Щит - Железняк Александр Олегович - Страница 8

8

чем-то воздушным, ну как в учебнике по физике взаимодействие магнитных полей рисуют.

И тут в сторону медузы стала быстро приближаться искра и, соприкоснувшись с полем, погасла, передав свой свет на ближайшие сферы, которые вспыхнули красным светом, нарушая гармонию, – и мне это очень не понравилось! Как будто это из-за меня нарушилась гармония – я виноват, не проявил заботу, подвел.

Сосредоточился и увидел, что кроме красного сердца есть ледяное, от которого к сферам тоже тянутся ледяные нити. Битва льда и пламени, всплыло в памяти. И тут я почувствовал, что, хоть количество льда и пламени конечно, каждой сфере я могу отмерять ту часть и того, чего захочу, из того, что может дать сердце огня и льда. И стал восстанавливать гармонию, отбирая у одних и даря другим, пока почти все сферы не засветились ровным золотым цветом. И опять полетела искра, но я был готов к ее прилету. Оставив огня тем сферам, к которым не прилетит искра, лишь столько, чтоб свет их не угас, направил весь огонь и лед на три сферы, но не равномерно, а как бы наклонив поле под углом к искре. Когда искра влилась в поле, ближайшие сферы накачал льдом, убавил пламя и по мере стекания искры передавал ее нижним сферам, уменьшая и увеличивая нагрузку, минимизируя дисгармонию и как можно быстрее восстановливая гармонию, чтобы сферы не вспыхивали так ярко, а то глазам больно. От нас тоже летели искры, но чаще и слабее. Но в их полете не было гармонии. И тогда при соприкосновении их с полем я начал направлять огонь в сферы, и наши искры стали лететь быстрее и становились более яркими. Так и боролся с хаосом, пока внезапно все не пропало.

Аварец был в бешенстве: несмотря на все расчеты и значительные потраченные средства, мусорщик ушел, напоследок в очередной раз нанеся оскорбления. К тому же от ответных залпов щит сильно просел. Это говорило о том, что мусорщик тоже не сидел сложа руки и апгрейдил оружие. В рубке стояла напряженная тишина, и было понятно, что от того, что он сейчас произнесет, зависит, будет он дальше капитаном или его по прилете на станцию выкинут в космос без скафандра. На текущий момент можно не бояться: все же на открытый бунт в походе команда не пойдет, ведь искин завязан на него, и любая попытка силового захвата корабля обернется большой кровью и превратит корабль в неуправляемый кусок металла, так как искин в случае убийства капитана запрограммирован на самоуничтожение. И все это понимали.

Весело рассмеявшись и похлопав ладонями по ногам, выдал речь, процитировав заветы предков о том, что бить кнутом раба надо или до смерти, или не больше, чем пятью ударами подряд, чтобы раб усвоил урок и продолжил работу, а не умер. Спич развил в том духе, что, раз один и тот же мусорщик попадается уже пятый раз, но не дается в руки, это значит духи предков посылали его, чтобы мы могли улучшить корабль и, становясь сильнее, выполнить основной их наказ: если можешь победить врага, побеждай и делай его своим врагом, а имущество его своим. Развивая мысль, сказал, что мы благодаря предкам готовы к испытаниям богатством как никогда, чем вызвал горячую поддержку команды рубки. В конце добавил: раз предки избрали мусорщика орудием, наставляющим великих аварцев на путь истинный, и уроков было ровно пять, то следует воздать хвалу предкам и прекратить атаки на мусорщика, ибо они сами определят тех аварцев, кому требуется наставление, и негоже им мешать. Заявление явно успокоило и воодушевило команду, и я был уверен – уже через час весь корабль будет в курсе произнесенной речи и угроза бунта будет снята. А мусорщик пусть гуляет, ну его корыто к предкам.

Врунгель наклонился надо мной, лицо его выражало озадаченность и… уважение, что ли? Вздернув меня на ноги, что при моей дистрофии не составило труда, практически дотащил до каморки и усадил на коврик. Постоял, пристально рассматривая, а потом полез на полки, разгребая ящики, достал один, положил мне в руки и, из дверного проема бросив еще один долгий взгляд, вышел.

Огневой контакт показал значительное превосходство огневой мощи нападавших – умудрились воткнуть в свое корыто малый туннельник, но, несмотря на частые попадания, щит продолжал держать, а вот у противника просел и истончился от наших ответных выстрелов. Появилась даже мысль отменить прыжок и, додавив щиты, превратиться из мышки в кошку, но у аварцев точно есть абордажная команда, которая может перевесить чашу весов в их сторону. Так что выхожу на связь с аварцем, ржу ему в лицо, одновременно рассказывая, какие сексуальные действия я сейчас проделал с ним, его тупой командой, со всеми его и его команды родственниками, и, не дожидаясь ответа, отключился – прыжок. А чего это задохлик тут валяется? Искин – отчет. М-да, повезло так повезло, спасибо ему за фактическое спасение. Но с каких это пор дикие с нейросетью ходят, щитами рулят на серьезном уровне и почему языка не знают и по нейросети не откликаются? Фронтир, он и не такое… Но отблагодарить дистрофика надо, а что дистрофики любят?

Дверь закрылась. Открыв зеленую молнию, увидел стопку сухпайков, отличающихся от ставших уже привычными. Нажав на кнопку, подождал разогрева и открыл – по комнате поплыл умопомрачительный запах – в ячейках находились куски мяса с подливкой, гарнир вроде картошки и салат с горошком. Чуть не захлебнувшись слюной, смакуя каждую крошку, стал поглощать сказочный ужин, или обед, или что там по времени, которому я потерял счет.

Что случилось в той комнате, я окончательно не определился, но, видимо, какой-то тест я успешно прошел, раз кормить стали не только регулярно, но и гораздо лучше. Меня не беспокоили. Врунгель даже паучка не оставил, или тот сам не захотел со мной больше знаться. Сидел себе и ел потихоньку. В саркофаг не пихают, и на том спасибо.

Через день или больше вошел Врунгель и поманил за собой, зайдя в комнату, указал на стул, который появился возле стойки. Новое какое-то задание выдумали, с тоской подумал я, но делать нечего, пришлось подключаться. Опять медуза – с пульсирующими сердцами, текущими лучами и золотыми сферами, соединенными между собой полем. Напрягся в ожидании прилета искры, чтобы начать гасить ее, но ничего не происходило.

Скучно не было – время утекало неторопливо, но незаметно, в связи с отсутствием задач занимался разглядыванием медузы со всех сторон, увеличивал и уменьшал подачу огня и льда, любуясь изменением оттенков цвета и насыщенности