Лав Натали

Я сижу напротив хорошо и дорого одетого мужчины, привлекательного, надо признать, и не верю тому, что слышу: - И что ты на меня уставилась? Хочешь нового клиента для своей конторы? Тогда у меня условие. Я оглядываюсь по сторонам, смотрю снова на него и не понимаю, что ему нужно. Мужчина между тем презрительно улыбается. - Сказать - какое?   У меня новые герои. Будет жарко - никто не привык уступать

Я увидела его и пропала. Даже не смела надеяться, что тоже могу быть интересна такому, как он. А когда я поверила, что он мой, он меня предал. Кто сказал, что время лечит? Ерунда… Меня все еще тянет к нему как магнитом. Но что же будет делать он?  

Мне очень страшно. От него не пахнет алкоголем, но зрачки расширены и на меня ему плевать. Он, не торопясь, стягивает свитер, открывая моему взгляду татуированный торс с прокаченными мышцами, и говорит: -Лапуль, настало время познакомиться поближе. А потом стягивает с себя остатки одежды. Я не хочу, чтобы он подходил ко мне, и , не зная, как его можно остановить, набираю полные легкие воздуха и начинаю визжать. Шершавая ладонь, пахнущая табаком, тут же закрывает мне рот. -А вот кричать, лапуль, не надо.

Захожу в палату и чувствую мандраж. Я - взрослый мужик. И волнуюсь? Да, определенно. Я думал, что такого больше никогда не будет. Но я здесь. И она тоже. Подхожу к кроватке. Смотрю на нее. Маленькая какая... Нет, крошечная... Видно только личико. Все остальное завернуто в пеленку. Внимание привлекают длинные черные ресницы, что отбрасывают тени на маленькие щечки. Красавица! Настоящая красавица! Чувство трепетной нежности распускается в груди, словно какой-то редкий цветок. Очень хочется взять на руки. - Есения! - зову я тихо, чтобы не разбудить дочку. Почему-то хочется произнести ее имя вслух. Девочка вдруг забавно морщится, открывает глазки. И начинает плакать. Так жалобно... Что разрывается сердце.

– Что это? – спрашиваю, кивая на стопку купюр. – Деньги, – его голос звучит равнодушно. Спросить, за что именно он так расщедрился, не успеваю. – Сделай аборт, – все также равнодушно выносит он приговор. Я невольно ежусь. От холода. Слов и поступков. – Ты же умная женщина, Олеся. Тебе нет места в моей жизни. Ты в нее не вписываешься. Ты не богата, не знаменита, разведена, у тебя взрослый сын. Зачем он? Во мне много этих самых "не". И я об этом знаю. Он сухо кивает на мой живот: – Это никому не нужно. Ни тебе. Ни мне. Меня коробит его "это". Как будто право на жизнь есть только у людей его круга. Однако не спорю с ним. Впервые. – Хорошо, – я протягиваю руку и забираю купюры, – Денег-то почему так мало дал? Не думала, что ты еще и жлоб.

Он был для Карины один. И на всю жизнь. Других она не замечала. Но их свадьба обернулась трагедией. И теперь, чтобы спасти любимого, она вынуждена быть с тем, кого презирает. Сможет ли она? И что останется от нее после?

-Чёрт! -Савва смотрит на меня своими серыми глазами, а я будто вижу вспышки молний из-за нависающих туч. -Алевтина Станиславовна, потрудитесь объяснить, что вы делаете со мной в одной кровати? Да еще и в таком виде! Встряхиваю головой, пытаясь прийти в себя. Голос разума тихо шепчет: "Ты же знала, что это была плохая идея, Аля!" Но сейчас не до него... -Ты что мне подмешала? - шипит мужчина, прожигая меня гневным взглядом и не пытаясь больше сдерживаться. -Ничего, - шепчу пересохшими от страха губами. -Да я бы с тобой под дулом пистолета не лег! - произносит он гневно. Я же едва сдерживаю слезы. Что я - какая-то не такая? В чем - мне кто-нибудь объяснит?

Он стоит прямо передо мной: высокий, красивый, чужой. Подбородок поднят вверх, глаза прищурены. Из одежды у него на бедрах болтаются джинсы. Темно-каштановые волосы мокрые и взъерошенные. Босые ноги утопают в мягком ковре. А у меня чувство, что между нами ничего и не было. Померещилось. Не было этой ночи. Не было его рук на моем теле, его жаркого шепота, стонов удовольствия. И постель смята не нашими телами. Хочется протянуть руку и прикоснуться. Провести пальцами по ключицам, спуститься ладошками по груди, задержаться, ловя стук его сердца. Я знаю, оно колотится, как мое собственное. Потом дотронуться до живота. Он твердый, а кожа горячая. И наверняка твердый не только там, где я вижу. Но морок, в который я сама себя погружаю, разбивает холодное: - Пошла вон!

Любили ли вы когда-нибудь мужчину настолько сильно, что забывали себя? Так, что за возможность быть с ним, были готовы на всё? Даже на самый смелый эксперимент... Я любила Демьяна именно так...

  -Скотина! - замахиваюсь, чтобы залепить наглецу заслуженную пощечину. Но он ловко перехватывает мою руку. Тянет меня ближе к себе. -Не смей поднимать на меня руку. Никогда, - произносит ровно, -Оля, быть моей любовницей - это честь. -Да пошел ты! - выдергиваю свою руку, - С такой честью. -Всё равно будет по-моему, - давит Рустам. -Ты меня не заставишь!

Я бежала так, как никогда не бегала в жизни. Пыталась ускользнуть от монстров, что гнались за мной. Вокруг были люди, но они лишь оборачивались на бегущую девчонку, одетую в ночную сорочку. Я не верила, что мне кто-нибудь поможет. Я уже ни во что не верила. Мне только хотелось спасти того, чье крохотное сердечко бьется во мне. Впереди замаячила белая пластиковая дверь, ведущая на свободу. -Стой! - раздалось позади. Я и не подумала останавливаться. Наоборот. Собрала все свои силы и выскочила из больницы на улицу. Обжигающий холод опалил кожу. Я споткнулась и упала, больно ударившись коленом. Но снова вскочила на ноги. Невдалеке стояла небольшая газель. Это мой шанс на спасение.