Цветок Зла - Шиннок Сарина - Страница 4

4

несколько нетвердых шагов на середину темной и пустынной улицы, уповая, что вечерняя прохлада приведет его в чувства, но вместо этого ощутил, что воздух по какой-то причине стал буквально раскаленным. В памяти полисмена всплыли обрывки репортажа о пожаре в шахте Уилтс, который, если верить диктору на неизвестном радио, мог распространиться под землей на всю территорию города. «Неужели именно это случилось? Быстрее, чем можно было ожидать? И, может быть, под землей могли загореться какие-то вещества, испарения которых вызывают… в том числе галлюцинации?». Гуччи поймал себя на том, что просто искал хоть какое-то рациональное объяснение случившемуся. Впрочем, так на его месте поступал бы любой здравомыслящий человек. В итоге Томас пришел к заключению, что все прояснится, когда он узнает подробности о происшествии на угольной шахте из средств массовой информации или непосредственно от городских служб. С этими мыслями он направился в сторону дома.

Горячий воздух отбирал силы и заставлял сильно колотиться сердце, отчего Гуччи чувствовал себя, как в раскаленной пустыне с той лишь разницей, что здесь не было солнца. В безлюдном городе царила кромешная тьма. Даже окна, освещавшие дорогу прежде, погасли. Это пугало – ведь даже в случае стихийного бедствия город невозможно эвакуировать столь быстро и незаметно, а какие еще могли быть причины для такой безжизненности улиц, трудно было и предполагать.

Вскоре Томас добрел до перекрестка, где привык видеть дряхлый памятник болоту, но здесь его ждала очередная шокирующая неожиданность. На месте выщербленного серого камня зиял глубокий провал. Жар поднимался снизу с клубами пара, мешавшего взору, и все же, взглянув вниз, стоя у края пропасти, Гуччи сумел увидеть то, что было внизу. Там пылал огонь, очень глубоко, под несколькими ярусами ржавых пересекающихся металлических конструкций, не похожих на обычные шахтные клети и прочие шахтерские приспособления. Кое-где старое железо поддерживало резервуары, в которых в непрозрачной красно-коричневой кипящей жидкости варилась некая бесформенная отвратительная плоть. При виде такой картины даже совершенно нерелигиозные люди в большинстве своем были бы готовы поверить в существование ада. Томас не знал, что думать, пытаясь придерживаться строго рационального подхода, прогоняя прочь навязчивые, приукрашенные воображением домыслы о том, что там внизу в крови варятся люди. Неизвестно, к какому выводу он мог бы прийти, если бы его не отвлекло что-то, отчего сердце в один миг словно подскочило к горлу. Мужчина почувствовал дыхание за спиной. Застыв на месте, опасаясь даже шелохнуться, офицер Гуччи одно мгновение колебался, обернуться назад или броситься бежать в первом попавшемся направлении, не оборачиваясь. И хотя второй вариант бы определенно более практичен, неясность происходящего и безумная жажда ответов заставили полисмена поступить иначе. И Томас обернулся, силясь быть готовым к чему угодно, но к тому, что ему было суждено узреть, не могло подготовить ничто. Перед ним находилось существо, отдаленно напоминающее человека, хотя главным сходством его с людьми был только цвет. Не цвет нормальной здоровой человеческой кожи, а гнилостный, трупный, коричнево-желтый, блестящий жиром. Существо парило над землей, ибо не имело ног; на их пустом месте висели рваные лоскуты полупрозрачной кожи. Оно имело шесть нелепых, подобных обрубкам бревен конечностей, широко расставленных по бокам вскрытой груди и брюшной полости, в темной красноватой глубине которой поблескивало что-то вроде скрюченных кишок. Конечности держал расставленными растягивающий их вбитый в спину ржавый металлический каркас. Подобная железная конструкция, походящая на адское орудие пытки, кольцом окружала голову и растягивала ее кожу в форму восьмиконечного многоугольника. Многие могли бы увидеть в этом уродливую карикатуру на нимбы святых, но Гуччи подумал скорее о полицейской фуражке. Остатки лица существа, местами прогнившие и ввалившиеся в костные впадины, а местами отвратительно вздувшиеся, вырисовывали очертания черепа. Нижняя челюсть была разрезана – из нее словно выдрали кусок в центре, и в эту дыру свешивался длинный окровавленный язык нелепой твари. «Что за монстр?!» - возникла первая ясная мысль у неотрывно глядящего на уродливое гротескное создание человека, сперва неспешно отступающего назад, а затем перешедшего на бег. Офицер полиции даже не думал о вступлении в бой – уместен ли он, когда нет ни малейшего представления, что за тварь преследует тебя? А монстр плыл по воздуху, незаметно и, казалось бы, неспешно, но как бы Томас ни пытался выжать из себя все силы, чтобы оторваться от преследования, существо постоянно находилось у него за спиной. Погоня была точно как в кошмарном сне.

Обливаясь потом, напрягая все мышцы, силясь уйти от химерического преследователя, Гуччи не сразу заметил, как изменились улицы, по которым его гнало парящее над горячим асфальтом чудовище. Завопила сирена гражданской обороны, оглушительно и истошно, сдавливая болью и без того саднившую голову. Взяв себя в руки, одолев нарастающую боль, Томас понял, о чем сообщал тревожный сигнал. Город пылал, обожженный черный скелет разрушенного города! Наверняка вода мрачного озера Толука вот-вот вскипела бы. Горячий воздух с едким запахом расплавленного асфальта обжигал изнутри, дышать становилось непосильно тяжело, и в разы тяжелее было теперь бежать дальше среди опаленных решеток и каркасов обрушившихся строений. «Нет, здесь работал не подземный пожар, не только он…» - еще успел подумать Гуччи за миг до того, как в уши ударил новый вопль ревущей сирены, заставивший его потерять сознание от нестерпимой боли.

Он не успел распрощаться с жизнью, но об этом нечего было жалеть – жизнь его не покинула. Хотя Томас не сразу смог в это поверить, когда сумел раскрыть воспаленные от воздействия горячего воздуха глаза. Прохлада обдала пересушенное лицо, и это приятное до дрожи ощущение было слишком хорошим, чтобы быть реальностью. Стылый туман окутывал офицера Гуччи, лежащего на заросившейся чахлой траве. Но, найдя в разбитом теле силы привстать и повернуть голову, мужчина обнаружил, что трава растет на газоне перед его домом – незыблемо стоящим серым зданием. Этот дом, как и соседние строения, просматривающиеся в утренней мгле, выглядел совершено нетронутым пожаром или иными разрушающими силами. Томас поднялся на ноги; в темени и затылке кольнули отголоски недавней боли. Полисмен прошел по улице в сторону перекрестка, на который глядели окна его квартиры, и вскоре впереди появился силуэт старого памятника Кровавому болоту. «Так, может, и не было никакого огня? Может, все было лишь последствием… Проклятое ранение! – вспомнил Томас. – Но меня же не предупреждали, что нечто такое может быть! Они бы предупредили, они были обязаны…». Мысли о наступающем безумии не на шутку пугали даже бывалого человека с неслабой моральной закалкой. Гуччи надеялся, что никогда не почувствует себя неполноценным, и надежда эта