Валькирия из Бездны - Чекмарев Владимир Альбертович "Сварог" - Страница 25

25

еще что... Ты я помню из

Константиновского и там вы вроде броневики изучали... -

- Так точно господин полковник -

- Отлично. Тут у нас броневичок завалялся. Есть два пулеметчика и

француз-механик, это будет твой комендантский взвод. Так что

принимай хозяйство, а то скоро бронесилы нам ох как пригодятся...

Кстати, а как у вас с оружием поручик -

- Был маленький "Штайр" 1909 года * да караульные отобрали -

- "Штайр ", это дамская пукалка. Короче так портупей-юнкер. За бой в

восемнадцатом, тебе положен Владимир, а то и Георгий, но тут у нас с

крестами напряженка, так что владей. -

Полковник подошел к сейфу и вынул оттуда никелированный

револьвер устрашающего вида.

- "Мервин-Хулберт"*, самого Великого князя. Бьет как пушка. Калибр

11 миллиметров, да и им самим драться можно.-

Владимир покраснев от радости, благоговейно принял легендарное

оружие.

С самого утра, справившись у коменданта штаба из местных,

Владимир отправился к Евлампии Ивановне Силаковой , матушке

погибшего фельдфебеля. Мощный, по Сибирски крепко срубленный

дом с маленькими оконцами и пристроенным лабазом, встретил

Глебовского настороженной тишиной. Где то через пол часа стука в

ворота и переговоров, он попал внутрь. Два огромных лохматых пса

взятых на цепь и зацыканных дворником, всеравно порыкивали на

Владимира, пока он шел к крыльцу и поднимался по лестнице в дом.

Евлампия Ивановна оказалась еще крепкой женщиной, лет сорока

пяти на вид. Посмотрев на Владимира, она как то ослабела и молча села

на лавку у стены.

- Садись сударь - устало сказала она показав на мощный старинный

стул. Юнкер осторожно сел и вытащив из кармана, завернутый в чистую

тряпицу сверток, положил его на большой, покрытый сероватой

скатертью стол.

- Евлампия Ивановна. Ваш сын умер буквально у меня на руках и

просил передать вам вот это, простите что только сейчас, но сами

понимаете... война -

Женщина развернула сверток и взвесила в руке кисет. Потом встала,

взяла из комода большие ножницы и распорола дратву сшивающую

кисет, встряхнула его перевернув горловиной к столу и на скатерть

выкатились несколько разноцветных камушков. Юнкер обалдело

уставился на кучку каболаров.

- Так ты что сударь. Не знал что сюда вез ? -

- Ну догадывался что, что-то ценное -

- И что не разу не хотелось заглянуть ? -

- Так это же не мое. Чужое в смысле -

Женщина грустно улыбнулась и достала из кисета кусок бумаги и

подала его Владимиру, а сама стала вспарывать ножницами подкладку

кисета.

А Глебовский развернув записку, прочитал следующие слова - "Тот

кто доставит этот кисет, пусть даже и пустым по адресу: Тобольск,

Нижний город, дом вдовы Евлампии Ивановны Силаковой, что возле

Крестовоздвиженского храма, получит золотом столько же сколько

стоят эти камни."

А Евлампия Ивановна, тем временем достала из за подкладки кисета

старинный по виду медный крестик, благоговейно поцеловала его и

сказала:

- Это святыня нашего рода. Когда то, она попала к злым людям и

теперь она вернулась и наш Род снова получил свою силу, но ценой ее

возвращения должна была стать смерть моего сына. Ты честный человек

сударь и я сделаю тебе подарок . Я поделюсь с тобой нашей родовой

Тайной и Силой. Протяни ко мне свою левую руку ладонью вверх и

закрой глаза -

Владимир протянул руку и почувствовал, как на ладонь ему положили

что то маленькое и теплое. Теплота потекла от руки по всему телу и

когда тепло достигло мозга, мир будто взорвался, пучком

переплетенных протуберанцев и юнкер потерял сознание. Очнулся

Владимир только у ворот Кремля. Очумело озираясь он стал ощупывать

себя. Оружие и документы на месте, но был какой то провал в памяти и

тут он вспомнил все. И в голове зазвучали слова Колдуньи:

- Теперь, когда тебе будет грозить опасность, время потечет вспять и

ты сможешь повторить свои действия что бы спастись, но отведено тебе

всего пять попыток. Такой тебе подарок, за то что помог вернуть

нашему Роду его силу -

Третий месяц шли бои. Силы Красных все пребывали и опять

отступление и опять прикрывать отход своих. Броневик Владимира и

неполная рота из гарнизона, прикрывали эвакуацию семей повстанцев.

На Иртыше поставили под погрузку пару пароходов и несколько барж с

буксирами, и держаться надо было до темноты.

Только что отремонтированный броневик "Остин", был замаскирован

в большом сарае и изображал пулеметное гнездо на чердаке. Пехота,

окопавшаяся на окраине, отбила уже третью атаку красных и бойцы

ЧОН* залегли от греха подальше и редко постреливая, ждали теперь

обещанную командованием конницу и артиллерию.

Комбриг Глебовский был в бешенстве. Железнодорожные пути были

разрушены и его конникам пришлось верст тридцать с гаком, тащится

по бездорожью, батарея посланная из Тюмени, безнадежно где то

отстала и теперь комиссар ЧОНовцев, приказывал идти в конном строю

на позиции, окопавшейся среди окраинных домиков пехоты белых. В

военном понимании это был полный бред, но размахивающий маузером

комиссар Калтидис, коверкая слова, грозил пожаловаться лично

Троцкому и что бы совсем накалить обстановку, послал своих бойцов в

атаку. Комбриг Георгий Глебовский, уже собирался отдать команду, как

вдруг из стоящего на отшибе сарая ударил пулемет, часть ЧОНовцев

героически залегла и открыла по сараю плотный огонь, остальная масса

продолжала наступление, но стена сарая упала вперед и оттуда, как

откормленный цепной кобель с ленивой бодростью выполз угловатый

зеленый силуэт броневика, и поводя двумя башенными пулеметами,

ударили во фланг атакующим. Атака захлебнулась, а Глебовский послав

комиссара средним гусарским загибом сказал, что пока не подойдет

артиллерия, он на броневики своих людей не поведет. Знал бы он, что в

броневике рассекал его родной племянник и что через шестнадцать лет,

конфликт с комиссаром ЧОНовцев ему жестоко аукнется и опять сведет

его с племяшом.

Под утро, волоча простреленную ногу, Владимир Глебовский подошел

к знакомому дому возле Крестовоздвиженского храма. Открыли ему на

этот раз быстро и сразу провели в дом и собаки на этот раз молчали.

Споро промыв и перевязав ему рану, хозяйка сказала...

- Ну опять тебе свезло сударь. Тут принесли раненого Алешку,

племянника моей скотницы, так она сама померла от тифа в Тюмени два

года назад, а племянничек ее два часа назад преставился. Документы от

него остались справные, так что теперь ты есть крестьянский сын

Алексей Ежиков, доброволец Тюменского отряда ЧОН, из которого

один ты и выжил.

Воен-инженер Ежиков.

Закончилась Гражданская война. Бывшего ЧОНовца, раненого

белобандитами с радостью взяли на