По другую сторону молнии - MMax21 - Страница 21

21

к следующей станции. Седой задумчиво смотрел в окно и рассказывал про профессии, которые они смогли придумать для людей.

Внезапно в тоннеле включилась сирена и загорелись красные фонари. Поезд сбросил скорость и теперь двигался не быстрей пешехода.

— Сигнализация сработала. Человек на путях, — сказал Седой. — Местные жители в этом тоннеле пешком не ходят. Второй тоннель пешеходный. Значит опять новенький появился.

Поезд заскрипел тормозами и остановился. Хлопнула дверь машиниста. Через несколько минут дверь хлопнула еще раз и машинист завел в вагон парня. На вид лет двадцать пять. Одет в джинсы и футболку, на плечах рюкзак, в руках зимняя одежда. К нему подошла женщина, что–то сказала, увела и посадила рядом с собой. Поезд опять тронулся.

— Я не представляю, почему на Земле не замечают, что столько людей каждый день пропадает. — Задумчиво сказал Седой. — Я вообще думаю, что мы здесь — копии самих себя на Земле. Никто из вновь прибывших не помнит пропажи нескольких поездов с людьми два с половиной года назад. А ведь это должны быть событие, которое не скроешь от общественности. Макс, вот ты как в этом мире оказался?

— На рыбалке в грозу попал. Кстати, большинство людей в этот мир как и я попали во время грозы.

— Мы знали, что тут не одни. Но у нас нет возможности добраться до людей. Далеко до ближайшего города? Или деревни.

— Ближайший к вам населенный оазис вы уже нашли. Этот тот, с байкерами. До него немногим больше ста километров. Только байкеров там уже нет — всех перебили. Сейчас там живут вполне адекватные люди. Но это небольшое поселение. Большой город дальше — километров двести — двести десять. Население более пятидесяти тысяч человек. Дома, дороги, медицина, промышленность. Есть еще несколько городов. Но они значительно дальше.

Мы въехали на следующую станцию.

— Приехали. — сказал Седой. Здесь я живу.

На этой станции была цивилизация. Я ожидал, что люди будут жить в палатках или будут установлены перегородки на перроне. Вместо этого вся платформа была заставлена вагонами. В центре станции вагоны поставлены друг на друга так, что получилось двухэтажное строение. На краю платформы вагоны стоят в один этаж. Внутреннее пространство вагонов разделено на секции, чтобы получились комнаты. В некоторых окнах горел свет, висели шторы, были видны горшки с цветами. На платформе между вагонами ходили и сидели люди. В некоторых местах стояли столики, люди ели, разговаривали, кто–то пел под гитару.

Из грузового вагона какие–то люди выгрузили несколько коробок и понесли в дальнюю сторону станции.

— Там столовая, — сказал Седой. — Пойдем ужинать.

Столовая была организована в нише, которая осталась от тоннеля эскалаторов. Около тридцати столиков стояли ровными рядами. Раздача, как в земных столовых, организована вдоль одного из вагонов в котором, судя по всему, была кухня. Длинная труба вытяжки уходила в пешеходный тоннель.

На раздаче были те же блюда, которые обычно бывают в столовой — салаты, борщ, солянка, вторые блюда, компоты. Мы заполнили подносы едой и заняли один из столиков.

Пока мы ужинали, Седой рассказал о жизни на станциях. Сначала люди пытались строить домики из подручного материала, но потом кому–то пришла идея жить в вагонах. Несколько поездов поставили в тоннеле, который сейчас называют пешеходным. Но это было неудобно. В одном вагоне может жить не больше двадцати человек. Тогда они попробовали делать второй этаж прямо в вагоне. Технически получилось, но оказалось очень неудобно. Предложили поставить вагоны на платформу станции. На поднятие первого вагона потратили несколько месяцев. Зато разработали собственную конструкцию подъемника. И дело пошло быстрее. Сейчас на каждой обитаемой станции установлено в среднем по 40 вагонов. Этого оказалось достаточно, чтобы с комфортом разместить все население метро.

Чай и свежую выпечку мы взяли с собой в кабинет Седого. Как он мне объяснил, он занимает должность чем–то аналогичную должности мэра в Таусе. Его кабинет располагался в помещении дежурного по станции.

Седой достал из шкафа бутылку с мутной жидкостью:

— Самогон из северной пещеры. В одном из домов берем. Очень качественный продукт. Будешь?

— Нет. Давай сначала о делах поговорим. Потом с удовольствием попробую.

Он убрал бутылку обратно в шкаф, расположился в своем кресле и начал рассказывать:

— Тогда слушай. О северной пещере. — Он вздохнул и задумался. — Как я тебе говорил, на момент переноса нас было две тысячи человек. Пятьсот погибли в первоначальном хаосе. Это было два с половиной года назад. Каждый день у нас появляется минимум десять человек. Как ты думаешь, сколько нас сейчас?

Я прикинул в уме. За два года семь тысяч прибывших, минус потери. Скорей всего тысяч пять.

— Я думаю около пяти тысяч.

— Нет, Макс. Нас немногим больше тысячи. И это — из–за Серых людей, — со злобой в голосе сказал Седой. — Все началось через месяц, после появления пещер. Первым пропал один из добытчиков. Как рассказывали впоследствии его друзья, он просто встал и ушел в тоннель в сторону северной пещеры. Никто особо этому не удивился — накануне они нашли в одной из избушек какую–то сильно забористую самогонку. Все решили, что он ушел за добавкой. Пропавший появился через три дня. О том, где был и что делал рассказать не мог. Просто какой–то провал в памяти. Потом пропала одна из женщин добытчиков. Ее также не было три дня. Следующей была опять женщина. Она вернулась через два дня без одного из пальцев на руке. Люди стали уходить в пещеру на один–два дня, возвращаясь, сначала, без частей тела, потом без внутренних органов. Первого погибшего мы нашли через два месяца после начала исчезновения людей. Он лежал на границе пещеры. У погибшего было удалено сердце, которое лежало рядом с телом. После этого трупы начали появляться регулярно. У всех отсутствовал один или несколько органов. В метро началась паника. Все старались перебраться как можно дальше от северных станций. Места всем не хватало, начались бунты. Кроме того, добытчики отказывались ходить за продуктами. Опять начался голод.

— А вы не пытались ограничить доступ в Северную пещеру?

— Такой вариант