеновские аппараты, другой – спектроанализаторы, третий – вычислительную машину, четвертый – КАМАК и т.п., а собирает всё вместе Совет по автоматизации. Это, конечно, не индустриальный подход, такими темпами мы страну не автоматизируем и до конца XXI столетия. Поэтому я предложил следующее: не разбрасываться, а выбрать две-три (мы уже сформулировали, какие) лаборатории, и к концу 1983 г. выдать комплексные проекты автоматизированных рабочих мест, сопряжения всей аппаратуры, и решить вопрос с серийным производством. В частности это будут лаборатории рентгеноструктурного анализа, массспектрографий и еще целый ряд лабораторий, которые используются в химии, в физике и даже в биологии. Я уже договорился в принципе с заводом “Точэлектроприбор”, что они возьмут на себя выпуск таких лабораторий. Тогда Академия наук сможет себе их заказывать, и будет делаться только шеф-монтаж. То есть будет делаться как положено, а не кустарным способом. Конечно, для какого-нибудь уникального эксперимента установку придется собрать самим учёным. Но это должно быть исключением, а не правилом. А правилом должно быть осуществление промышленностью шеф-монтажа, и мы должны сделать разработки для промышленности. В программно-технических комплексах и лабораториях должны занять и занимают свое место микрокомпьютеры.

В принципе можно сделать так: поставить всюду датчики, всю массу информации закачать в большую машину, обработать и выдать результат. Но тогда мы получим очень большие, сложные потоки информации, должна быть высокой пропускная способность датчиков, и получается сложным программное обеспечение. Поэтому система должна быть распределенной. Часть обработки должна производиться на месте, с помощью встроенного в прибор микрокомпьютера, часть информации должна обрабатываться на миникомпьютере и, в случае необходимости, можно выходить на большой компьютер. Например, для обработки результатов сложных ядерных экспериментов мы подключаем машину БЭСМ-6 или ЕС 1060 на нашем ВЦ через радиоканал шириной 96 килогерц – делаем такую сеть с помощью радиоканала. А рядом с установкой находится мини-компьютер, который непосредственно обрабатывает результаты экспериментов.

Но эксперимент не ограничивается только сбором данных. Наиболее трудной частью является настройка экспериментальной установки. Например, для термоядерного лазерного реактора, который разрабатывает Н. Г. Басов, результаты эксперимента обрабатываются на ЭВМ, скажем, за сутки, а настройка идет полгода. Очень точная настройка должна быть. Поэтому очень важно решить и такую задачу, как компьютерная настройка приборов, а для этого надо уже применять роботы, и это тоже должно входить в программно-технический комплекс. Потому что, когда, скажем, делается рентгеноструктурный анализ кристалла в геохимии, то кристалл нужно поворачивать, изменять его положение по отношению к пучку рентгеновского излучения, перемещать в нужное место и т.п. Это все пока делает экспериментатор и делает довольно долго. А в программно-техническом комплексе такие вещи должны делаться автоматически. В противном случае, если обработка результатов, скажем, занимает половину времени, то ни при какой автоматизации мы не можем ускорить эксперимент больше, чем вдвое. Поэтому нужен комплексный подход.

Теперь о внедрении наших результатов. Нашими усилиями довольно сильно автоматизирован Институт проблем прочности АН УССР, испытания по механической усталости, это, по-видимому, будет первая проблемно-ориентированная лаборатория для всех механических институтов. Затем в Институте геологии и геофизики (Н. П. Семененко[54]). Мы сделали ряд работ у П. Г. Костюка[55] (Институт физиологии им. А. А. Богомольца), автоматизировали 2 эксперимента. У них в мастерских точный сделан микроманипулятор, а мы делаем управление этим манипулятором.

И, наконец, системы автоматизации проектирования – САПР. Мы вычленили отдельно задачу автоматизации проектирования ЭВМ, потому что это полностью наша задача, мы должны создавать и теорию проектирования, и многое другое. Поэтому эту задачу мы рассматриваем отдельно. А в остальном проектировании, в строительстве, машиностроении и т.д., теорию делаем не мы, а соответствующие институты. А мы опять-таки должны создать программно-технические комплексы и сделать комплексные проекты автоматизации всех этапов. Мы сделали две такие системы: одну для строителей в Киеве в Институте экспериментального зонального проектирования и одну закрытую для машиностроения в Ленинграде. Система автоматизации проектирования строительных работ получилась хорошая: изготовляются полностью автоматически чертежи, проектная и сметная документация и т.д. Этим занимаются В. И. Скурихин и А. А Морозов[56]. из СКБ. Да, я забыл сказать, что автоматизация физических исследований тесно связана с автоматизацией испытаний. А испытанием сложных объектов занимаются В. И. Скурихин и Г. И. Корниенко[57]. Корниенко делает работу для судостроителей, для флота, а Скурихин и Морозов – для авиации. Система, разработанная Корниенко, которая действует на Каспийском море, имеет 1200 каналов. Сейчас, правда, используется только 600, но в принципе может работать и с 1200, и все равно эта цифра является впечатляющей.

По САПРам тоже сейчас имеется большая кооперация и есть всесоюзная целевая программа по автоматизации научных исследований, испытаний сложных объектов и автоматизации проектно-конструкторских работ. Это работа, которой я официально руковожу и наш институт официально головной, а В. И. Скурихин – тут мой заместитель. Точнее, институт должен был быть утвержден как головной по всей