Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Точка невозвращения - Вольнов Сергей - Страница 40


40
Изменить размер шрифта:

Седой мужчина за соседним столиком поднял голову, кивнул, будто соглашаясь, и криво ухмыльнулся, нагло уставясь на Элишу и Славика. Этот «необузданный пионер» наверняка расслышал все до последнего слова…

Элиша развернулась. Обладательницей низкого голоса оказалась девушка ненамного старше нее с виду, невысокая и худенькая, в функциональном дорожном комби и круглой шапке с козырьком, по мнению Элиши, уродка еще та, но вот взгляд, взгляд у этой новоявленной ораторши был примечательный, мягко говоря. Злобный и тоскливый одновременно, как будто эту девицу поимели без спросу, но она хорошо запомнила физиономию насильника и намерена круто отомстить.

– Нам пора, Эженс, – сказала она, через голову Элиши обращаясь к седому. – Что примечательно, там навалом многоэтажных спальных районов. Настоящий ветхозаветный лабиринт. Очень похоже, что неизменный с того самого времени. Вообще, такое ощущение, что и тот мирок – точная копия Прародины. Здесь, на этой планете, скопировали сельскую местность, а там – культивировалась городская…

На парня и девушку, что сидели между ней и седым, она просто больше не обращала ни малейшего внимания.

Элиша, снизу вверх изучая незнакомку, вдруг подумала, что могла неправильно определить возраст. Не разберешь, то ли ей на самом деле семнадцать, а то ли – тридцать семь. Если не все сто тридцать семь! Чем-то специфическим, донельзя противно-взрослым, эдаким устало-умудренным веяло от этой женщины. Как от бабули Сары, достающей Элишу своими наставлениями.

– Ха! Можно подумать, статус-кво сохранился только здесь, – совершенно трезвым голосом сказал мужчина. – Любой умный человек, вскользь углядев какой-нибудь шедевр империи, способен проанализировать и прийти к выводу, что имперская культура – неподдельный золотой век, образец для подражания, и ничего нового не создано. Она такая сильная, что до сих пор ее шедевры просто копируются. Она – оригинал.

– Точно. Хотя у нее было меньше ахиллесовых пят, чем понадобилось бы, чтобы снабдить ими сороконожку, но все же предостаточно. То были иллюзии вечной силы, и вечного здоровья, и преобладания в человеке доброго начала. Иллюзии целого народа, порожденные ложью прабабок, под волчий вой убаюкивавших своих младенцев, напевая им, что волк далеко-далеко.

Краем глаза Элиша подметила, что Славик внимает этим разглагольствованиям с неподдельным интересом, и в его глазах светится понимание. И подумала, что он вовсе не такой уж лентяй. И вполне мог бы добиться в жизни гораздо большего, чем способны предоставить тихие заводи умиротворенной Евы. Но никогда не добьется, потому что никогда не решится слетать в Адам (для начала). И поэтому она замуж за него не пойдет. Как можно связать судьбу с человеком, который боится реального космоса, предпочитает ему виртуальные миры?

– Но волк пришел и не просто укусил за бочок, а детишек слопал. Не всех, правда…

– То-то и оно! Некоторые убежали. И спрятались. И выросли. Превратились в больших и сильных дяденек и тетенек…

– Идем, большая тетенька… – Мужчина, хмыкнув саркастически, уперся в столик ладонями и с натужным кряхтением встал. – Некогда нам нежиться в этом заповеднике благолепия.

– Кво вадис? – спросила «тетенька». – Ты понимаешь?

И ссутулилась, поежилась зябко, как от порыва холодного ветра, в Элишиных глазах окончательно превратившись в старуху.

– Понимать-то понимаю. Узнать бы еще, где…

– То-то и оно.

Разговаривая, они по-прежнему не обращали внимания на невольных свидетелей. Но в этот миг «дедушка», седовласый собеседник «бабушки», повернулся к ребятам, оглядел их, пожал плечами, зачем-то покачал головой, и сказал:

– Вам проще, ребята, вы от волка просто уйдете. Вам его логово искать не надо…

Сделал паузу и добавил:

– Так говорила Ольга Швец.

Задрал рукав куртки, обнажив запястье, окольцованное терминалом, и развернул на столе плоскую проекцию. Как оказалось, силовую, потому что буквы «материально» впечатались в пластиковую столешницу; хотя обнаружилось это после ухода загадочной пары.

Удаляющиеся спины, большую и маленькую, юные евяне взорами не провожали, потому что жадно ими пожирали оставленную для них частицу наследия, которое чтил этот «дедушка»…

По океану жизни плыли корабли,
И каждый на борту имел частичку счастья.
Но помешал им шторм достичь земли,
Их груз ушел на дно морское, большей частью.
И к берегам не все из кораблей найдут дорогу,
А мы, на суше, счастья заждались…
Но кто из нас дождется груз, известно только Богу.
Одни на горизонт глядят с тоскою,
Но слишком тяжело еще во что-то верить,
Когда к ногам шальной волной морскою
Обломок чьей-то мачты выбросит на берег.
Другие сами строят корабли
Для поисков утраченного счастья или
Для поисков неведомой земли,
Откуда, говорят, нам счастье привозили.
Но все стоим на берегу, и ждем,
И бредим ослепительными парусами…
Но, может быть, когда-нибудь уйдем
На поиски утраченного счастья сами.

Когда через несколько минут в полупустом в этот дневной час зале «Макдоналдса» – непременного атрибута любого космодрома в этих давно и прочно обжитых областях – появился первый из друзей, которым Элиша и Славик назначили здесь встречу, намереваясь объявить о своей помолвке, то он застал невозможную, небывалую ситуацию: Вишневски и Сулик МОЛЧАЛИ. Они не спорили, не переругивались, не обсуждали заумные темы, по своему обыкновению.

– Приветик, Эли! Привет, Славк! – поздоровался с ними Верр Андерс, адепт фэн-клана Замма Астрова. – Что это с вами? Мы тут посидим или пойдем куда-то?..

И очень удивился, когда они оба синхронно вздрогнули, словно их поразила мысль, что можно куда-либо отсюда УЙТИ.

Техномаг

Время и точка

[середина октября по универсальному сетевому, мир Адам (Обетованная I)]

По всеобщему мнению соседей-евян, некоторые обитатели первой планеты желтой звезды Обетованная не только ЗНАЮТ абсолютно ВСЕ, но и МОГУТ ничуть НЕ МЕНЬШЕ.

Так вот, совокупное мнение толпы ошибается (как почти всегда и во всем).

Конечно, хаги знают все и могут все (что захотят), но…

Вот именНО.

Приписывая техногенным волшебникам соседнего Адама вполне реальные всезнание и всемогущество, «общественное мнение» Евы почему-то не задается вопросом, отчего же это они до сих пор не установили во Вселенной свое владычество? и не переустроили ее по собственному усмотрению?

Почему они даже собственный мир до сих пор не превратили в Рай Воплощенный?!!

Ответы на эти (и всякие прочие) вопросы знают, конечно же, только некоторые обитатели мира Адам.

…Ивонин сидел на ржавой трубе, что тянулась вдоль «реки» в полуметре от почвы, и смотрел на маслянистую поверхность бурой жидкости, которую водой можно было называть лишь условно. Точно так же, как этот канал – рекой. Впрочем, открытых участков поверхности в планетарном мегаполисе оставалось до того немного, что все, плещущееся и текущее под «открытым небом», вполне тянуло на звание «водоемов» и «рек». Даже этот «отстойник» в одном из кварталов старого как мир (в буквальном смысле) Района Первопоселения, на берегу одного из коллекторов которого Ивонин сделал привал, оседлав трубу дерьмопровода.

Сказать, что при этом он «думал», – значит не сказать ничего умного. А спросить «о чем» – вообще ляпнуть глупость несусветную.

Он крутил в оперативной памяти мозга СТОЛЬКО ВСЕГО… Сразу. На то и хаг, дабы мыслить мультилинейно, сплетая мыслепотоки в затейливые косицы, выкладывая многоуровневые узоры ассоциаций и образов, выстраивая сложнейшие информационные взаимосвязи. В отличие от подавляющего большинства людей, в данную конкретную частицу времени практически всегда сосредоточенных на единственной мыслишке, причем, как правило, даже не стоившей того, чтобы ее продумывать.