Когда грабить банк и другие лайфхаки - Левитт Стивен Д. - Страница 5

5

бы из кошмара в мечту.

Надо признать, я и сам предпочитаю Ла Гуардию, поскольку живу в Манхэттене и могу добраться до аэропорта минут за пятнадцать. Однако в остальном он менее приятный и удобный, чем Ньюарк и Кеннеди.

Если для избавления от пробок над Нью-Йорком Ла Гуардию нужно закрыть — туда ей и дорога. Сейчас в каждую поездку у меня набегает как минимум один потерянный час (по полчаса задержек в каждую сторону), каким бы из трех аэропортов я ни пользовался. И я не один такой. Если же вместо Ла Гуардии придется ездить в Ньюарк или Кеннеди, на это все равно уйдет меньше часа. Значит, время будет сэкономлено и убытки снижены. Если человек живет поблизости от Ньюарка или Кеннеди, у него все будет еще быстрее. А сколько времени и возможностей можно сберечь по всей стране, избавившись от неизбежных пока задержек в нью-йоркских аэропортах!

Почему нельзя возвращать призыв в армию (Стивен Левитт)

В журнале Time опубликована длинная статья под заголовком «Возвращение призыва не панацея».

Должно быть, Милтон Фридман в гробу переворачивается от идеи призыва. Если проблема в том, что молодежь не хочет воевать в Ираке, есть два разумных решения: 1) вывести войска из Ирака; 2) сделать денежное вознаграждение достаточным для появления добровольцев.

Предложение ввести призыв в армию — чистой воды ретроградство. В строю окажется масса неподходящих людей: те, кому армейская жизнь неинтересна, кто к ней не готов, кто хочет заниматься чем-то еще — с экономической точки зрения все эти мотивы уважительные. (Конечно, некоторые мыслят иначе: у них доминирует, скажем, чувство долга, ответственности перед страной. Но это и способствует интересу к армейской жизни.)

Чем хороша рыночная система: каждому свое. Делается это через зарплату. Мы должны платить американским солдатам круглые суммы, чтобы компенсировать риск! Призыв же — по сути, гигантский налог на призывников. И согласно экономической теории это крайне неэффективный способ достижения нашей цели.

Критики скажут: посылать малоимущих ребят умирать в Ираке несправедливо. Наверное, и впрямь несправедливо, что одни люди рождаются богатыми, а другие бедными. Но уж коль скоро это так, нужно быть невысокого мнения об умственных способностях новобранцев, чтобы считать призыв более разумным делом, чем контрактную армию. У людей есть выбор, и контрактники выбирают ту возможность, которая им кажется предпочтительной. Призыв может уменьшить неравенство, но в мире, где оно существует, лучше не навязывать людям их путь, а позволить выбирать его самостоятельно. Вот хороший почин: сейчас армия предлагает разовую премию в $20,000 тем, кто готов отъехать в тренировочный лагерь в течение месяца после подписания контракта. (Возможно, благодаря этому армия впервые за долгое время решила проблему недобора.)

Еще лучше честно платить солдатам на войне: скажем, ввести рыночные расценки на участие в сражениях, а также право увольняться в любой момент (как в большинстве профессий). Конечно, это влетит в копеечку. Но тут и выяснится подлинная цена войн: перевешивают ли выгоды от военных действий расходы на них.

Критики еще говорят, что нас бы не было в Ираке, если бы в армии было больше состоятельных белых людей. Может, оно и так, но это не значит, что надо объявлять призыв.

Вообще призывники будут воевать менее профессионально, и с ними не развоюешься. Но может статься, что, если есть возможность вести войну со знанием дела, ее стоит вести — хотя при отсутствии профессионалов она неоправданна. (Для ясности: я не утверждаю, что данную конкретную войну стоит вести, — я говорю лишь, что теоретически это не исключено.)

К слову. Нынешняя система опоры на резервистов оставляет желать лучшего. По сути, государство переплачивает резервистам, когда в них не нуждается, и недоплачивает, когда в них есть необходимость. Такой расклад переносит всякий риск с государства на резервистов. С экономической точки зрения это бессмысленно, поскольку люди не любят риск, да и не должны его любить. В идеале нужна система, при которой выплаты резервистам чрезвычайно низки в мирное время и достаточно высоки в военное, чтобы люди были заинтересованы пойти в добровольцы.

Фрикономика спешит на помощь британской медицине (Стивен Левитт)

В первой главе «Фрикомыслия» мы поведали о нашей неудачной встрече с Дэвидом Кэмероном, ставшим впоследствии британским премьером. (Отчего бы, пошутили мы, не применить к автомобилям принципы, которые он отстаивает в связи с медициной? Но без пяти минут премьер не оценил шутку.)

Эта история вызвала недовольство у некоторых людей, включая экономиста Ноя Смита, который разнес нас в пух и прах в своем блоге, защищая британскую систему здравоохранения.

Сразу скажу, что ничего не имею против британской системы и мне в голову не придет защищать систему американскую. Всякий, кто в курсе моего мнения об Obamacare[1], знает, что я не поклонник этой реформы и никогда им не был.

Однако не нужно ни большого ума, ни слепой веры в рыночную экономику, чтобы понять: если не брать с людей деньги (в том числе за лечение), они будут потреблять слишком много. Ручаюсь, если бы американцам пришлось выкладывать из личного кармана те бешеные суммы, которые больницы взимают за услуги, доля медицины в объеме валового внутреннего продукта (ВВП) существенно снизилась бы. Так обстоит дело и с Великобританией.

Ной Смит заканчивает свою критику следующей сентенцией.

Думаю, у Левитта нет собственной модели. У него есть только простая идея («все рынки одинаковы»), которая для него лишь вопрос веры.

Что ж, Смит и в самом деле не мог понять из «Фрикомыслия», что модель здравоохранения у нас очень даже есть. Я изложил ее команде Кэмерона после того, как тот ушел со встречи.

И модель — проще некуда.

Первого января каждого года британское правительство должно посылать каждому гражданину Великобритании чек на 1,000. Граждане могут делать с ним все, что им заблагорассудится, но если имеют голову на плечах, то поймут, что деньги можно отложить на лечение. В моей системе люди оплачивают медицинские услуги полностью, если цена не превышает 2,000. Если цена составляет от 2,000 до 8,000, разница между этой ценой и 2,000 оплачивается пополам государством и самим гражданином. Если стоимость услуг превышает 8,000, эти дополнительные расходы берет