Девушка из Дании - Дэвид Эберсхоф - Страница 15

15

говорила, что она на своей шкуре испытала это со своей дочерью. Родители Тедди были приглашены, но никто не ожидал, что они приедут, так как добраться из Бейкерсфилда в феврале не всегда было возможно.

Сразу после свадьбы и короткого медового месяца, в ванной Отель-Дель-Коронадо В Сан-Диего Герда рыдала каждый день. Не потому, что вышла замуж за Тедди, а потому, что была теперь еще дальше от своей любимой Дании и жизни, которую она так хотела обрести. Родители отправили их жить в Бейкерсфилд. Мистер Вэуд купил Герде и Тедди небольшой испанский дом с красной черепичной крышей и севильской решеткой на окнах, и небольшим гаражом, покрытым бугенвиллией. Миссис Вэуд послала Акико жить с ними. Перила в доме в Бейкерсфилде были из кованого железа, дверные проемы между комнатами - арочными. Имелся овальный бассейн и небольшая гостиная с книжными полками. Дом стоял в тени финиковых пальм, и внутри всегда было тихо и прохладно.

Однажды ссутулившиеся, с розовыми от клубники руками родители Тедди пришли в гости. Они жили в полях на нескольких гектарах глиняной почвы, в двухкомнатной постройке из эвкалиптовых досок. Их глаза были прикрыты от солнца. Они сидели почти бесшумно в небольшой гостиной Герды, нервно держа друг друга за руки и рассматривая обстановку, которая представилась перед ними: испанский дом, картины с пейзажами над камином, толстые сандалии Акико, когда она ставила перед ними поднос... Они сидели на белых диванах миссис Вэуд - заказ от Гамп, и Герда наливала мистеру и миссис Кросс холодный чай из гибискуса.

***

Всем было неудобно и прискорбно. Герда поехала вместе со старшими Кроссами в их дом на Мерсер Рейсэбаут*, и в двухместной машине миссис Кросс была вынуждена свернуться на коленях мистера Кросса. Пока автомобиль мчался по дороге, быстро наступила ночь, и весенний холодок пополз по полям. Ветер свистел через борозды, подбрасывая грязь в воздух так, что Герде пришлось использовать дворники, чтобы очистить лобовое стекло. Вдали, в дощатом доме Кроссов горел золотой свет. От ветра почва поднималась так сильно, что Герда не могла разглядеть ничего, кроме света в доме. Герда и миссис с мистером Кросс думали об одном и том же, и в этот момент Миссис Кросс произнесла:

      - Это место, где родился Тедди.

- Всегда говорил, что он будет возвращаться сюда - сказал мистер Кросс, обнимая жену.

***

Отдыхая, весной Герда спала на одном из белых диванов в их небольшой гостиной. Она ненавидела Бейкерсфилд. Она ненавидела этот испанский дом, она даже иногда ненавидела ребенка, растущего внутри нее. Ни разу, однако, она не ненавидела Тедди Кросса. Во второй половине дня она читала, в то время как он неизменно приносил ей теплое полотенце на лоб. Герда быстро отекала и чувствовала себя все хуже с каждым днем. До мая она проводила ночи в гостиной, так как ей было тяжело подниматься по лестнице, а Тедди спал на раскладушке рядом с ней.

К началу июня в Бейкерсфилде обосновалась летняя жара. Она достигала ста градусов прежде, чем наступало девять утра. Акико обмахивала Герду веерами, Тедди приносил холодные компрессы вместо горячих, и когда Герде становилось действительно плохо, Акико делала ей холодный зеленый чай в блестящих чашках, пока как Тедди читал ей стихи вслух.

Но однажды, пока Тедди был в Пасадене, собирая гончарный круг в своей старой студии, которую он никогда не закрывал, жар и боль подошли к концу. Вместе Герда и Акико, волосы которой были черными, как вороново крыло, приняли синего малыша с пуповиной, обвитой вокруг шеи и щек, словно маленький галстук. Герда назвала его Карлайл. Через день они с Тедди похоронили ребенка во дворе дома, на краю шепчущих полей клубники.

*Mercer Raceabout- спортивный автомобиль американской марки, выпускаемый с 1910 по 1915 год.

Глава 5

На маленькой мощенной булыжниками улице, которыми был выложен весь Копенгаген, было темно и достаточно безопасно. Лили была уверена в конфиденциальности секретного заговора. На улице было слишком тесно для фонарей. Окна с одной стороны домов почти упирались в окна с другой. Люди, которые жили за этими окнами, не зажигали свет в передних комнатах, и за исключением предприятий, которые до сих пор были открыты, улица находилась в темноте. Кто-то пил турецкий кофе, сидя на бархатных подушках у окна. Дальше, вниз по улице, располагался бордель с неброскими ставнями и с латунным дверным звонком в виде соска. Дальше был подпольный бар, в который, как и Герда с Лили, пришел тощий человек с усами. Он быстро спустился вниз по ступенькам к месту, где мог встретиться с такими же, как он.

Лили одела шифоновое платье с льняным воротником и манжетами, как у моряка. Когда она шла, платье создавало мягкий шум. Лили старалась думать о взмахах платья, нервно пытаясь не думать о том, что ждет ее впереди. Герда одолжила ей нить жемчуга, скрученную три раза и скрывая большую часть шеи. Лили также надела бархатную шляпку, которую только утром купила в “Фоннесбех”. Она украсила ее булавкой с желтым алмазом и ониксом - брошью Герды в форме бабочки-монарха.

      - Ты такая красивая… Я хочу поцеловать тебя, - говорила Герда, пока Лили одевалась. Герда была так возбуждена, что взяла Лили за руки и пританцовывала с ней по всей квартире, пока Эдвард IV лаял и лаял.

Лили прикрыла веки, которые стали жесткими и тяжелыми под пудрой. Она представила себе, что Копенгаген стал городом, в котором оба – Эйнар и Лили, - могут жить, как единое целое.

Улица закончилась, и они вышли на площадь напротив Тиволи, Ратхаусплац. Позвякивая, фонтан в виде дракона бил струей; через дорогу от отеля “Палас” стояла колонна, ограненная парой бронзовых викингов. Площадь был полна людей, прибывавших в полночь на бал, и норвежских туристов, возбужденно обсуждавших завтрашнюю велогонку из Копенгагена в Осло.

Герда не тревожила Лили. Она позволила ей встать на краю Ратхаусплац и ждала, пока Лили не заполнит Эйнара полностью, будто рука кукловода, заполняющая куклу.

      Над зданием Мэрии с медным шпилем более чем на триста футов возвышались четыре циферблата. Лили казалось, что она хранит величайший секрет в мире. Она собиралась обмануть весь Копенгаген. В то же время другая ее часть знала, что это была самая трудная игра, которую она когда-либо играла. Это заставило ее вспомнить о лете в крепости Блютус и о падении воздушного змея в форме подводной лодки. Эйнар Вегенер, с его маленьким круглым