Вернуться к жизни - Лунный Кокаин - Страница 10

10

давно! — закричал Оли и посмотрел на меня, в его глазах стояла боль и непролитые слезы. — За всё время, ты ко мне не прикоснулся! Сегодня, был наш первый поцелуй! Первый! И что потом? Ты бежишь и обнимаешь другого!

Значит я прав и он просто меня приревновал, но вот почему я к нему не прикасался? Как мне это ему объяснить? Как я могу ему сказать, что после этого насилия, у меня еще ни разу не встал! Что… что сказать?

— Молчишь, — из глаз Оли покатилась слеза — значит я тебе действительно не нужен!

— Стой! — я поймал его за рукав и потянул к себе. Если сейчас не рассказать правду, то я его потеряю. А я только начал жить, без Оли, просто задохнусь. — Иди ко мне, я тебе все расскажу.

Я посадил свою занозу на колени и начал говорить. Он слушал молча, только сильнее прижимаясь ко мне, словно пытаясь согреть. С каждым словом, мне становилось легче дышать, моя душа словно просыпалась. А когда мой рассказ был окончен, Оли не ушел, как я думал, он даже не оттолкнул меня, он просто сидел и смотрел в глаза.

Мне было нужно его тепло, и я тянулся за ним, словно за глотком чистого воздуха. Его губы, словно бархатные лепестки розы, расступились и пригласили внутрь. Его горячий рот, мягкие губы, словно водоворот, затягивали и заставляли желать. Я мог чувствовать, желать, и это просто сносило мне голову, а тихие стоны Оли, придали мне смелости.

— Алекс, я хочу тебя… — простонал мне в губы Оли, затягивая опять в водоворот страсти и огня.

Я провел рукой по его бедру, приближаясь к самому сокровенному месту, которое уже давно пульсировало и просилась в мои руки. Молния расстегнулась быстро и его плоть аккуратно легла ко мне в руку. И пока я терзал его губы, моя рука изучала его маленький, но такой горячий член. Мне безумно нравилось слышать его стоны, которые становились все громче и громче.

— Алекс! — простонал Оли и излился мне в руку.

Его прерывистое и тяжёлое дыхание, постепенно приходило в норму, а я сидел и прижимал к себе свое маленькое счастье. Спустя столько времени, я мог снова желать, чувствовать. Мой маленький друг, наконец-то проснулся и кажется спать он больше не хотел.

— Алекс, а как ты? — я знал что он имеет в виду и мне была приятна его забота.

— А ты хочешь мне в этом помочь? — если честно, я его просто дразнил и никак не ожидал его твердого «Да». — Ты в этом уверен?

Оли лишь кивнул и несмело прикоснулся к моим брюкам. Я расстегнул молнию и наконец выпустил на волю «друга», покусывая губы Оли, я двигал рукой по своему члену, конечно хотлось большего, но не здесь и не сейчас. А малыш мой оказался не из робкого десятка и решил взять все в свои руки. Его маленькая ладошка на моем довольно-таки большом члене, произвела неописуемый взрыв. Кончил я так и не начав, кажется даже простонав что-то в губы Оли.

— Ну вот, а ты говорил что не сможешь! — улыбнулся огонёк.

— Малыш, ты вернул меня к жизни.

— Мне пора… — прошептал огонёк и поцеловав, убежал домой, а я поехал назад.

Не было меня чуть больше часа, а Ник так и стоял. Бедный! Стоит и смотрит на меня умоляющим взглядом, а я что? Мне Оли хватает! У него, знаешь ли, не простой характер. Тем более, после недавних событий, мне не охота было прикасаться к кому-то. Я хотел сохранить запах огонька и тепло его рук. Ой-ей, кажется мой друг опять встаёт! Надо брать себя в руки!

— Ты что так долго? — спросил недовольно Ник, пытаясь присесть на маленькое кресло, что стояло в углу. Я-то уже давно сел.

— Объяснялся с твоим братом! — Ответил я Нику, — Как он?

— Не видишь? Стоит… — Ник сел в кресло, а Май сел ему на руки, уткнувшись носом в его грудь. — хм, сидит, молчит, и ничего не говорит! И от меня не отходит!

— Май? — позвал я омежку, но он ничего не ответил, только сильнее вжался в Ника.

— И что делать? — обречено спросил Ник, смотря на меня, а я что? Как будто я должен знать все ответы.

— Вы услышать мою историю? — тихо спросил Май, подымая голову с потухшим взглядом. — Ну что ж, я расскажу:

«Холодная осень, с самого утра, решила показать свой характер. Ледяные порывы ветра, словно обезумев, срывали остатки листвы и бросали их под ноги. Небо затянули тяжелые тучи, словно хмурясь и ругаясь на шальной ветер.

Было воскресное утро и Май, как и всегда, не спеша шел вдоль ярких витрин. Его уединение было нарушено грубым голосом альфы:

— Здравствуй Май, — омега поднял голову и посмотрел на ненавистное лицо. — Ты сегодня один, почему?

— Какая тебе разница, Генри? — Май его боялся и ненавидел, было в нем что-то отталкивающее, но что, Май не понимал. Или просто не хотел понимать.

— Какая мне разница? — спросил альфа и хищно улыбнулся, — Скоро ты это узнаешь!

Кто-то подошёл сзади и приложил к носу Мая платок, сделав вдох, он просто потерял сознание. В себя пришёл уже в каком-то помещении. Там было сыро, тускло и холодно, руки Мая были крепко связаны и подняты вверх, а ноги слегка раздвинуты и привязаны к каким-то железным столбикам.

— О! Наш малыш проснулся, — проговорил Генри, подходя ближе к парню. — Мы хотим с тобой немного поиграть и если будешь хорошим мальчиком, то скоро сможешь пойти домой.

— Запомни малыш, — проговорил другой альфа. — о том, что здесь произойдёт, никто не должен знать!

— Все твои заявления, — влез в разговор третий альфа, — ни к чему не приведут.

— Его дядя, — проговорил четвертый альфа и кивнул головой в сторону Генри, — Судья, а мой отец — капитан РСБ.

— Надеюсь ты понимаешь, что никто не сможет тебе помочь?

Май понимал, но вот принять это, он не мог. Он кричал, вырывался, но веревки его не пускали. А альфы лишь смеялись и срывали одежду, а потом, Генри взял плеть, а остальные альфы, сняв путы, поставили Моя на колени. Первый удар прожег спину, Май попытался вырваться, но его остановил удар в живот, а потом еще удар, и ещё. Вскоре, у омеги не осталось больше сил ни на крики, ни на стоны, ни на что. Тогда, Генри вновь взял плеть, его удары рассекали воздух и падали на спину и руки Мая.

Но это занятие им вскоре надоело и начали вытаскивать свои набухшие и вставшие члены. Первый овладел им Генри, со звериным рыком, он вошел в него сразу на всю длину, резкая боль ворвалась в затуманенный разум Мая. Генри, не останавливаясь, начал вдалбливаться в него, рыча и еще сильнее