Нэнэй - Марат Муллакаев - Страница 38

38

живу, устала… Ты слышишь меня? Тагир, отзовись!

– И открылись ворота, и появились перед изумленными воинами Чигис-хана женщины, несущие на плечах своих мужей и сыновей… – вдруг заговорил Тагир негромко.

– Ты о чем, сынок? – она уперлась одним коленом в камень и попыталась повернуть голову, чтобы убедиться, не бредит ли ее внук. Но как только она расслабила руки, он начал тихонько сползать с ее плеча, и Хаят-апай снова судорожно сжала пальцы. – Я чуток тебя подправлю…

Тагир здоровой ногой оттолкнулся от земли, помогая бабушке приподнять его, и живо поинтересовался:

– Нэнэй, Алия же школьница совсем, или уже выросла?

– Еще как, сынок! Ей почти семнадцать! Красавица! Самое время замуж, – женщина, взбодрилась, уловив смену настроения Тагира. Это придало ей силы. Она ухватилась за нить разговора, поднялась и сделала уверенный шаг. – И Фатима хочет, чтобы ее дочь стала твоей женой…

Она замерла, прислушиваясь к прерывистому дыханию внука.

– Как ты, сынок?

Раненый долго не отзывался. Видимо, сказалась большая кровопотеря.

– Мне плохо, нэнэй… Как хочется жить! – горячо выдохнул он, с силой сжимая ее худенькое плечо.

– Ничего-ничего! Будешь жить долго и счастливо! Попомни мои слова… А пока – терпи, улым… Да здесь уже недалеко, – заверила она его, переводя дух. – Всего метров сорок до поворота, а там солдаты нас увидят…

– Какая ты у меня, олэсэй, – чуть слышно произнес Тагир.

Хаят-апай встала на корточки, еле удерживая равновесие поднялась и шатаясь, понесла свою тяжеленную ношу по истерзанной гусеницами танков, избитой колесами бронемашин узкой, зажатой скалами, кустарниками и ручейком, чужой для нее дороге.

…Она, женщина преклонных лет из далекой небольшой башкирской деревушки, затерявшейся на бескрайних просторах Российского государства, шла домой, вынося из ада войны на своих хрупких плечах все, что осталось у нее ценного из прожитой жизни. Закусив губами, будто уздечку, кончик платка, оступаясь на камнях, она с невероятным усилием передвигала ноги, упорно преодолевая метр за метром. Когда идти уже не было никаких сил, она в изнеможении опускалась на грязную, мокрую, отравленную соляркой и порохом землю. Но через мгновенье снова поднималась и, превозмогая боль и усталость, делала еще один маленький шаг вперед…